Сын известного скульптора Поля Бельмондо в молодости долго не мог определиться, чем же ему заняться в жизни. Жан-Поль увлекался боксом и футболом, даже стал чемпионом Парижа по боксу, но желание играть на сцене победило. Потом молодой актер познакомился с гениальным режиссером Жан-Люком Годаром, и тот снял его в картине «На последнем дыхании». Этот фильм превратил Бельмондо в звезду первой величины. Однако после приключенческой комедии «Человек из Рио» (1964 год) Жан-Поль переключился на развлекательное кино.

Единственного «Сезара» (главная премия французского кино) Бельмондо присудили в 1989 году за исполнение главной роли в картине Клода Лелюша «Баловень судьбы». Но актер... отказался от награды. Оказалось, что скульптор Сезар, создавший статуэтку, когда-то плохо отозвался о творчестве отца Жан-Поля. А Бельмондо приехали во Францию с Сицилии — там обид не прощают.

Любимец женщин и на экране, и в жизни, Жан-Поль официально был женат дважды. Первая жена, танцовщица Элоди Константен, родила ему троих детей. Прожив вместе 12 лет, супруги расстались в 1965 году из-за бурного романа Бельмондо с актрисой Урсулой Андресс («Приключения китайцев в Китае»). Старшая дочь актера Патриция погибла во время пожара в 1994 году. Сын Поль и вторая дочь Флоренция не захотели идти по стопам отца...

Во второй раз Бельмондо женился 29 декабря 2002 года. Его нынешняя жена Натти на 32 года моложе. Летом 2003-го она родила Жан-Полю дочь Стеллу. Произошло это через два года после того, как актер перенес инсульт. С тех пор правая сторона лица у него частично парализована. Врачи рекомендовали Бельмондо поберечь себя, и он принял решение уйти на покой. Однако незадолго до 75-летия Жан-Поля стало известно, что он возвращается в кинематограф и приступает к съемкам в картине с рабочим названием «Человек и его собака»...

«Мне было так страшно, что я снимался в пяти—семи картинах в год!»

—Как вы сейчас себя чувствуете?

— Хорошо... Но тогда, по правде сказать, я испугался. Пошел в туалет, а очнулся в больнице. Слышал все, что говорили вокруг. Даже то, что врачи не сумеют меня спасти. Тогда я сказал себе: все, это конец! Обошлось... Но на то, чтобы вновь научиться говорить и ходить, ушло несколько лет. Когда я пытался разговаривать с женой, у меня выходили нечленораздельные звуки, которые она не понимала. Их никто не понимал. Разве мог я после всего надеяться, что когда-нибудь снова окажусь на съемочной площадке?!

— А не проще было бы заняться режиссурой? Стать, так сказать, по другую сторону камеры?

— Никогда не хотел быть господином, который все за всех решает. Каждый призван заниматься своим делом на земле. Для меня это — быть актером.

— Вы с самого начала не сомневались в своем призвании?

— Напротив! Я сомневался, когда впервые вышел на сцену. Сомневался, снимаясь в своих первых фильмах. Но всегда надо идти вперед, проявлять смелость, которая не исключает сомнения. Мне было так страшно, что я снимался в пяти—семи картинах в год! Чтобы набраться опыта...

— Как менялся характер вашей игры на протяжении всех этих лет?

— Не думаю, что он вообще менялся. Он просто набирал вес, как и я сам!

— Принято считать, что вы попали в кино случайно...

— Так и было. Произошло все в Париже на улице Сен-Бенуа. Ко мне подошел тип в очках и с печальным выражением лица: «Хотите сняться в кино?» Смотрю я на этого человека и понимаю, что он ну никак не внушает мне доверия. Отвечаю: «Нет». Он продолжает: «Я заплачу. Правда! Буду платить вам пять тысяч франков в неделю». Я задумался. А моя жена (Элоди Константен. — Ред.) говорит: «Соглашайся! Что ты теряешь? Посмотри, он такой хлипкий на вид!» Так я познакомился с Жан-Люком Годаром. И мы сняли за один день короткометражку «Шарлотта и ее хахаль». Потом он позвал меня в картину «На последнем дыхании». Честно говоря, я не думал, что фильм получится! Годар снимал точно так же, как я играл, — абсолютно раскованно! А потом был «Безумный Пьеро». Годар стал более мрачным: он был влюблен в Анну Карину, мою партнершу, а она любила другого. Это весьма усложняло работу над фильмом.

— В фильмах Годара вы играете героев, которых предают любимые женщины...

— Точно! Роли, написанные Годаром для меня, были о нем самом.

— Он вам об этом говорил?

— Он и сегодня ни за что об этом не скажет... Его фильмы обогнали время, в них и сейчас находишь что-то современное, уникальное. Годар — ясновидящий...

— Давно с ним встречались?

— Он навестил меня лет 20 или даже 25 назад. Я тогда купил права на экранизацию книги «Инстинкт смерти» Месрина (знаменитого в 70-х французского грабителя банков. — Ред.). Годар заинтересовался. Но ему хотелось, чтобы я сидел перед камерой и читал книгу. Это была бы картина об актере, который мечтает сыграть Месрина... На том дело и кончилось. Больше я Годара не встречал.

— Говорят, что о Месрине собираются снять два фильма, причем в обоих его будет играть Венсан Кассель. Это верный выбор?

— Кассель — очень способный актер. Но сравнивать нас не стоит.

— Значит, вам знакомы молодые актеры?

— Я часто хожу в кино, стараюсь не пропускать новые фильмы. Некоторых молодых актеров знаю. Они иногда приходят ко мне советоваться. А что я могу им сказать? Только то, что нужно идти своим путем, никому не подражая. Каждый актер играет по-своему. Я ни на кого не похож. Жан Габен — тоже. И Ален Делон, конечно.

«С Аленом Делоном приятно встречаться: он сидит в своем углу, а я — в своем»

— С Делоном часто видитесь?

— Не очень. Мы совсем разные. У каждого из нас свои достоинства и недостатки. Но дружим уже более 40 лет — всю жизнь.

— Но ведь пресса объявляла вас с Аленом соперниками?!

— Это очень забавно! Нам словно перца подсыпали в тарелку! Мы с Аленом сблизились в 1970-м, во время съемок «Борсалино». Это странная дружба. Когда надо было, работали вместе... С Аленом всегда приятно встречаться: он сидит в своем углу, а я — в своем!

— Актеры говорят, что, работая над ролью, остаются в образе до конца съемок...

— Закончив сцену, тут же становлюсь самим собой. Я играю момент, живу секундой... Этому меня научил Жан Габен. То была потрясающая школа. Мы вместе снимались у Анри Вернея в «Обезьяне зимой» (1962 год. — Ред.). Мне тогда еще и тридцати не исполнилось, а Габен уже был великим актером! Сначала мы неделю не разговаривали. Но потом все наладилось. Мы практически не расставались, обедали в рыбных ресторанчиках, вместе приезжали на съемочную площадку. У меня был тогда спортивный «Остин», и Жан не хотел в нем ездить, говорил, что я лихачу. Поэтому мы садились в его «Ситроен» и черепашьим ходом двигались вперед. Когда работа над картиной закончилась и мы вернулись в Париж, то продолжали встречаться. Даже в футбол вместе играли.

— Ваше соперничество с Делоном не отражалось на отношениях с Габеном? Ведь Жан и к Алену благоволил...

— Делон и я слишком восхищались Габеном, чтобы унижаться до борьбы за место рядом с ним. И потом, Жан любил нас обоих.

— Критики часто говорят, что эстафету в кино от вас принял Жерар Депардье...

— Не знаю. Нет, не думаю.

— Вам бы хотелось снова сняться с ним?

— Почему нет? Хотя Жерар, похоже, меня сторонится. Но сегодня это было бы даже весело! Я бы играл дедушку главного героя, а Депардье — отца!

— Вы согласились работать с Клодом Лелюшем в фильме «Баловень судьбы». Что вам понравилось в сценарии больше всего?

— Название! Шучу, конечно. Роль прекрасная. Мне понравилось то, как мой герой покидает этот мир. В то время я говорил себе: «Вот бы и мне так уйти!» Но тут же радовался тому, что могу вернуться!

— Вы работали со многими великими. Есть ли режиссер, с которым судьба не свела вас и теперь вы сожалеете об этом?

— Есть. Феллини. Мы много раз встречались с Федерико, но так и не сошлись на съемочной площадке. У него снимался Мастроянни, который был выше всяческих похвал. Зачем же Феллини Бельмондо? А вообще, я понял: ни о чем не надо жалеть. И уж тем более ссориться с кем-то. Это глупо.

— Вы снимались в боевиках и детективах, сами выполняли все трюки, даже летали, стоя на веревочной лестнице, привязанной к вертолету. Не думали о том, чтобы вернуться к этим жанрам?

— Не хочу быть летающим дедушкой французского кино...