Андрей Вознесенский торжеств по случаю дня рождения не любит. Эта нелюбовь к застольям и пышным речам у Андрея Андреевича давно — с тех времен, когда 14-летним подростком познакомился с Борисом Пастернаком, всю жизнь избегавшим подобных чествований. С тех пор так и повелось: безнадежное дело искать именинника Вознесенского 12 мая, чтобы поздравить с днем рождения. Правда, пять лет назад Андрею Андреевичу все-таки пришлось отметить юбилей. Тогда он настоял на отрицательной приставке к этому слову, написав такие строки: «Каждый в бренности своей справьте антиюбилей». В нынешнем году, понимая, что отвертеться снова не удастся, Андрей Андреевич задолго до празднования юбилея предупредил своих гостей: подарки будет принимать исключительно в виде произведений искусства. И написал очередные «антиюбилейные» строки: «Хвалимый со всех сторон, быть может, я стал свидетелем собственных похорон?»
Подготовкой юбилейного вечера занималась жена Андрея Вознесенского — известная писательница и драматург Зоя Богуславская, его муза и самый близкий человек, с которой поэт не расстается уже четыре десятилетия. Но дозвониться в дом Вознесенских оказалось не легче, чем побеседовать с его хозяевами. К несчастью, проблемы со здоровьем отразились на речи прославленного поэта. Не спасла положение даже искренняя помощь его супруги, которая делала попытки пересказывать мне ответы Андрея Андреевича. «У него такой тихий голос, его почти не слышно, а я, признаться, очень не люблю говорить за него, — наконец сказала Зоя Борисовна. — Андрей Андреевич находится возле меня и, думаю, согласится с тем, что я вам отвечу. Только говорите, пожалуйста, быстро».
Супруга Андрея Вознесенского Зоя Богуславская: «Андрей Андреевич — человек верующий, но не религиозный: церковь не посещает, не постится»
— Трудно представить себе юбилей известного человека без официальных поздравлений и дорогих подарков, но, говорят, вам это удалось!
— Мы рады, что в тот вечер смогли достичь главного — не было конферанса, официальных речей и поздравлений. Только перед вторым актом актер Театра Петра Фоменко, где все и происходило, перечислил известных людей, отправивших поздравительные телеграммы, но не зачитывал сами телеграммы: от президента Медведева, американского посла, Майи Плисецкой, от друзей и почитателей из Франции и Америки. Среди гостей были любимые Андреем Андреевичем актеры театра и кино, композиторы, музыканты, режиссеры: Владимир Спиваков, Марк Захаров, Алексей Рыбников, Инна Чурикова, Олег Меньшиков, Глеб Панфилов... Всех и не перечислить...
— Что же дарили гости, учитывая пожелания юбиляра?
— Обязательное условие — чтобы подарок был связан с искусством. Благодаря этому юбилейный вечер Вознесенского получился необыкновенным, просто поразительным по духовному наполнению. Борис Гребенщиков, например, сказавший Андрею Андреевичу замечательные слова, в качестве подарка исполнил песню, Олег Табаков пронзительно прочитал последнее стихотворение юбиляра «Боль» (как написали российские газеты, знаменитый актер не сдержался и вручил-таки имениннику ценный подарок — золотые часы. — Авт.)
Особое впечатление произвело чтение стихов Вознесенского актерами Таганки, а также Аллой Демидовой. Марк Захаров и Владимир Васильев показали замечательный фрагмент из спектакля «Юнона» и «Авось», на сцене вновь прозвучала знаменитая «Сага». Пианист-виртуоз, лауреат премии «Грэмми» Евгений Кисин, прилетевший из Америки на два дня специально, чтобы поздравить юбиляра, играл для Андрея Андреевича произведения Шопена. На сцене выступали Михаил Жванецкий, Андрей Битов, Максим Галкин, Алла Пугачева...
— Неужели спела «Миллион алых роз»?! (Из-за ссоры с композитором Раймондом Паулсом, Примадонна принципиально не исполняла этот «народный» хит в течение пятнадцати(!) лет. — Авт.)
— Да. Она спела эту замечательную песню вживую. Это был ее подарок. В тот вечер не сложилось только с показом пятиминутного мультипликационного фильма, придуманного для Вознесенского обладателем «Оскара» Александром Петровым. Как мне потом сказали, произошла какая-то несостыковка в графике вылетов самолетов, и он не смог прилететь в этот день в Москву.
— Знаете, о чем этот мультфильм?
— Нет, конечно. Это же был сюрприз!
— На днях на одном из российских телеканалов показали фильм, посвященный Андрею Вознесенскому. Хорошо известно, что вы избегаете разговоров о личном, а для фильма сделали исключение, благодаря чему все узнали о том, как красиво Андрей Андреевич за вами ухаживал, завоевывая ваши руку и сердце.
— Не представляю, о чем вы.
— Ну, вот, например, история, когда вы с сыном путешествовали по Волге, а Андрей Андреевич, весь мокрый, несколько часов стоял на причале, ожидая прибытия вашего теплохода...
— Фильм, о котором вы сейчас говорите, я не видела и не знаю, что там слепили.
— Но ведь там была ваша прямая речь!
— На самом деле мы не даем интервью, касающихся наших с Андреем Андреевичем взаимоотношений. Меня поставили перед необходимостью. Тот случай на Волге действительно произошел еще до нашей свадьбы, в период ухаживания. Но мне чаще задают другой вопрос: как нам, двум творческим людям, удалось прожить вместе столько времени и не разойтись, как многие другие?
— Думаю, вам было нелегко ужиться...
— Прежде всего, я никогда не допускала сравнения между нами. Понимая, что Андрей Андреевич востребован огромным количеством людей, которые знают его стихи наизусть, я старалась сохранять свою внутреннюю независимость и быть самодостаточной. Если он — оркестр, то я, вероятно, — квартет. У нас разное мироощущение. Поэтому и сегодня нам интересно пропускать одно и то же событие через себя, чтобы затем сопоставить. Помните замечательные строки: «Чудо жить необъяснимо. Кто не жил — что спорить с ними?! Можно бы — да на фига?!».
Конечно, ко всему, что я сказала, примешивалась еще и некая колдовская комбинация... Но об этом рассказывать... Недавно вот опять: прислали газету с интервью, в котором все, что я говорила, искажено напрочь. Мы в таких случаях никогда никому не мстим. Есть замечательная философская мысль, которой я придерживаюсь: если человек хочет меня обидеть, исказив факты моей биографии, то это зло становится фактом уже его, а не моей биографии.
— Андрей Андреевич и раньше обращался к теме Бога в своих стихах, а в последнее время эта тема звучит в его произведениях еще явственней. Несколько лет назад в интервью он рассказал о своем желании оставить после себя что-то материальное — «что-то святое, белое и каменное». Таким следом в архитектуре мог стать православный храм в современном авангардном стиле, над проектом которого он даже начал работать. Сбылись эти планы?
— В том проекте, о котором вы сказали, Андрей Андреевич участвовал всей душой, создавал проект, а люди его обманули, обещаний своих не выполнили. Увы, рукотворные произведения от Андрея Андреевича не зависят...
Хоть у нас у обоих и в некотором роде символичные фамилии, мы по-разному смотрим на Бога. Андрей Андреевич — человек верующий, но не религиозный: церковь не посещает, не постится. Я же человек вообще неверующий. В том смысле, что я не уповаю на Бога, а верю в человека, в его судьбу и предназначение. Никогда не поверю, что, если бы был Бог, он позволил бы твориться тому ужасу, который ложится на плечи совершенно невинных людей.
— На юбилее читали не только известные стихи Вознесенского, но и его последние произведения, еще нигде не звучавшие. Впечатляет то, что, несмотря на трудности со здоровьем, Андрей Андреевич продолжает писать...
— Не только писать. Он продолжает работать и над своими видеомами. Одну из последних под названием «Восьмерка» показали на большом экране во время юбилея. Я хочу сказать, что при всей кажущейся немощности тела у Андрея Андреевича сохраняется невероятная сила духа и творческого потенциала, которые с годами только усиливаются. Когда из жизни исчезают соблазны, суета, чествование, человек остается в первозданной оболочке и способен только творить.
Андрей Вознесенский: «Во мне течет грузинская кровь. Жаль только, что здорово разбавленная»
Девять лет назад Андрей Вознесенский был гостем прямой линии с читателями газеты «ФАКТЫ». Позже эксклюзивные интервью с Андреем Андреевичем, в которых он рассказал о наиболее интересных моментах своей жизни, не раз появлялись на страницах «ФАКТОВ». Отрывки из этих интервью мы предлагаем читателям «СОБЫТИЙ».
— Ваше самое яркое воспоминание детства? Кто оказал на вас самое большое влияние?
— Прежде всего, мама. Она была очень красивая, с большими серыми глазами, улыбчивая, настоящая русская женщина. Если во мне есть что-то поэтическое — это от нее. До замужества она окончила два курса филологического факультета. В детстве частенько ругала меня за то, что не хотел по нескольку часов в день играть на фортепиано. Я же предпочитал гонять в футбол с ребятами. Помню свое первое стихотворение — о Джульбарсе, моей собаке. Это детские стихи, но они очень дороги мне. Прежде всего, непосредственностью, чистотой, несмотря на наличие ненормативной лексики (в эвакуации поднабрался)...
— А отец как-то влиял на ваше становление как личности?
— Конечно, но в более поздний период. Это связано с тайной, великой тайной нашей семьи... Перед смертью отец поведал мне ее, сказав, что делать это ранее опасался: дескать, я был слишком молод. Дело в том, что прапрадед мой по отцовской линии был грузином.
При покорении Кавказа русские в качестве заложников брали детей тамошних вождей. В их числе был и мой прапрадед. Его увезли в Муром, в монастырь. Он закончил семинарию, женился на россиянке. И фамилию получил церковную — Вознесенский. Затем его сын женился на русской... И пошел-поехал род российский...
Любопытно, что этого моего предка хорошо знали и Александр I, и Николай I, он дослужился до высокого церковного сана. Однако выехать из Мурома не мог, это была своего рода почетная ссылка. Возможно, поэтому теперь его представили к канонизации.
Узнав эту историю, я поехал в Муром, отыскал на местном кладбище надгробную доску и написал поэму. Так что во мне течет и грузинская кровь. Жаль только, что здорово разбавленная...
— Ваш литературный кумир?
— Был и остается один — Борис Пастернак.
Он оказал на меня исключительное влияние как поэт и как человек. Помню, однажды — об этом еще нигде не печатали — решил преподнести в подарок Борису Леонидовичу его фотопортрет. В то время я был школьником , учился в фото-кружке Дома ученых. Вместе с руководительницей этого кружка увеличил портрет Пастернака, и она помогла мне его отретушировать. Я ретушировал галстук, а моя руководительница — ответственные места. Причем ретушировала очень сильно: навела глаза, ресницы. Огромный портрет получился очень красивым, но в то же время сходным с грузинской олеографией. Мне было стыдно, я понимал, что это пошлость, словно фотографии на рынке. Портрет мы вставили в фигурное белое паспарту того времени, а по краям оклеили дерматином. Вот такое чудовище и понес я в Переделкино.
Мороз жег мне руки, я думал, может, лучше вернуться назад или выкинуть портрет. Но все-таки принес его Пастернаку, распаковал и решил, что сейчас Борис Леонидович меня выгонит. А он вдруг говорит: «Это гениально! Это как Пиросмани!» Я был поражен! Подумал, что это, может, просто комплименты, он меня просто жалеет. Но, будучи у Пастернака через месяц, я увидел, что портрет он повесил у себя на стенке. Это единственный портрет Бориса Леонидовича, который был в его доме. И до сих пор он находится на том же месте, где его повесил Пастернак: в комнате с роялем. У меня осталось две или три копии, сделанные для страховки, одну из которых я повесил у себя дома.
— Вы рассказывали, что раньше песни вас хорошо кормили.
— Это в прошлом... Сейчас никто не платит. Например, Осин написал музыку на стихи «Плачет девочка в автомате». Адвокат пытался договориться о моем гонораре, но так и не смог поймать певца. По правде сказать, я давно уже не пишу песен. А из старых особенно нравится та, где есть строчка «Голубые, как яйца дрозда»... Помните? Сочинять для эстрады я начал исключительно ради денег. Пришел к Таривердиеву, а он и говорит: «Напиши для меня». Я и взялся из спортивного интереса. Сперва была песня «Не исчезай». Но она не очень пошла. Тогда мы с Паулсом сделали «Барабан». Песня моментально стала шлягером, ее запели во всех ресторанах страны. Я проснулся от шелеста купюр, они, как листья осенью, сыпались на меня, сделав за короткое время немыслимо богатым человеком. А потом композиторы решили обидеться на Паулса и пошли к Лапину, главному теленачальнику. Кто-то из обиженных сел за рояль и сыграл, слегка переврав, мелодию «Барабана». Получился израильский гимн. Па-ра-па-па-па... Бред полный, но Лапин испугался. Страшно испугался! «Барабан» тут же исключили из репертуара, вычеркнули отовсюду.
— Вы по-прежнему поддерживаете дружеские отношения с известным модельером Пьером Карденом?
— Дружим уже больше двадцати лет. Недавно к юбилею «Юноны» мы делали фильм, специально ездили к Пьеру, снимали на его вилле, расположенной на Французской Ривьере. А познакомился я с Карденом еще до «Юноны». Он как-то услышал мое выступление и организовал концерт в Париже. Народу пришло столько, что провели и второй вечер... Потом уже Пьер позвал во Францию и Театр Марка Захарова.
В сорока минутах езды от Авиньона есть замок, кажется, XII века, принадлежавший маркизу де Саду. Пару лет назад его купил Пьер Карден, устроил там роскошный театр и пригласил меня на спектакль, посвященный Сальвадору Дали. Знаете, это одно из самых сильных впечатлений моей жизни.
— Говорят, вы были в особых отношениях с Жаклин Кеннеди, вдовой президента США...
— Да, она была очень близким мне человеком... Как-то пришла на мою выставку видеом в НьюЙорке и захотела купить понравившуюся ей «Бабочку Набокова». Я подарил ее ей. Жаклин сказала, что повесит видеому в своей спальне, на Пятой авеню. Потом я попросил «Бабочку» на два года, чтобы показать на выставке в Париже... Вернулся в Нью-Йорк, хотел возвратить, но Жаклин уже умерла, квартиру ее продали. Приехал прямо на похороны этой удивительной женщины. С тех пор собственность Жаклин хранится у меня в Переделкино...
Из досье «СОБЫТИЙ»
Андрей Вознесенский родился 12 мая 1933 года в Москве в семье гидроинженера. Учась в шестом классе, послал свои стихи Борису Пастернаку и получил от него приглашение в гости. Высокая оценка его произведений великим поэтом определила судьбу Вознесенского.
В 1957 году Андрей Вознесенский окончил Московский архитектурный институт, а уже с 1958 года в печати появляются первые стихотворения молодого поэта. В 1960 году вышли два сборника стихов Вознесенского «Мозаика» и «Парабола», ставшие явлением в культурной жизни страны.
В 60-е годы Андрей Вознесенский выступает в Париже и Мюнхене, совершает поездки в Италию, США. В 1964 году поэт публикует сборник «Антимиры», инсценированный в Театре на Таганке. За особую манеру читать стихи Вознесенского называли самым звонкоголосым поэтом страны. Он собирал стадионы своих почитателей. Образы поэта — Ленин-сфинкс, чайки-плавки Бога, розы, голубые, как яйца дрозда — для того времени были неслыханно дерзкими.
Поэма «Авось», написанная Вознесенским в 1978—1979 годах, стала основой первого в Советском Союзе мюзикла. До сих пор рок-опера «Юнона» и «Авось» является визитной карточкой театра Ленком.
В 1982 году Вознесенский обращается к прозе — пишет повесть «О». В 1990-х годах вышли в свет книги поэта «Ров. Стихи и проза» и «Аксиома самопоиска».
На стихи Вознесенского написаны популярные эстрадные песни, гремевшие на всю страну: «Миллион алых роз», «Барабан», «Плачет девочка в автомате». Поэт известен также своими видеомами — работами в жанре визуальной поэзии, которые с успехом выставлялись в Париже и Нью-Йорке.
В разные годы друзьями Вознесенского стали Роберт и Жаклин Кеннеди (брат и супруга американского президента), французский дизайнер Пьер Карден, художник Марк Шагал и другие легендарные личности. В своем доме поэт принимал первую леди США Нэнси Рейган.
Сегодня Андрей Вознесенский живет и работает в поселке писателей Переделкино под Москвой. Жена — Зоя Богуславская — драматург, кино- и театральный критик, руководитель независимой премии «Триумф».
