На протяжении более двух десятилетий 13-й в истории шахмат чемпион мира Гарри Каспаров бессменно возглавлял рейтинг сильнейших гроссмейстеров мира. Вполне возможно, что это феноменальное достижение никогда не будет превзойдено.

Объявив в марте 2005 года об окончании своей блистательной шахматной карьеры, Каспаров с головой ушел в политику. Ныне он самый непримиримый оппонент российского президента Владимира Путина. В ноябре минувшего года главной темой всех мировых средств массовой информации стал арест шахматиста, возглавлявшего Марш несогласных в Москве. В следственном изоляторе Каспаров провел пять суток.

«В первый день в тюремной камере чувствовал себя ужасно»

— Видимо, такой опыт необходим для каждого российского интеллигента, который занимается политикой, — говорит Гарри Каспаров. — Я сидел в одиночной камере, и со всеми четырьмя сменами охранников достаточно быстро наладил хорошие отношения. Я понимаю, что никакой команды вести себя жестко не было. Омоновцы, которые меня везли, обращались со мной вежливо, спокойно, им на самом деле тоже все было понятно. Люди с зарплатой 15 тысяч рублей в Москве ничего общего с путинскими миллиардерами не имеют. Они знают, о чем идет речь. Последние три дня я даже вел агитацию за наши идеи.

— Говорят, самый трудный день в камере — первый... — Да, первый день чувствовал себя ужасно. Я понимал, что меня могут полностью изолировать. Я постарался не есть. Со мной была шоколадка, кусок какого-то пирога, две бутылки воды — что-то там оставалось после Марша. На самом деле, когда в воскресенье вечером мне принесли передачу, я понял, что ничего страшного. С другой стороны, мне давали гулять, так что были элементы послабления...

— Увидеться с родными позволили?

— Навестить меня в СИЗО попытался Карпов. На фоне абсолютно позорного поведения Международной шахматной федерации — ФИДЕ, которая сочла, что это их не касается, Анатолий Евгеньевич повел себя очень достойно. Ему не дали меня повидать... Он там, в следственном изоляторе, столкнулся с моей мамой. Поэтому я очень смягчил все оценки в своей книге относительно Карпова и выразил ему благодарность. Острейшее соперничество между нами двадцать лет назад — это одно, а когда сидишь в тюрьме, то многие вещи представляются совсем по-другому.

— О перипетиях ваших с Карповым матчей до сих пор ходят самые невероятные легенды. Говорили даже, что итог поединка определялся раскладом сил в тогдашнем советском Политбюро...

— Хотя Брежнева уже не было, его знаменитое обращение к Карпову «Взял корону, так держи ее» по-прежнему воспринималось как прямое указание к действию. Дескать, шахматный трон должен занять «свой» человек. В гостинице «Россия», где жила моя делегация во время первого матча, прослушивались все разговоры. Как минимум один из моих тренеров сдавал информацию сопернику.

Перед началом второго матча с Карповым вынашивались планы моей дисквалификации за откровенное интервью в германском журнале «Шпигель», и, честно говоря, они были близки к осуществлению. Но тут в ЦК появился новый начальник отдела агитации и пропаганды Александр Яковлев, и ситуация начала меняться. Помню, я принес Яковлеву какой-то очередной документ. Александр Николаевич взял его, внимательно прочитал, потом сунул куда-то в ящик и произнес слова, ставшие для меня шоком: «Молодой человек, вы сильно злоупотребляете прилагательными». Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я понял, что этот человек думает совсем иначе. Одним словом, луч света в темном царстве. Вернувшись домой, я сказал маме: «Мне, кажется, разрешили выиграть матч у Карпова».

Лишь спустя много лет Александр Николаевич Яковлев признался мне, что написал докладную записку в Секретариат ЦК о том, что судьба нашего с Карповым матча должна решаться не в партийных кабинетах, а за шахматной доской. Тем паче, что играют два советских шахматиста. Окончательное решение принимал Горбачев, который поддержал Яковлева.

— Иногда проскальзывают слухи, что в борьбе за высшие шахматные титулы гроссмейстеры пользуются услугами медиумов и экстрасенсов...

— Я вообще в такое не верю. Но знаю, что различного рода медиумы и психологи помогали Карпову всегда. Это во многом зависит от восприимчивости соперников. Если вы в это верите, если вы готовы поддаваться такому влиянию, то, наверное, это будет иметь серьезное влияние. А вот меня больше смущало прямое вмешательство ЦК КПСС и КГБ в сам процесс шахматной игры.

«Горбачеву ничего не стоило пожертвовать человеческой жизнью»

— У вас ведь тоже на самом верху был влиятельный покровитель?

— Мне повезло. Я жил в Баку, и руководитель Азербайджана Гейдар Алиев предоставил мне возможность готовиться на базе на Каспии. Плюс, благодаря помощи профсоюзов (я выступал за общество «Спартак»), у меня была возможность во втором матче получить нормальные условия для проживания.

Люди очень за меня болели, и эта поддержка очень ощущалась. Имя Каспарова в то время олицетворяло перемены. Это была победа всех, кто мне помогал, но в первую очередь моей мамы.

— Когда-то на вопрос о вашей национальности вы ответили: «Я бакинец!». Как бы вы ответили на этот вопрос сейчас?

— Я родился в Баку. Мой отец — еврей, мать — армянка, родной язык — русский. У моей мамы две сестры, одна из которых замужем за армянином, другая — за азербайджанцем. Мои двоюродные братья и сестры представляют самые разные смеси, но для нас всех родным языком всегда был русский, культура и образование — русские.

Мой сын от второго брака — наверное, типичный образец такого перемешивания. Мать Вадима родилась в Риге, в ней русско-украинская кровь, он родился в Москве, на Арбате. И для Вадима вопрос идентификации не стоит — он даже не может представить, что есть какая-то другая альтернатива, кроме той, чтобы быть русским.

— Как получилось, что вы покинули родной город?

— Когда конец советской империи стал близок, коммунистическое правительство сделало последнюю попытку удержать контроль в своих руках, инспирируя межнациональные столкновения. Один из самых кровавых конфликтов возник между Азербайджаном и Арменией по поводу Нагорного Карабаха. Трагическим образом этот конфликт не остался в рамках споров и разногласий, а превратился в геноцид против армян в нескольких крупных городах Азербайджана, докатившийся до Баку. Очень жаль, что мне больше не довелось вернуться туда, где я родился и где похоронены мой отец, два моих деда и моя бабушка. Кое-кто ожидал, что сразу после этого ужасного события я покину СССР, но мое место — в стране своего родного языка.

(Из своей бакинской квартиры Каспаров успел забрать лишь семейные фотографии и детские шахматные тетради. Несмотря на то что границы Азербайджана были закрыты, ему удалось организовать чартерный рейс в Москву и вывезти на нем несколько десятков армянских семей.)

— Вы пытались донести правду о тех трагических событиях до руководства страны?

— Во время нашей встречи Горбачев говорил только о каком-то новом руководителе Коммунистической партии Азербайджана. Он видел только большую картину событий. Похоже, что ему ничего не стоило пожертвовать человеческой жизнью.

Горбачеву нельзя отказать в том, что он сделал существенный вклад в попытку реконструировать страну, но он не был честен, как не честен и сейчас, когда заявляет, что его целью была демократия. В действительности он хотел восстановить советский социализм. А потому Горбачев был крайне ограниченным реформатором, и он проиграл. Борис Ельцин был более эффективным, но он назвал Путина своим преемником и, думаю, раскаялся в этом.

— На российских выборах 1996 года вы были доверенным лицом Ельцина. Почему вы решили его поддержать?

— Все мы знали, что эти выборы не были ни честными, ни свободными. Но мы так боялись возрождения коммунизма, что я лично ездил в Ульяновск, Курск, Калугу — все эти города были оплотом коммунистов — и участвовал в кампании. Тогда Ельцин был избран, и страну разграбили те самые люди, которые его выдвинули.

«На российском телевидении из меня пытаются делать дурака»

— А чем вам так не нравится Владимир Путин?

— С Путиным я не знаком. Оценивать его человеческие качества я могу только по той информации, которая появляется в СМИ, и по тем решениям, которые он принимает. Мне не нравится то, что делает Путин как президент России. Я не хочу видеть превращение моей страны в сырьевой придаток развитого мира, призванный работать на обогащение правящей бюрократии. Разрыв между богатыми и состоятельными и остальной частью общества растет, большинство регионов находится в катастрофическом положении. Создана система, в которой коррупция перестала быть проблемой, потому что она сама является частью системы. Когда министр финансов на вопрос о возможных инвестициях в инфраструктуры страны искренне говорит: «Зачем? Все равно своруют», — это диагноз.

— Есть ли какое сходство между шахматами и российской политикой?

— В шахматах есть правила, а в российской политике правил нет вообще. За исключением одного: наш противник в лице Кремля меняет правила игры по своему усмотрению тогда, когда ему захочется. Когда Путина впервые избрали на пост президента, региональных губернаторов выбирал народ. Сейчас они назначаются из путинского кабинета. Крупные средства массовой информации, когда-то живо реагировавшие на весь широкий спектр политических взглядов, оказались сегодня под контролем государства.

— Поэтому-то вас и не приглашают больше на российское телевидение?

— На экране из меня все время пытаются сделать дурака. Обычно они меня показывают, когда я говорю по-английски. Таким образом, я выгляжу как чужак, как орудие в руках иностранцев.

— Предположим, что оппозиция победила. Какой государственный пост вы бы хотели занять?

— У меня достаточно славы, и я не претендую на какую-то роль в сфере государственного управления. Важно, чтобы победило наше общее дело.

— Почему вы, богатый и знаменитый, решили пойти против существующей в стране власти?

— Это моя страна, и считаю, что должен стараться изменить ее к лучшему. Еще в детстве я усвоил лозунг советских диссидентов, которому следую теперь: «Делай, что должен, и будь что будет». И я делаю то, что должен делать.

Я вижу, что люди откликаются и преодолевают свой страх. Только так мы можем победить.

«В лучшие годы тренировок мой рекорд составлял 102 отжимания»

— За свою жизнь вы не опасаетесь?

— Возможны хулиганство и спровоцированные физические атаки. От этого надо обороняться. У меня и моей семьи есть охрана. В обычные дни в Москве меня сопровождают два охранника. А если выезжаю за пределы столицы или на марши протеста, то телохранителей больше. Там, где я могу беречься, — берегусь. «Аэрофлотом» стараюсь не летать. На борту ничего не пью, не ем, в рестораны практически не хожу, за исключением тех мест, в которых уверен. За рубежом охраны у меня нет.

(Находясь в России, Каспаров нанимает телохранителей, что обходится ему в десятки тысяч долларов в месяц, — пишет американский еженедельник «Нью-Йоркер». — Его жена Дарья Тарасова и их маленький сын надолго остаются в каспаровской квартире в американском Нью-Джерси.)

— Кроме провокаций, есть ведь и другие методы заставить вас замолчать?

— В соответствии с действующим российским законодательством я экстремист. Закон именно так трактует мою деятельность. Технически меня могут отправить в тюрьму лет на шесть за обычную критику в адрес правительства или за организацию митинга. Я понимаю: если со мной действительно решат разделаться, никакая охрана не поможет. Но, если, не дай Бог, со мной что-то случится, Кремль сильно рискует, поскольку руки в крови окажутся у Путина.

— На что живет оппозиция? Кто вам помогает?

— Часть своих расходов, например, на охрану, я способен покрывать самостоятельно. Финансовую поддержку мы получаем от разных людей, чьи деньги находятся на территории России. Зная отношение власти к оппозиции, я не имею права говорить о тех, кто нам помогает. Если будут обнаружены деньги, которые, с точки зрения власти, могут нас дискредитировать, страна узнает об этом по Первому каналу России в девять часов вечера.

Я издаю книги, читаю за рубежом 20—25 лекций в год. Я зарабатываю не намного меньше, чем когда играл в шахматы, плюс есть сбережения, которые надо правильно инвестировать.

(Как пишет московская газета «Коммерсант», «в 1990 году Гарри Каспаров стал одним из соучредителей радиостанции «Эхо Москвы», долгое время владел крупным пакетом ее акций, которые в середине 1990-х годов уступил Владимиру Гусинскому. По данным СМИ, в 1992 году продал на аукционе завоеванную на турнире в Лондоне корону за 15 миллионов долларов, чтобы получить стартовый капитал для коммерческой деятельности. В середине 1990-х годов основал и возглавил компанию «Каспаров-консалтинг» со штаб-квартирой в Лондоне, консультировавшую западных инвесторов и организовывавшую чартерные грузовые авиаперевозки. В 1996 году стал одним из соучредителей инвестиционного фонда Russia Growth Fund, в марте 1997 года был его управляющим. В 1998 году фонд приобрел 35,59% акций Соликамского магниевого завода, а с 2001 по 2003 годы был держателем контрольного пакета (50,42%) его акций, который в итоге продал компании «Сильвинит». По словам Каспарова, этим бизнесом он фактически не занимался, а лишь «помогал консультациями».)

— Перелеты, участие в митингах, противостояние с милицией требуют значительных затрат сил. Как вы поддерживаете физическую форму?

— За последние 20 лет мой наименьший вес составил 82 кг и наибольший — примерно 87 кг. Я несколько раздался в плечах, потому что начал заниматься спортом в 90-е годы. В лучшие годы тренировок — 1999—2000 — мой рекорд составлял 102 отжимания. Потом все прошло, я не посвящал этому столько же времени. Но теперь я снова веду активный образ жизни и собираюсь потратить много времени на улучшение физической формы.

— А для шахмат время остается?

— В турнирах я не участвую, но порой по вечерам для собственного удовольствия играю в Интернете под псевдонимом. Для меня это важный элемент духовной релаксации.

— Так значит, есть гроссмейстеры, которые играли с вами в шахматы, не зная при этом, что они играют с Каспаровым?

— Таких немало. Какие-то мысли на сей счет у них, очевидно, возникают, потому что в игре они чувствуют твердую руку. А моя рука все еще тверда.

По материалам BBC, CBS, «The New Yorker», «El Pais», УНИАН, «Коммерсант», «Эхо Москвы»