В свидетельстве о рождении у Александра Мороза записана дата 29 февраля. Как известно, этот день в календаре появляется один раз в четыре года! Но, по словам самого Александра Александровича, каких-то особых чествований он в этот день не ждет, поскольку, как сам написал в собственном стихотворении, «все больше разных поздравлений, все меньше радости от них». Впрочем, Александр Мороз признался, что наивысшей наградой для него в жизни были вовсе не политические вершины или международные литературные премии за переводы и собственные сборники стихов, а долгожданное рождение внучек, ну и внуков, конечно...

«Самый крупный улов у меня был года два назад. Поймал щуку где-то метр длиной, а весила она почти восемь килограммов»

— Александр Александрович, расскажите, исходя из собственного опыта, существует ли жизнь после выборов? Говорят, у вас после того, как возглавляемая вами Соцпартия не попала в парламент, была длительная депрессия...

— Насчет того, что у меня была депрессия — это выдумка, очевидно, моих политических оппонентов. Депрессии бывают у тех, кому нечем себя занять. А я с такой проблемой не сталкивался никогда. Можете даже не сомневаться, на следующих выборах социалисты вернутся в Верховную Раду, чтобы решить те задачи, которые ставят перед нами наши избиратели.

— Извините, но звучит как-то уж очень высокопарно... Невольно вспоминаю ваш демонстративный поход в день выборов на рыбалку, который, честно говоря, больше напоминал пиар-ход, призванный показать вашу уверенность в себе и хладнокровие. Или вы действительно заядлый рыболов?

— При чем здесь пиар-ход? Я ведь давний любитель рыбалки, можно сказать, с большим стажем. Это увлечение помогает сосредоточиться, спокойно обдумать ситуацию и, что немаловажно, придает силы для активной работы.

— Тогда похвастайтесь, каким был ваш самый крупный улов и где это произошло? А то ловить рыбу в специально зарыбленных ставках как-то несолидно...

— В ставках, тем более зарыбленных, хищник не культивируется, а я предпочитаю ловить как раз хищника. Поэтому хожу рыбачить на «дикое» (в этом отношении) озеро Конча, ведь оно довольно большое — все-таки бывший рукав Днепра. Самый крупный улов у меня был года два назад. Поймал щуку где-то метр длиной, а весила она почти восемь килограммов. Мы потом из нее такую вкусную уху сварили, да еще получилась гора жареной рыбы.

— Не могу не заметить, что, говоря о своем пристрастии к охоте на хищников, вы как-то загадочно улыбаетесь. Мы с вами говорим об одном и том же? В смысле о рыбалке?

— (Смеется.) В политике действительно немало хищников. Нередко, заявляя о единстве целей и принципов в интересах народа, на деле некоторые политики только и ждут момента, чтобы вцепиться друг в друга. Стоит ли вмешиваться в эти «высокие отношения»? И при чем здесь такое безобидное и успокаивающее занятие, как рыбалка? Мне на самом деле гораздо интереснее охотиться на щуку или окуня, чем на доверчивого травоядного карпа (смеется). И не нужно проводить никаких параллелей с политикой — рыбалка она и в Африке рыбалка!

«Верой не облагодетельствован, хотя до сих пор не знаю, хорошо это или плохо. Но верующих уважаю»

— Александр Александрович, а как ваша семья восприняла проигрыш Соцпартии на выборах? Не секрет, что для жен и детей многих политиков это в некоторой степени отрадно, так как мужей чаще можно увидеть дома...

— В нашей семье все поддерживают друг друга, и радости по поводу результатов выборов, разумеется, не было. Ситуация, о которой вы говорите, чтобы домашние тайком радовались проигрышу и, как следствие, появившемуся свободному времени, в нашей семье невозможна. Близкие знают, что я всегда стараюсь свое свободное время, насколько это возможно, уделить общению с ними. Мои родные дают мне энергию жить и работать.

— Многие черпают силы в вере. А какие у вас взаимоотношения с Богом? Вы верующий человек? Бывали ли в вашей жизни случаи, когда можно было однозначно сказать: Бог помог или, например, произошло маленькое чудо?

— Верой не облагодетельствован, хотя до сих пор не знаю, хорошо это или плохо. Но верующих уважаю. А насчет чудес... Чудеса, наверное, бывают. Но со мной такого не происходило. По крайней мере, каких-то случаев, которые можно было бы квалифицировать как чудо, у меня не было. Думаю, сама наша жизнь — это чудо. Тот мир, который вокруг нас,— это и есть чудо...

— Вы из простой сельской семьи, и сделали столь потрясающую карьеру. Скажите, что было для вас движущей силой? И не говорите, пожалуйста, что просто хотели работать, ведь когда молодой парень сознательно идет в Высшую партийную школу, это говорит о многом...

— (Смеется.) В Высшую партийную школу молодых, как вы говорите, парней не брали. Туда отбирали тех, кто на практике доказал способность работать с людьми. ВПШ я закончил уже сорокалетним. Кстати, поинтересуйтесь биографиями известных сегодня политиков. Вы будете удивлены, но большинство двигалось по карьерной лестнице преимущественно без «мохнатых лап». Теперь же деньги и связи имеют не последнее значение. Примеры вы найдете сами. Жаль, что искать не очень сложно...

Что же касается того, что было движущей силой у меня лично, то карьерный зуд, по-моему, в молодости бывает у многих. Если не у всех. Но он по-разному как-то выветривается, в разное время исчезает. Опасно, если упомянутый зуд по времени совпадает со ступенями карьерного роста. Тогда у слабых натур происходит кризис личности, а на первое место в жизни выходит именно карьера. Меня, слава Богу, миновала такая опасность. Думаю, именно потому, что должности как бы сами собой меня находили, я их не добивался. Кроме того, мне в жизни в немалой степени способствовало родительское напутствие «Делай, что должно...» Я и делаю по сей день.

— Какие у вас остались самые яркие впечатления от детства? Знаю, что в семье ваших родителей было четверо сыновей. За что отец мог наказать детей?

— О самых ярких впечатлениях детства я рассказал в своей повести «Между вечными полюсами». Войдя в книжку «Живая стерня», она оценена международной литературной премией имени Григория Сковороды. А вообще, в детстве яркое все. И все осталось в памяти как один сплошной момент нескончаемого счастья: сдержанная ласка матери, склонившийся над ульями отец, дед с гармошкой, однокашники, игры «в войну», летящие с горок лыжи, детские возгласы у пруда, походы в кино... И, конечно же, школа, прочитанные книги, запах высыхающих чернил, воображаемые путешествия по картам страны и мира. Это было после той страшной, Отечественной, войны.

...Наша семья была большой. Сейчас даже трудно представить, как она размещалась в хатке, построенной дедом в 1908 году. Еще труднее — как мать справлялась со своими заботами, ведь многие годы вместе нас жило десять человек! Наш отец детей не наказывал. До определенного возраста наказывал дед. Он был строгим, любил порядок, но и нас тоже любил, правда, никогда не демонстрировал своих чувств. Как, впрочем, и все. Так было принято в семье, да и вечная работа не позволяла «мазать» детей. Более того, к родителям и деду мы обращались на «вы», как-то так повелось и все...

В семье я был младшим. Поэтому долго шел «по стопам» братьев. Когда, скажем так, мой социальный статус стал выше их, братья за помощью не обращались, каждый делал себя самостоятельно. А вот другие люди часто обращались с какими-либо просьбами. Может быть, даже слишком часто. Но это уже другая история.

— Как на семейном совете решалось, что вы будете поступать в сельхозакадемию? Или это было предрешено для мальчика из села?

— Тема выбора профессии в семье не обсуждалась. Просто самый старший брат Василий уже несколько лет работал инженером после окончания академии. Чего уж было выбирать? Тем более что еще в школе я получил права комбайнера и квалификацию слесаря, успев поработать на комбайне две уборочные. Поступали мы в сельхозакадемию вместе с братом Виктором. Он был на три года старше меня, но учился также отлично. Мы перерешали все конкурсные задачи из сборника. А конкурс тогда был просто огромный — восемь человек на место, но мы все равно поступили. Мне как раз тогда только-только исполнилось 16 лет.

— У вас день рождения 29 февраля. Если вы хоть чуть-чуть интересовались эзотерикой, то знаете, что астрологи считают этот день не совсем благоприятным. Говорят, что людям, родившимся в этот день, всегда совсем чуть-чуть не хватает чего-то (времени, денег, возможностей) для колоссального взлета. Нет подобного ощущения?

— На самом деле я родился раньше 29-го. По знаку зодиака я Водолей. А записан 29-м числом потому, что к этому времени, после изгнания немцев, в селе возобновил работу сельсовет. Эзотерикой никогда не увлекался, но она мне и не мешает. Чего мне действительно не хватает, так это времени. Не для «взлета», а для всего, что нужно успеть: увидеть, помочь, дочитать, долюбить...

«У нас с женой нет загородных вилл, акций, банковских счетов, самолетов, вертолетов, яхт и, честно говоря, даже нет своего личного авто»

— Не стану спрашивать, смогли бы вы, Александр Александрович, как один из римских императоров, спокойно выращивать капусту, отказавшись от государственных дел. Но вот недавно Леонид Кравчук в интервью «ФАКТАМ» признался, что уже не смог бы вернуться к сельской жизни по той простой причине, что привык к комфорту. А вы смогли бы?

— Мой образ жизни не очень сильно изменился с тех времен, когда я только начинал свой трудовой путь. Не знаю, о каком комфорте говорил Леонид Кравчук. Я по-прежнему живу в небольшом скромном доме. У нас с женой нет загородных вилл, акций, банковских счетов, самолетов, вертолетов, яхт и, честно говоря, даже нет личного автомобиля. Я свой образ жизни не меняю. Мне интересно заниматься политикой, и вовсе не потому, что я хочу на этом что-то заработать или получить выгоду для себя лично...

— Ваш отец — Александр Леонтьевич — был столяром, а вы можете что-нибудь смастерить по этой части? Что, вообще, умеете из традиционных мужских дел?

— Практически все, потому что так был приучен с детства. Да и не могло быть иначе в селе, в большой семье, где, кроме матери, все мужики. Помимо столярки, рубки дров, кровельных и других строительных работ еще умею косить, жать серпом, вязать снопы, полоть грядки, ухаживать за деревьями, пчелами, домашними животными. Был даже такой смешной случай. Я до сих пор не могу забыть переживания моей супруги, когда новенький кухонный гарнитур польского производства, стоивший в то время 370 рублей, я стал резать, подгоняя под небольшие размеры кухни в квартире на Куреневке. Мы прожили там 12 лет, и все, кто заходил, думали, что кухня сделана на заказ. Хотя в то время, по-моему, «под заказ» мебель вообще не изготавливалась. А вы спрашиваете, что я умею делать руками...

— Вы упомянули о пасеке, которая была у вашего отца, а вам не передалось «по наследству» такое увлечение?

— Чтобы держать ульи, надо жить в селе. У меня такой возможности нет. А пасеки, которые некоторые держат на даче и занимаются ими время от времени, это совсем не то...

«В жизни всегда сложно определить, что такое проигрыш, а что— выигрыш»

 — В родной Тараще у вас остались родственники. Часто их проведываете?

— В Таращанском районе проживает моя двоюродная сестра, племянники. Впрочем, в маленьком селе почти все в родстве. Бываю там, как только появляется свободное время.

— Вы мне рассказывали, что играете с внуками в шахматы. Но еще одно ваше хобби — бильярд... Вы чаще выигрываете или проигрываете? Как воспринимаете проигрыши по жизни?

— В жизни всегда сложно определить, что такое проигрыш, а что — выигрыш. Стараюсь сразу делать правильные выводы в сложной ситуации. И часто проигрыш становится выигрышем. Это, кстати, не только жизненный принцип, в любой игре так, и в бильярде в том числе. Бильярд и шахматы действительно очень люблю и, когда есть время, играю с друзьями. Стараюсь привить интерес к этим играм, конечно, и внукам. Вы не поверите, но иногда они даже выигрывают у меня...

— Скажите, когда вы выдавали своих дочерей замуж, не было опасения, что будущие зятья «женятся» на известном и влиятельном политике Морозе?

— Я всегда полностью доверял своим дочерям и, что немаловажно, правильно воспитывал. Поэтому не было сомнений, что они в жизни сделают правильный выбор. Мои дети воспитывались самостоятельными. И, к слову, у меня никогда не было проблемы «выдать их замуж». Дочери нашли свою любовь, и это было для меня самым главным.

— Говорят, что муж вашей младшей дочери Русланы Давид Сария достаточно успешный бизнесмен. Что у него за бизнес? И не ревнует ли он к тому, что Руслана до сих пор носит вашу фамилию: выходит, фамилия отца помогает?

— Не сказал бы, что у Давида большой бизнес: у него нет металлургических заводов, банков и тому подобных атрибутов крупного капитала. У зятя бизнес в строительной сфере.

Однако никакого отношения ни к аферам «Элита-Центра», ни к застройке исторического центра столицы он не имеет. А что касается фамилии... Не думаю, что Давид может ревновать Руслану к фамилии Мороз — подобные мелочи для их семьи, как мне кажется, не имеют сколько-нибудь серьезного значения. А вот для меня важно, что мой зять уважает семью и ведет себя как достойный человек. Лучше всего это видно по тому, какие замечательные у них дети. Ведь сейчас много скандалов возникает в связи с поведением так называемых «мажоров», детей высокопоставленных родителей. Я горжусь, что мои внуки ничуть не похожи на «золотую молодежь». Они такие же серьезные и скромные, какими были в детстве обе мои дочери.

— Признайтесь, для открытия модного салона в центре Киева Руслане все-таки пришлось обращаться к вам за помощью?

— Руслана никогда и ни в чем не просила у меня какой-то коммерческой помощи или льгот, преференций ни для себя, ни для Давида. Свидетельство тому — салон, который она сама открыла и развивает в условиях сильной конкуренции. Я думаю, что вы и сами прекрасно понимаете — привлечь женскую клиентуру в модный салон Русланы я никак бы не смог. Большое количество людей, которые посещают именно салон Русланы, а не аналогичные, принадлежащие женам известных политиков,— свидетельство ее личных качеств как руководителя. Ну и, конечно, качества обслуживания в салоне.

— А чем занимается ваша старшая дочь Ирина? Знаю, что она музыкант по образованию. Это стало ее профессией или же просто увлечением?

— Музыкальное образование сегодня не очень популярно. Ирина действительно закончила музыкально-педагогический факультет университета имени Драгоманова и училище имени Глиера. Она дает частные уроки. Вместе с мужем (он, к слову, прекрасный специалист) заботятся об ансамбле народной песни «Чумацький шлях».

— Расскажите, в каком вузе учатся ваши старшие внуки?

— Внуки — студенты киевских университетов, со специальностью определялись сами и выбрали то, что было модно в среде старшеклассников,— профессии юриста и экономиста. Их выбором, как и выбором дочерей, я не занимался. Во всяком случае, своими советами не мешал ни внукам, ни детям...

«Внучки Даяна и Лия танцуют в ансамбле Вирского. Получается у них неплохо»

— У вас две почти взрослые внучки — Даяна и Лия. К чему у них способности уже «прорезались»? Они с дедушкой делятся своими планами или личными переживаниями? Или все-таки чаще бабушку берут в советчики?

— Даяна — десятиклассница, а Лия учится в третьем классе. Они совершенно разные по характеру. Общее у них (как и у среднего между ними внучка Саши) одно — ответственное отношение к учебе. И еще, все они танцуют в ансамбле Вирского. Получается у них неплохо, были не раз на гастролях за границей. Из детской студии для этого отбирают лучших. На сцене, как вы понимаете, связи родственников не берут во внимание. Да к тому же не я их «пристраивал» в ансамбль — дети оказались в студии по своей инициативе, благодаря собственной настойчивости и все той же ответственности. Внучки знают английский язык, занимаются рисованием. Лия еще берет уроки музыки. Конечно, все это усложняет заботы родителей. Но они справляются, и я уважаю их за это. Воспитанием детей и внуков я никогда не занимался, как, впрочем, и жена. Хотя, может быть, мне так только кажется, ведь есть воспитание по принципу «делай, как я, и все образуется». Думаю, в любом воспитании важен пример старших.

— Александр Александрович, вот вы упомянули, что до сих пор живете в старом доме, не имея ни дачи, ни даже своего автомобиля. А ведь недавно в СМИ была информация, что вы строите шикарный новый дом в Конче-Заспе...

— Ни в Конче-Заспе, ни где-либо еще не велось и не ведется строительство «нового дома для Мороза». Это журналистская «утка», которую сознательно распространили владельцы интернет-издания «Украинская правда». Они сфотографировали какой-то недострой в Конче-Заспе и написали, будто кто-то им сказал, что это дом Мороза. Все официальные органы еще год назад опровергли всякую принадлежность этого недостроенного дома Морозу, либо Верховной Раде вообще, либо кому-то из моей семьи. Но журналисты упомянутого издания почему-то свои неправдивые материалы не исправили и не принесли мне извинений. Вот видите, даже вы в эту ложь поверили... Поэтому я приглашаю вас лично приехать в Кончу-Заспу и посмотреть все своими глазами на месте. Я готов вам показать свой дом, который, к слову, мне предоставлен государством более десяти лет назад. Больше ничего из имущества у меня нет.

— Ловлю на слове, Александр Александрович, и обязательно приеду в гости! А пока скажите, какие еще неосуществленные желания у вас остались, кроме парламентской республики, естественно?..

— У меня много желаний. Хочу, чтобы врачи нашли средство, которое бы поставило на ноги мою жену. Хочу побывать на свадьбах своих внуков и правнуков. Хотелось бы также чаще собирать всю семью и близких вместе, больше времени проводить с друзьями. А как политику мне бы хотелось, как вы правильно заметили, чтобы в Украине развивалось современное гражданское общество, такое же, как в Европе. Чтобы Украина быстрее прошла путь создания демократических институтов власти. Парламентская республика, передача прав и власти местным общинам — все это инструменты для преобразований в гражданском обществе.

— Александр Александрович, сейчас стало популярно искать своих одноклассников через интернет. Сохранились ли у вас связи с бывшими одноклассниками, сокурсниками? Вы с ними видитесь? Они обращаются к вам за помощью?

— А зачем их искать через интернет? Мы школьные связи никогда и не теряли! Несколько лет назад на встречу с одноклассниками приехали 18 из 28 выпускников Кошеватской средней школы в Таращанском районе. Класс у нас был очень сильным, почти все получили высшее образование. В то время знания ценились больше, чем теперь. С Ганкой (мы ее так называем) Винниченко, старостой нашего класса, встречаемся довольно часто, она один из активистов Соцпартии. В поле зрения держу около десяти одноклассников. Просьбами они никогда не надоедали. Когда возникала необходимость, пытался помогать им сам. А что касается моих однокурсников, то выпускники нашего института лет тридцать назад создали клуб ЕДОС (единомышленников, друзей, однокурсников, студентов — по духу). Он существует до сих пор. Собираемся не реже двух-трех раз в год. Президент клуба — Анатолий Демко, доцент университета. А на сегодняшний день в наш студенческий клуб входят и дети однокурсников. Если же говорить о самых близких моих друзьях, то все они родом из Таращи. Ведь вы же понимаете, что друзьями становятся, как правило, в детстве и юности. Самых близких друзей у меня несколько человек...

— Как часто ваша семья собирается вместе? Есть традиция, например, собираться по праздникам или по воскресеньям на совместные обеды? Какие блюда предпочитают ваши близкие? Я знаю, что вы сами очень хорошо готовите, а какое ваше коронное блюдо?

— Собираемся все вместе, когда получается. Иногда родные действительно приезжают по выходным или праздникам вместе. По отдельности дочери наведываются гораздо чаще, где-то через два-три дня. Мои дочки прекрасно готовят. Но вы правы, я и сам также могу приготовить, ведь несколько лет это было моей заботой в семье. Честно говоря, давно сам ничего не готовил. А блюда предпочитаю самые простые. Сложные в приготовлении блюда, такие как форшмак или сельдь «под шубой» и тому подобное, не очень уважаю. Качество блюда, естественно, зависит от качества и свежести продуктов. Остальное — это умение и вкус повара. Своим фирменным блюдом считаю мясо по-французски. Оно, что называется, «презентабельное» и не требует много времени. Особенно, если гости пришли внезапно (смеется).

«На днях закончил перевод поэмы Черепкова «Зрада». Она написана на украинском языке, а я перевел ее на русский»

— Александр Александрович, вот вы все жалуетесь на отсутствие свободного времени, однако, насколько я знаю, недавно вас наградили золотой медалью имени Фадеева за переводы. Значит, все же находите время? Расскажите, что это за награда?

— Я перевел на украинский язык книгу Владимира Черепкова «На Юру». Она оценена в международном сообществе писателей-маринистов и баталистов такой наградой, как золотая медаль имени Фадеева. Тема войны, ее последствий в судьбах людей — главная в творчестве Черепкова. Ведь война — серьезное испытание для любого человека, его характера, морали, понимания ценностей. Качество моего перевода, скажу без ложной скромности, было неплохим. Во всяком случае, нареканий со стороны автора и других писателей я не слышал. Кстати, буквально на днях я закончил перевод поэмы Черепкова «Зрада». Работа, на мой взгляд, очень интересная, злободневная, ретроспективная. В ней детально описан и период Ивана Мазепы, и современность. К слову, сама поэма написана на украинском языке, а я перевел ее на русский.

— Вы сейчас делаете много поэтических переводов. Писать книги самому уже неинтересно, это пройденный этап?

— Переводы гораздо сложнее авторских произведений, ведь это долгая, кропотливая работа, на которую уходит гораздо больше времени и внимания. Стихи мне тоже интересны, но после известных событий в украинской политике, понимая их фальшь, меня бы тянуло, скорее, на гражданскую лирику. А такая поэзия могла бы быть слишком откровенной, угловатой, и от этого уровень поэтичности, думаю, терялся бы. Так что лучше все-таки теперь прикасаться к вечному слову.

— А какая самая памятная и ценная награда для вас в жизни?

— Рождение первой внучки было самой большой наградой. У младшей дочери после Чернобыльской катастрофы возникли проблемы по женской части. Дело в том, что из той местности, где мы жили, когда Руслана была еще маленькой, со временем вывезли зараженный радиационный грунт с площади, равной по размерам стадиону! К счастью, все обошлось — и теперь меня радуют все без исключения внучата.

— За книгу «Живая стерня» вы получили международную премию имени Григория Сковороды. Как распорядились ею?

— От денежного вознаграждения я отказался в пользу украинского Фонда культуры.

— Как-то вы сказали, что вас трудно удивить каким-либо подарком (беседа состоялась накануне дня рождения Александра Мороза. — Авт.) и что любите сами делать подарки. Какой ваш подарок и кому именно из домашних был самым оригинальным?

— Меня, действительно, подарки уже давно не удивляют и, если хотите, не радуют. А вот необходимость самому делать подарки близким меня, чаще всего, застает врасплох. Поэтому прошу дочерей купить то, что они считают нужным, а я компенсирую потом все затраты. Это и скромно, и полезно. Вот вспомнил случай из прошлого. Когда Руслане было четыре года, я купил ей плюшевую собаку. Она ее очень любила, даже имя дала — Каштанка. Потом Каштанка несколько лет стояла на шкафу, напоминая о том, что счастье не надо забывать, что оно есть в каждом миге жизни. Мы это понимаем со временем, не правда ли? В одном из моих сборников об этом есть стихотворение. Самый лучший подарок не обязательно должен быть оригинальным, потому что он — благодать общения, родства, любви и уважения, которые ничем нельзя заменить. И которых всем нам так не хватает...