Долгое время Давид Черкасский был знаменитостью, которую... не знали в лицо. Узнавать на улице выдающегося украинского аниматора стали десять лет назад — с появлением в эфире украинского телевидения юмористической передачи «Золотой гусь». А вот заочно миллионы зрителей познакомились с Давидом Яновичем еще в 1964 году, когда на экраны вышел первый мультфильм 32-летнего Черкасского. На его «Докторе Айболите», «Приключениях капитана Врунгеля» и, конечно же, «Острове сокровищ», которому в этом году исполняется 20 лет, выросло не одно поколение.
«В мою задачу входило обеспечить актеров водкой и закуской»
— Давид Янович, прошло двадцать лет с тех пор, как на телеэкраны вышел «Остров cокровищ» — пожалуй, самая удачная ваша работа. Примите поздравления по случаю юбилея.
— Ой, что, правда? Столько времени прошло? Ты уверен в этом?
— Так, по крайней мере, гласят официальные источники...
— Ну, спасибо за поздравление. Хотя у меня такое ощущение, что это было вчера.
— Тогда вы должны хорошо помнить, как все начиналось.
— Как и все гениальное — с поиска. Нужно было найти главных героев под «Остров сокровищ» — людей, которые смогли бы все правильно озвучить. Ведь анимационные мультфильмы — это в первую очередь голос, а потом уже все остальное. Однако покривлю душой, если скажу, что поиск был мучительным. Я сразу знал, кого буду брать, просто нужно было распределить людей по конкретным ролям. Слава Богу, проблем и с этим не возникло. Такие гениальные, я считаю, актеры, как Женя Паперный, Валера Чигляев, Витя Андриенко, сразу попали, что называется, в струю. Паперного, как и других, я к тому времени знал уже двадцать лет, он у меня снимался еще совсем юным. Женя — красавец! Как он гениально всех пародировал, какой у него был густой, совершенно потрясающий голос! С его стороны было много выдумок, импровизаций. Например, безумный смех доктора Ливси — Женина находка.
А сколько вдохновения мне подарил Армен Борисович Джигарханян! От его голоса у меня карандаш буквально сам начинал рисовать. Ведь, повторюсь, анимацию и персонажей мы делали под конкретный голос.
Да что там говорить, было не только легко, но и весело. Наверное, потому мы работали очень быстро. Съемки проходили на «Научфильме» ночью, в ателье «Анимафильм». Там стояли три кабинки, в каждой из них был и звукорежиссер, и актер. В мою задачу входило каждую кабинку обеспечить... водкой и закуской. Они делали добрый глоток водки, после чего все сверкало.
— В глазах?
— На экране!
— А что хоть за водка была?
— Не понял вопроса... А, ты имеешь в виду марку! Во молодежь пошла! (Смеется.) Тогда такого изобилия, как сейчас, не было. Тогда был один сорт водки — водка. Дай Бог, чтоб не самопал.
— А почему ночью работали?
— Так ведь все актеры были задействованы в своих театрах или на съемках в кино. Потому приходилось начинать работу ближе к полуночи. Однако все было шикарно. У меня вообще такое впечатление, что мы не работали, а отдыхали во время съемок. Ну представь, в перерывах между съемками мы могли играть в футбол по два-три часа.
— И на «Научфильме» на это все закрывали глаза?
— У нас был гениальный директор Остап Петрович, который понимал, что должен быть выход нашей неуемной энергии. И он на это, как ты говоришь, закрывал глаза. Тем более что работа-то делалась довольно быстрыми темпами. Картину мы отсняли примерно за три года — с 1985-го по 1988-й. Для анимации это просто бешеные сроки.
— Премьеру, как положено, смотрели всей съемочной группой вместе с руководством киностудии?
— Нет, к премьере мы отнеслись безразлично. Сделали — и все. Всем спасибо, все свободны. Я получал свои законные 300 рублей в месяц, чему был рад, и остальное меня не интересовало.
— Даже реакция руководства?
— НЕ ИНТЕРЕСОВАЛО. Точка. Да, честно говоря, как таковой ее (реакции. — Авт.) и не было, по-моему. Вот на мой мультфильм «Приключения капитана Врунгеля» реакция была. Одна из центральных газет — кажется, «Известия» — написала, что в Советском Союзе не хватало электричества, потому что все смотрели «Приключения капитана Врунгеля».
«Читая на горшке «Похождения бравого солдата Швейка», мой трехлетний сын спросил, что такое триппер... Весь в отца!»
— Вам льстила популярность?
— Слава мне была нужна в молодости, и только если я хотел захомутать девушку. Я поступал так. К примеру, когда в кинотеатрах шли «Казаки» режиссера Володи Дахно, говорил, что я — Дахно. Помогало. А вообще, мы люди малоизвестные, работаем в камерной среде: чем меньше посредников между тобой и листом бумаги, тем лучше, ведь в этом и есть смысл творчества. Но бывают и знаменитости: Дисней, Флейшер, из наших — Хитрук, Норштейн... Честно говоря, сразу всех и не вспомню, но выпивать с ними — выпивал. А популярность я ощутил уже через много лет после «Острова сокровищ», когда друзья пригласили поучаствовать в съемках программы «Золотой гусь». Меня стали узнавать на улице, а я этого стесняюсь больше всего. Но самое интересное, что стесняюсь не один я. Помню, иду по улице и вижу, что встречный прохожий узнал меня и очень разволновался, даже покраснел. Проходит он мимо и говорит: «Вы — наш поклонник!» И пошел дальше. Представляешь, так разволновался, бедняга, что спутал все слова. Но я скажу: популярность для меня тоже далеко не главное.
— Вернемся к «Острову...». Чем вам приглянулся роман Роберта Льюиса Стивенсона?
— В 12 лет, впервые прочитав книгу Стивенсона, я почувствовал желание когда-нибудь экранизировать эту прелесть (Давид Черкасский с детства мечтал стать мультипликатором. — Авт. ). Кстати сказать, сейчас начинаю снимать фильм «Пираты Острова сокровищ», где в главных ролях задействованы не люди, а... звери. Кто будет озвучивать? Да все те же. Так что на двадцатую годовщину мы снимаем своеобразное продолжение «Острова сокровищ», но, конечно, с чуть-чуть другой сюжетной линией.
— «Остров сокровищ» был первой книгой, которую вы прочли?
— Нет, свою первую книгу я не помню. Зато хорошо помню, что первая книга моего сына называлась «Похождения бравого солдата Швейка». Читая ее на горшке в трехлетнем возрасте, он спросил у жены, что такое триппер... Вот такой он у меня любознательный. Весь в отца! Я тоже начал рано интересоваться книгами и не исключаю, что читал похожую литературу.
Вообще, я с детства был уникальным. Даже акушер, принимая роды у моей мамы, заметил: «Это не жерадовский товар!» Что такое жерадовский товар? Сейчас объясню. Знаешь, где в Киеве улица Карла Маркса (сейчас улица Городецкого. — Авт.)? Там раньше был цирк. И на этой улице есть уголок старого Киева, который чудом сохранился. На вид он — как фотография. Когда-то там на доме была надпись: «Жерадовские товары», что означало — лучшие товары. Так вот, акушер, глянув на новорожденного, произнес: «Не жерадовский товар!» Моя мама запомнила эти слова на всю жизнь и при случае мне их напоминала.
А потом пошло-поехало. Детство у меня было веселым. Лет в пять проглотил гвоздь. Такая паника началась! Однако на рентгене выяснилось, что гвоздь идет шляпкой вниз. Чтобы его в желудке обволокло, мне давали кушать кашку, кормили вареной морковкой с котлетами, и он... как-то рассосался, исчез или незаметно выпал. Помню, в больнице мне понравилось: чисто, красиво. Так что через неделю меня привезли туда снова. Медперсонал сказал: «О, шпагоглотатель приехал!» На этот раз я проглотил металлический шарик от детского бильярда. Когда он грохнулся об унитаз, фаянс не разбился только чудом... Медперсонал провожал меня со слезами на глазах и очень просил родителей впредь не давать ребенку ничего длинного, мелкого и круглого...
— Кроме шпагоглотания, чем еще в детстве увлекались?
— Как это ни странно, уже тогда хотел быть мультипликатором. Помню, еще до войны папа повел меня в кинотеатр на мультипликационный фильм «Барон Мюнхгаузен». Мне так понравилось, я просто обалдел! Тогда картинки у нас делали «под Америку», и я рисовал примерно в этом же духе. Потом — цепочка случайностей. Я затеял у себя дома большую мультипликационную картину: забавные сценки, уйма персонажей. Неделю над ней пыхтел, а только закончил — звонит приятель: «Ты знаешь, на «Научфильме» создают студию анимационных картин...» Когда я туда пришел, у кабинета директора уже сидели человек двадцать художников в обнимку со своими работами, но на мое счастье Григорий Семенович Александров, который тогда возглавлял «Научфильм», ничего в мультипликации не понимал... Посмотрев на мои картинки, он сказал: «Это же то, что нам нужно». В общем, меня взяли, а всем художникам дали от ворот поворот. Вот такое стечение обстоятельств.
«В студенческие годы ходил по городу с одной мыслью: «Кого бы подцепить?»
— Тем не менее по образованию вы — инженер-строитель...
— Я учился в КИСИ, так сказать, шел по стопам почти всех великих мультипликаторов: почему-то большинство из них вышли из строительных или архитектурных факультетов.
— И в какой среде рождались эти выдающиеся мультипликаторы?
— В потрясающей! Да, были годы... Сначала я жил в коммуналке с очень интересной планировкой: если выйти на лестничную площадку, спуститься вниз на один этаж и повернуть направо, можно было зайти в туалет. Один на два этажа, причем рядом с кухней. Хотя никого это не волновало. Ведь если ты молод, полон жизни, всем по одному месту, что там не так спланировано. Когда ты молодой студент, то у тебя другие заботы. Ходишь целый день по городу с одной мыслью...
— Как бы поесть?
— Кого бы подцепить! У меня понимание красоты очень своеобразное. Худенькие, мелкие барышни меня не интересуют — женщина должна быть высокой, крупной, полной, выше меня... И чтобы ниже талии — очень много и в разные стороны. Размер эдак 54—56, легкий целлюлитик. Такая, знаете ли, рябь по утреннему морю... В годы моей молодости все выглядело очень романтично. Тогда на Крещатик вываливал весь киевский бомонд: ходили туда-сюда смешливые барышни, прогуливались стиляги — очень красивые хлопцы, бродил люд попроще. Мне процесс обольщения лучше всего удавался, когда я поднимался по улице Ленина (сейчас Богдана Хмельницкого. — Авт.). Здесь была уйма интеллектуалок с хорошими фигурами и с большими попами. Не знаю почему, но именно такие меня всегда привлекали. Да еще, повторюсь, чтобы выше меня ростом были. Завидев подходящую, забегал вперед, становился перед ней и был уже вроде наравне. Однажды, знакомясь с девушкой, я так неудачно ее повернул, что непривычно оказался внизу. Задрав голову, сказал: «Здравствуйте!» — но она смерила меня взглядом и тут же отрезала: «До свидания!»
Впрочем, я отвлекся. Запомни: с женщиной, во-первых, нужно говорить с напором, во-вторых, не останавливаясь, а в-третьих, если получится, следует выбросить подлежащие, чтобы красавица слышала русскую речь, но не понимала: чего же он хочет? Конечно, твои глаза показывают чего. (Улыбается.) На губах — легкая улыбка, но главное — говорить всякую чушь, чтобы она не поняла, что тебе нужно. А если задавать вопросы типа: «Где здесь находится библиотека?» или «Как пройти на елочный базар?» — пиши пропало. Потом тихо-тихо можно пододвигать ее к подворотне.
— Давид Янович, я уже боюсь вас дальше расспрашивать...
— Тогда просто слушай. Я еще классно рок-н-ролл танцую, тоже, между прочим, оружие для обольщения. В середине 50-х годов появился твист, и мы с моим приятелем достали пластинки с музыкой для этого танца. Так мы были звездами на танцевальной площадке. Девушкам это нравится. А еще я тебе скажу: отменная штука — спорт. Я, например, из Лапландии недавно вернулся, на лыжах катался. Класс! А сейчас хожу в бассейн на восстановительные процедуры.
В общем, обольщать девушек можно по-разному. Кстати, скажешь, когда газета выйдет, под это дело можно будет еще девочек подхомутать. Шучу...
— Сколько же у вас подобных обольщений в день бывало?
— Вот тебе сухая статистика: десять знакомств, из них — восемь свиданий. Две, как правило, соглашались на интим.
«Котеночкин сладко потягивался, поднимался из-за стола и шел через дорогу к будочке, где за двугривенный получал полстакана портвейна»
— И как вам удавалось совмещать такую бурную личную жизнь с работой?
— Да очень просто.
— Хорошо, тогда расскажите о стриптизе, который вы устроили в холле «Научфильма».
— Ой, это история, не подлежащая огласке. Только было это не в холле «Научфильма». В 1961 году я решил встретить Новый год на месте прежней работы — в «Проектстальконструкции» (научно-исследовательский институт. — Авт.). На праздничный вечер пришло человек 200, но, так как пили мы тогда мало, часам к двум ночи веселье иссякло, народ потянулся к выходу. Ну а поскольку я люблю шумные компании, поспорил с друзьями, что через минуту всех развеселю...
— Развеселили?
— Да уж. Пришлось после этого устраиваться на «Научфильме» осветителем. Но ничего, обошлось.
— Ага, а пили, значит, мало...
— Знаешь, у нас в Украине не пили, а вот когда я попал в Москву... Мэтры приходили на работу к 12-ти, потом базарили, точили карандаши — это был их ритуал. В 13.00 один из них — чаще всего это был Котеночкин, легенда советской анимации (создатель «Ну, погоди!». — Авт.), — сладко потягивался, поднимался из-за стола и шел через дорогу. Там он мечтательно смотрел на пруд с лебедями и поворачивал налево, к будочке. Чем она была замечательна? Тем, что ты бросал туда двугривенный и получал полстакана портвейна. За первым к будочке отправлялся второй художник, потом третий... Освободившиеся еще более мечтательно смотрели на пруд с лебедями... Когда от будочки отходил последний мультипликатор, к ней снова направлялся первый... В общем, к трем часам они были пьяны в стельку. Но зато как работали! Великолепно! Лучшего я просто не видел!
— Давид Янович, вы вскользь сказали о новом проекте — «Пиратах Острова сокровищ». Ваши поклонники не простят, если я не выпытаю у вас подробности.
— Сейчас еще трудно что-то говорить, в производстве лишь «пилот». Вообще, это идея Ильи Ноябрева, под эгидой продюсерской компании которого я сейчас работаю. Он же ведет какие-то переговоры. Пока мы не притерлись друг к другу: я вижу так, а команда — иначе. Но это нормальные рабочие моменты, мы ведь только начали работать. У меня всегда были классные команды. Верю, что и на этот раз будет так же.
