С именем Жоржа Жозефа Кристиана Сименона (именно таково полное имя франкоязычного писателя бельгийского происхождения) связано особое направление детективного жанра — социально-психологический детектив. По количеству изданных на русском языке романов и их тиражам бельгийский литератор по-прежнему опережает Агату Кристи. Достаточно вспомнить его произведения о комиссаре Мегрэ, превратившие простого журналиста во всемирно известного писателя, кумира нескольких поколений. За свою жизнь Сименон переезжал с места на место 27 раз и подолгу жил в пяти странах. С 1928-го по 1946 год побывал во Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии, Италии, Польше, Латвии, Турции, даже в Африке... Самое любопытное: создатель комиссара Мегрэ дважды посетил Одессу! Несмотря на неотступную слежку сотрудников ГПУ за иностранцем, любвеобильный писатель умудрялся тесно общаться с очаровательными местными женщинами...

«В Одессе хочется жить и творить, писать прекрасные романы, повести...»

— Посетить все города и страны, где бывал мой отец, у меня попросту не хватит жизни, — признался «СОБЫТИЯМ» Джон Сименон. (Сын писателя не анонсировал свой приезд и предпочел не встречаться с кем-либо из официальных лиц. — Авт.) — В Одессу я прибыл, можно сказать, по следам отца. И еще потому, что прочитал в прессе, будто здесь, вполне возможно, проживают какие-то наши родственники...

Когда-то отец останавливался в гостинице «Лондонская», что на Приморском бульваре. Будучи классным репортером, он сделал здесь немало фотоснимков. Многие из них сохранились в нашем семейном архиве, наряду с другими: видами Оперного театра, бульваров, прихода эскадры Черноморского флота, пейзажами Аркадии, колоритными пляжами и Привозом... Имелся ряд одесских видов и среди трех тысяч фотографий, сделанных отцом и обнаруженных всего несколько лет назад в швейцарской Лозанне, где он жил с 1955 года до своей кончины. Во многом благодаря этим фотодокументам сейчас достоверно известно, что отец, пребывая в Одессе, стремился запечатлеть наиболее характерные уголки этого прекрасного города.

Мне хотелось увидеть, сохранилась ли та атмосфера города, отеля, в котором он впервые останавливался в 1933 году. Тем более что до сих пор не было известно, в каком именно номере жил тогда отец. Благодаря привезенным мною фотографиям сотрудники гостиницы определили: это был № 202, полулюкс. (Самого Джона поселили в двухэтажном люксе, № 208. — Авт.)

Я сделал снимки современного города — тех же мест, которые когда-то запечатлел отец. Искренне удивлен тем, что Одесса за долгие годы не изменилась. Остались гостиница, бульвар, пляжи. Конечно, все не может оставаться постоянным, но приятно, что не меняется сама атмосфера. Как мне кажется, в Одессе просто хочется жить и творить, писать прекрасные романы, повести...

Впрочем, сама дата рождения Сименона-старшего — тема для новеллы. Разные источники дают противоречивые сведения о дне его появления на свет. Некоторые сообщают, что он родился 12 февраля в индустриальном бельгийском городе Льеже. Именно эта дата стояла в свидетельстве о рождении. Мать писателя Генриэтта была суеверной, и, когда маленького Жоржа угораздило увидеть свет в первые минуты «чертовой пятницы» 13 февраля 1903 года, 23-летняя мадам Сименон решила «спутать карты дьяволу». Она зарегистрировала сына как родившегося 12 февраля в 23 часа 30 минут...

— Ничуть не лучше обстоит дело с конкретными датами пребывания писателя в Одессе, — рассказала «СОБЫТИЯМ» заведующая сектором зарубежной литературы Одесского литературного музея Анна Полторацкая. (Анна Николаевна переписывалась с самим Жоржем Сименоном. Благодаря ее стараниям сегодня в фондах музея находятся личные вещи, книги и фотографии с автографами знаменитого писателя. — Авт.) — Имеется архивная справка СБУ, в которой об этом факте говорится лаконично и четко: «Жорж Сименон прибыл в Одессу из Стамбула 20 мая 1933 года на итальянском пароходе «Квиринале» (по национальному паспорту № 38906, виза № 63620 выдана иностранным консульством в Стамбуле) как французский журналист. Вместе с ним — жена Алисон Хьюз-Холл, 1898 года рождения, гражданка США, тоже журналист, и Ада Миндлин, туристка, доктор. Жили в гостинице «Лондонская»... По городу ездили на интуристовском «Линкольне». 25 июня отбыли на пароходе «Грузия» в Батуми, откуда Сименон намеревался отправиться в Стамбул (Константинополь)».

— Конечно же, даты в этом документе явно перепутаны, — продолжает Анна Полторацкая. — Сименон никак не мог находиться в Одессе больше месяца — с 20 мая по 25 июня. По достоверным сведениям, которые удалось раздобыть за многие годы изучения биографии и творчества писателя, точно можно сказать: впервые он посетил Одессу в июне-июле 1933 года и находился здесь пять-шесть суток. Его журналистские репортажи об этом визите были опубликованы во французском еженедельнике «День» в 1934 году. Впечатления о советской Одессе того периода, в частности, отражены в книге «Люди в доме напротив» (1934 г.) — единственном политическом романе, написанном Сименоном. Лет семь назад в Париже вышла книга Ж. Сименона «Мои учения. Репортажи 1931—1946». Воспоминания об Одессе и Батуми вошли в главу «Народ, который хочет есть».

В дальнейшем, из нашей с ним переписки, стало ясно: Сименон бывал в Одессе дважды. Известно, что оба раза писатель совершал путешествия в СССР морским путем. Собственно, весь Союз для него — это, прежде всего, Одесса, да еще Батуми, куда он шел на судне, по знаменитой Крымско-Кавказской пассажирской линии. Не менее любопытны его тогдашние воспоминания о Турции. «В июне 1933 года я добрых десять раз встречал Гитлера в Константинополе, в кайзеровском дворце. В те времена, когда он, будучи канцлером, лихорадочно проводил свою избирательную кампанию. Я видел Муссолини, без устали взиравшего на легионы юношей, которые маршировали перед ним. А однажды вечером на Монпарнасе я узнал Ганди в окутанной белым фигуре, скользившей вдоль домов в сопровождении молодых женщин-фанатичек. И вот теперь ради того, чтобы встретиться с Троцким, я очутился на мосту более многолюдном, чем парижский Новый мост, соединяющем старый и новый Константинополь, Стамбул и Галату... Один берег здесь — Европа, а другой — Азия... Троцкий? Позавчера я написал ему письмо с просьбой о встрече. На другой же день, с утра, меня разбудил телефонный звонок. «Господин Сименон? С вами говорит секретарь господина Троцкого. Господин Троцкий примет вас завтра в четыре. Должен сразу предупредить: высказывания господина Троцкого слишком часто искажались, а посему он желал бы получить ваши вопросы заранее в письменном виде». Я задал три вопроса...» Известный одесский краевед Сергей Калмыков собрал сведения о Сименоне-фотографе. Увлекшись фотографией в 1932 году, литератор не выпускал аппарата из рук до 1935 года. Из большевистской Одессы он писал: «Я поклялся себе не интересоваться идеями, быть оператором и никем больше, производителем моментальных снимков».

Кстати, Сименон всегда говорил, что он далек от политики, и даже считал себя аполитичным человеком. Тем не менее в годы войны он помогал бельгийским беженцам, которым грозил угон в Германию. В его доме скрывались английские парашютисты. А сразу после прихода Гитлера к власти писатель запретил издание своих произведений в фашистской Германии.

«Все лгут, шпионят, все что-то скрывают...»

Впрочем, вернемся в Украину, куда Сименон попал в разгар Голодомора. На его снимках мы видим, как вокруг одесского «Нового рынка» на тротуарах исхудавшие дамы в панамках продают свой «антиквариат». Сименон пишет: «Это бывшие буржуа! И потому, что они бывшие буржуа, им не дают хлебную карточку. Иначе говоря, необходимо, во что бы то ни стало, чтобы они издохли в короткие сроки».

— Не следует забывать, что Жорж Сименон прибыл в Одессу во время сталинского террора, — комментирует Анна Полторацкая. — Он стал очевидцем жестоких событий, о которых писал по свежим следам, в то время как наши исследователи восстанавливали реалии тех лет по чьим-то воспоминаниям. Так, Сименон приводит конкретные цены того времени: «1 кг картошки — 14 рублей, 1 яйцо — 14 рублей, снять комнату — 50 рублей, зарплата рабочего — 300 рублей» и так далее.

Он почти не замечал архитектурных изысков, поиски его были исключительно в одном направлении — контакты с «обнаженным человеком». Однако такого, сугубо человеческого общения с людьми у писателя не получается — и совсем не по его вине. В тексте своих мемуаров он неоднократно возвращается к теме усиленной слежки за ним со стороны агентов ГПУ. Один из них — его гид Соня. Сименон называет ее «ангелом-хранителем» и упоминает о запрете выходить куда-либо без сопровождения гида.

Ниже приведены несколько выдержек из заметок французского писателя об Одессе того времени.

О посещении Оперы: «...На вечер я договорился пойти в Одесскую оперу. Мой ангел-хранитель берет три билета: естественно, я должен оплатить место моего шпиона — куда бы я ни шел. Эти места в театре, по 12 рублей за каждое, мне стоят около 500 франков... В зале воняет, мужчины курят трубки...»

О «Новом рынке»: «...Среди прочих я вижу женщину, которая стоит на посту с двумя ночными горшками. Я клянусь, больше ничего перед ней нет. Проходят часы, как она здесь стоит... У другой — только несколько плохо оформленных фотографий. Еще у одной — керосиновая лампа. «Проходите! Это не стоит вашего внимания», — сразу же говорит гид».

О местном Торгсине (торговые предприятия по обслуживанию иностранцев, позже — и рядовых граждан, прообразы валютных магазинов. — Авт.): «Я переступил порог и увидел сотни людей, стоящих в очереди, которые воняют так, как они могут. Невозможно найти более жалких и мерзких. Ничего, кроме лохмотьев, диких изможденных лиц. Толкают друг друга. Матери, кормящие грудью, старые женщины, больные старики».

Увы, именно такое впечатление сложилось у иностранного гостя об Одессе. Не помогли даже усилия Сони, которая увлекла его на Французский бульвар, где показывала людей, отдыхающих в санаториях. «Фотографируйте», — призывала она. «Мне не нужны эти сытые старики», — отвечал Сименон, доводя переводчицу до слез.

Сам писатель предупреждал: это — не мировоззрение, это — миросозерцание: «Я не верю ни во что и никому, у меня нет предвзятого мнения». Воспитанный на русской литературной классике, перечитавший в юности Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, Горького, встречавшийся лично с Луначарским, он увидел совсем другую страну. Голод и показуха, фальшь и хождение строем, наигранность в отношениях и доносы неприятно поразили тридцатилетнего писателя:

«...Все лгут, шпионят, все что-то скрывают. Я это знаю, я это чувствую. Вот почему бы я хотел видеть шефа ГПУ, сказать ему со всей откровенностью: «Мне рассказали вот такое, это правда? Я видел то-то и то-то. Объясните мне, если возможно...» Но он не примет меня, поскольку не имеет права рассказывать больше, чем другие...

Каждый боится соседа, так как сосед может донести. Каждый опасается проявлять инициативу, поскольку может случиться промах и Москва накажет. Всегда Москва! Из-за всякого пустяка телеграфируют в Москву, ссылаются на Москву, просят инструкции у Москвы... По поводу моего паспорта тоже телеграфировали в Москву. Там же, в Москве, «должны просмотреть фотографии, которые я делал в Одессе...»

Во время пребывания в Одессе Сименону удалось посетить... местный бордель

Тем не менее раздраженный мсье умудрился вместе со стюардом с итальянского судна улизнуть в «доходный дом» (проще говоря, в бордель) по улице Екатерининской, неподалеку от порта. Не помешали ни агенты ГПУ, ни сопровождавшая его в путешествии молодая жена. Даже в такой ситуации он остался верен своим привычкам. Характерно, что и этот факт писатель особо не скрывал, восхищаясь затем «близкими контактами с очаровательными одесситками».

Злые языки утверждали, что в отношении слабого пола он вообще не был слишком разборчив и проявлял «всеядность». Ему приписывали даже гомосексуализм, намекали на роман с Чарли Чаплиным. Причем сам великий комик никогда этого прямо не отрицал...

В своих «Интимных мемуарах» Сименон указывал, что переспал с 10 тысячами женщин. Его исследователи, понимая, что цифра не очень-то реальна, дотошно выяснили истинное число дам, ставших объектами сексуальных интересов мсье Жоржа. Их оказалось несколько меньше, хотя количество все равно впечатляет — тысяча пятьсот!

Достоверно известно: в зрелом возрасте, будучи достаточно обеспеченным, Сименон вел богемную жизнь. В числе его близких приятелей были Чарли Чаплин, Джозефин Бейкер, Артур Миллер... Поэтому, узнав о том, что его отец в свой первый визит в Одессу посетил «дом под красным фонарем», Джон Сименон не очень-то удивился:

— Я слышал, что по Одессе могут гулять мои родственники, которые даже не подозревают об этом, — заметил с улыбкой прямой потомок писателя. — Что ж, не исключаю подобного варианта, так же, как и удивительной способности отца постоянно увлекаться противоположным полом. На вопрос относительно того, не сексуальный ли он маньяк, он когда-то полушутя ответил: «Позволю себе заметить, что вкусы у меня вполне нормальные, и я не единственный, кто с самого раннего отрочества и по сей день подвластен настоятельным сексуальным потребностям». Жорж Сименон был женат несколько раз. Первый — на своей землячке из Льежа Регине Реншон, которую он называл Тижи. Сименон привез ее в Париж, где она начала заниматься живописью. Потом Сименон с юмором вспоминал, что Тижи уже стала известной художницей, а он все еще оставался просто ее мужем, хотя и начинал публиковать свои произведения. Супруги посещали излюбленные художниками и писателями кафе на Монпарнасе, а когда была возможность, уезжали путешествовать. В частности, в Одессу, в том же 1933 году, когда Тижи сопровождала мужа по фальшивому паспорту Алисон Хьюз-Холл, журналистки из США. Позднее писатель построил собственный парусник — «Остгот», на котором плавал по рекам Бельгии и Голландии, ходил по Северному морю до Бремена и Вильгельмсхафена. Ему нравилось работать на паруснике. В 1929 году, оказавшись на севере Голландии, в городке Делфзейл, Сименон за шесть дней создал первый роман с участием комиссара Мегрэ. Хотя сам этот роман — «Питер Латыш» — известен мало и был опубликован гораздо позже, он положил начало целой серии произведений, в которых действует прославленный полицейский комиссар. ...Однажды, неожиданно войдя в кабинет мужа, Тижи застала своего супруга со служанкой. Разразился жуткий скандал. Регина хотела уйти из дома, однако Жоржу удалось удержать ее. Было заключено джентльменское соглашение: для света они останутся мужем и женой, однако отныне отношения между ними будут носить сугубо дружеский характер. Шесть лет спустя в США Жорж повстречался с Дениз Умэ и развелся с Тижи, от которой у него был сын Марк. Роман между сорокадвухлетним писателем и двадцатипятилетней франко-канадкой отличался небывалым даже для Сименона накалом страсти. В сексуальном плане писатель нашел в Дениз идеальную партнершу. «Я знавал многих женщин, но никогда не встречал столь самозабвенного экстаза...» От второго брака родились двое сыновей — Джонни и Пьер, а также дочка Мари-Жо, которую Жорж называл Олененком и любил больше всех на свете. Увы, Дениз оказалась психически неуравновешенной, не выходила из клиник, в которые попадала после очередной истерики... Когда подросли дети, их отношения со стареющим Сименоном совершенно разладились, а дочь, которая, видимо, унаследовала неуравновешенность матери, в 1978 году покончила жизнь самоубийством, оставив отцу записку: «Береги себя. За меня, непутевую, и за всех тех, кого ты видел во мне...» Это был крах мечты о счастливой семье. Именно в это время Сименон распрощался с Америкой и уехал в Швейцарию. Там он поселился в маленьком домике и начал писать мемуары. Все оставшиеся годы за ним ухаживала бывшая горничная его второй жены — Тереза, с которой он прожил в гражданском браке до конца своих дней. — В 1965 году, в свой второй приезд, вместе с детьми и внуками, Сименон увидел обновленную Одессу, — рассказывает Анна Полторацкая. — В письме, присланном им в Литмузей в 1978 году, он вспоминал об этом так: «Я сохранил замечательные воспоминания о вашем городе. Меня особенно поразили улицы, обсаженные деревьями в цвету». Позже в интервью журналу «Огонек» он рассказывал, как на Дерибасовской к ним подошла одесситка с сыном и тот подарил его внучке букет гвоздик. «Для Парижа, Брюсселя, Нью-Йорка, для любого города, где мне довелось жить, — сказал Сименон, — это был невероятный поступок!»

— Действительно, во второй раз отец посетил Одессу в 1965 году, и я был вместе с ним, — подтверждает Джон Сименон. — Тогда его мнение о черноморском городе резко изменилось: он убедился, что здесь произошли существенные перемены. «Россия вошла в мою жизнь страной своеобразной и яркой», — писал папа позже. В то время я был еще ребенком, но, тем не менее, помню, что и тогда мы находились под постоянным присмотром. Нашу группу всегда вел гид, мы недолго ходили по городу, но все время ощущали этот контроль.

И еще. Отец считал, что наш род начался с русского солдата Семенова, который попал в плен к Наполеону Бонапарту, а потом женился на фламандке. Я был бы рад подтвердить версию папы, но ученые, исследовав нашу фамилию, говорят, что у нее — другие корни. Возможно, эта версия связана с тем, что, когда отец был маленьким, в их доме в числе прочих постояльцев были и русские студенты. Именно с их легкой руки он увлекся Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Чеховым... Кстати, многие исследователи считают, что прототипом самого известного персонажа — Мегрэ являлся сам Жорж Сименон, но... Образ легендарного комиссара — это, скорее, то, каким хотел быть мой отец. Ведь Мегрэ получился сильным, большим, самоуверенным человеком. Отец же был не такого крепкого телосложения и не столь уверенным в себе.

(За свою историю гостиница «Лондонская» принимала многих выдающихся деятелей мировой культуры и политики: Антон Чехов, Владимир Маяковский, Марчелло Мастроянни. Помимо музея в гостинице существует также галерея портретов известных людей возле номеров, в которых они останавливались. Вскоре возле прославившегося благодаря французскому писателю 202-го гостиничного номера появится фотопортрет Сименона.)