Борис Ефимов родился (страшно сказать) в XX веке — в 1900 году! В один год с писателем Антуаном де Сент-Экзюпери, английской королевой-матерью Елизаветой и актрисой Марлен Дитрих. Он лежал в колыбели в доме любящих еврейских родителей, когда группа российских революционеров во главе с Лениным и Плехановым издала в Лейпциге первый номер газеты «Искра». В этом же году Антон Чехов написал «Дядю Ваню», а американцы изобрели револьвер. Все это — истории давно минувших дней, о которых можно узнать лишь из учебников и по черно-белым кадрам кинохроники. А с Борисом Ефимовичем Ефимовым можно встретиться и поговорить. О жизни. Которая, по его признанию, штука очень непростая...
«Я страдаю «многосонницей». Могу несколько раз за день уснуть»
Главный карикатурист Страны Советов вот уже несколько лет как уехал из шумной Москвы за город. С семьей внука Виктора Фрадкина он живет на подмосковной даче в Подольском районе, в маленькой уютной деревушке. Здесь тишина и покой, что так необходимо городскому жителю. Тем более в 107 лет.
— Многие в моем возрасте страдают бессонницей, а я страдаю «многосонницей», — заговорщицки произносит Борис Ефимович. — Могу несколько раз за день уснуть. Может, здесь воздух такой целебный? Эту дачу семья художника приобрела давно. Успели ее обжить и полюбить.
— У нас очень уютно, — говорит Борис Ефимович. — Все сделано с любовью: цветы расставили, картины развесили... Правда, моих рисунков здесь совсем мало. Вот этот — один из моих любимых. Я его нарисовал после посещения Камбоджи — есть такая чудесная страна. У них я видел очень оригинальный памятник — четыре переплетенные кобры. Когда мне предложили поехать в Камбоджу, я опешил и сказал: «Это же где-то в Африке? А меня там не съедят?» А мне ответили: «Нет, это не в Африке! Но если вас там все-таки съедят, мы съедим камбоджийского посла!»...
Будни 107-летнего художника проходят спокойно и однообразно, на что он немного сетует. Смириться с тем, что сам возраст требует степенного и размеренного образа жизни, нелегко, когда за плечами такие жизненные кульбиты.
— Конечно, я больше не был за границей, чем был, — говорит Ефимов. — Но некоторые экзотические страны посетил не один раз, например, Японию, Китай...
— Борис Ефимович, говорят, что ваш юмор особенно близок и понятен был англичанам. Как вы думаете, почему?
— Наверное, потому, что я сам — англичанин. В душе! — смеется художник.
Борис Ефимович сидит в уютном кресле на светлой солнечной террасе. За окном — весна. Его 108-я весна!
— Борис Ефимович, как эту зиму провели?
— Скучно! Что-то читал, смотрел новости... Что-то рисовал...
«Если ты не имеешь того, что тебе нравится, то пусть тебе нравится то, что ты имеешь!»
Борис Ефимов родился в семье Ефима Моисеевича и Рахиль Савельевны Фридлянд. Он был вторым сыном — старший брат Миша впоследствии возьмет псевдоним Кольцов и станет известным писателем и журналистом, создателем и редактором журналов «Крокодил» и «Огонек».
Оба брата рано ушли из-под опеки любящих родителей, чтобы начать самостоятельную жизнь. Михаил начал писать и сотрудничать с центральными газетами. Борис рисовал с раннего детства — он так и ходил с блокнотом и карандашом, причем рисовал именно людей, их состояние в разных ситуациях. Он был очень наблюдательным, свои первые карикатуры опубликовал еще в студенческой газете, а вот в серьезное издание попал уже после революции.
— Я работал секретарем в «Редиздате» на Украине, — рассказывает Борис Ефимович. — Миша в то время тоже жил и работал в Киеве. И вот он мне говорит: «Нужен карикатурист для газеты «Красная Армия». Хватит в канцелярии сидеть — начинай рисовать!» Я нарисовал Деникина, которого штыками прижали к Черному морю. Так я стал карикатуристом в газете — в один день. Мне было 19 лет.
— Вы подписали свой первый рисунок псевдонимом «Борис Ефимов». Отец не обижался за то, что отказались от его фамилии?
— Обижался, наверное. Но мне никогда об этом не говорил. Он понимал, что в то время спокойнее было жить с фамилией Ефимов, чем Фридлянд...
— Были трудности с такой фамилией?
— Наверное, были, я не все понимал. Но понимал, что лучше бы их не было.
— А что знаете о своих предках — как они жили, чем занимались?
— К сожалению, с предками дело обстоит плохо. Даже дедушку я уже не знал — никогда его не видел... Так что мои предки — это отец и мать. Но я очень хорошо помню свое детство. Родители о нас заботились, любили нас. Я до сих пор помню историю вот этой фотографии. Я был очень обижен. Я хотел, чтобы мне дали ружье, а мне дали мячик. Я его держу и возмущаюсь: «Почему Мише дали ружье, а мне — мячик?»
— У вас очень красивая прическа — как у маленького пажа...
— Да, тогда была такая мода. Матросский костюм, туфельки... Родители нас красиво одевали, старались.
— Вы рано ушли из семьи — в 16 лет. Не жалеете, что мало побыли ребенком, о котором заботятся родители?
— Я вообще не люблю о чем-либо жалеть. Есть — хорошо, нет — тоже хорошо. Я, так сказать, исхожу из событий, а не из того, хорошо это или плохо, нравится мне или не нравится. Мне очень близок такой афоризм: если ты не имеешь того, что тебе нравится, то пусть тебе нравится то, что ты имеешь!
«То, что Гитлер считал меня своим личным врагом, — скорее всего, легенда»
Известность в широких политических кругах к карикатуристу Ефимову пришла после личного заказа вождя. Ему позвонили и сказали, что товарищ Сталин решил бить смехом американских империалистов, которые после Великой Отечественной замахнулись на Арктику. Якобы именно оттуда можно ждать нападения русских, поэтому там нужно срочно разместить военные базы.
— Я не спал сутки напролет — думал, что именно нужно нарисовать, — рассказывает Борис Ефимович. — Потом в голову пришла такая мысль: нарисовать семью эскимосов возле маленькой юрты, у маленького эскимоса в руках мороженое на палочке — модное тогда эскимо, рядом с ними северные обитатели — два медвежонка, олень, морж, пингвин, который, как оказалось, в Арктике жить не может... И на эту «русскую опасность» надвигается грозный американский генерал Эйзенхауэр. Я каким-то чудом успел сделать работу в срок, и рисунок отдали Сталину. Я ожидал чего угодно, так как был уверен: Сталин прекрасно помнит, что я — родной брат Михаила Кольцова, которого по его приказу арестовали и расстреляли как врага народа еще до войны. Я был готов ко всему. Но меня вызвал Жданов и... показал, в каких местах рисунок нужно поправить. Правку карандашом делал сам Сталин. На черновике сохранились надписи, сделанные его рукой. Причем видно, что красный карандаш сломался и он дописывал потом простым карандашом...
— Ведь именно этот рисунок считают «перчаткой», которую СССР бросил США перед началом холодной войны?
— Считают, да...
— А где сейчас этот рисунок хранится?
— Даже не знаю. Наверное, у тех, кто его купил...
— Когда вы видели Сталина, что было у вас в душе, какие чувства?
— Благоговение. Я его видел несколько раз. На собраниях, на митингах, на праздниках. И даже после того, как был арестован мой брат, Михаил Кольцов, я по инерции не перестал его уважать и бояться... Видимо, так устроена человеческая психика... Хотя я точно знал, что брат пострадал невинно. Ведь он был арестован, как бы это сказать, совершенно неожиданно просто сенсационно, после возвращения из Европы, где брат успешно провел две большие конференции. Но что-то такое случилось... Всего теперь не узнаешь...
— Это правда, что Гитлер считал вас личным врагом за ваши «убийственные» антифашистские карикатуры?
— Не уверен, что Гитлер интересовался карикатуристом Борисом Ефимовым и имел информацию обо мне... Скорее всего, это легенда...
«Буду ли рисовать нового президента России? Пока не вижу образа. Таких лиц — миллионы...»
Борис Ефимов — один из немногих ныне живущих россиян (а может, и единственный?), кто своими глазами видел последнего русского царя Николая II.
— Царь почему-то не обратил на меня внимания! — шутит Ефимов. — Он смотрел в другую сторону и притом ехал верхом. Он, наверное, боялся, что лошадь понесет, или что-то в этом роде. Он просто проехал мимо меня... А если серьезно — с ним обошлись бесчеловечно. Это было настоящее злодейство — истребить царя и его семью...
От мальчишеского запала, от наивности, с которой Борис Ефимов ворвался во взрослую жизнь, не осталось и следа. Он и сам считает, что слишком многое было принято на веру. Поэтому и в 107 лет не перестает интересоваться политическими новостями в стране и за рубежом — чтобы лично быть в курсе событий. За выборами президента России следил увлеченно, но имеет на них свой взгляд.
— Меня кандидатура Владимира Путина очень даже устраивала, — говорит художник. — У него внешность президентская. Путин был до известной степени оригинальным. Я от него получил две грамоты — очень приятные. У меня дома на стене висят. Я их и не думаю снимать — потому что понимаю, что мне их вручила историческая личность. А еще он мне дал орден Почета. Это, конечно, не орден Ленина, но тем не менее...
— А вы Путина рисовали?
— Да, я успел его нарисовать!
— А нового президента будете рисовать?
— Пока не вижу образа. Таких лиц — миллионы, мы каждый день их видим...
— Как вы находите образ того, кого собираетесь рисовать?
— Это по-разному бывает... Тут нет никакой закономерности. Сразу как-то человек понравился или не понравился... Вообще, искусство — оно так же сложно и непостижимо, как сама жизнь. Так я это определяю. Что-то получается, что-то нет, что-то хорошо, что-то плохо... Жизнь сложна...
— Как вы сами считаете, ваша профессия — это результат труда и вашего старания? Или все-таки это судьба?
— Я думаю, что второе... Почему-то это было заложено во мне. Я не мог уже стать фармацевтом или фотографом...
— Как родители отнеслись к вашей профессии, когда стало понятно, что карикатура — это дело всей вашей жизни?
— Им это нравилось. Нравилась моя популярность, которая пришла через газету «Известия». В 22 года я стал сотрудником этой газеты, и мои рисунки появлялись в ней каждый день. Вначале. Несколько лет подряд. А потом как-то это прекратилось. Постепенно. Но прекратилось...
«Брат снится... Мне всегда больно от того, что погиб он ни за что...»
О смерти своего отца Борис Ефимов узнал на Нюрнбергском процессе, где он был в составе советской делегации. Ефимовские обличительные карикатуры фашистских главарей облетели весь мир.
— Мне сказал об этом второй Кукрыникс — Кры, это Крылов. Связь с Москвой была не у всех, а Кры всегда занимал свободный телефон, это была его привилегия. И вот, оторвавшись от телефона (видимо, ему было дано поручение), он сказал: «Слушай, Боря, должен тебе передать, что твой отец умер». Вот в такой форме эта передача на меня очень плохо подействовала. Есть поверье, что, пока у человека жив отец, он молод. Его можно считать молодым, потому что он — сын. Смерть отца — это переход в другую категорию...
— Вот видите, какое счастье вы подарили своим детям: они все еще дети...
— Подождите, я задумался. Дети... Где же мои дети? Вы думаете, Витя мне сын? Он мой внук! Я живу вместе с внуком и его замечательной женой Верой — она актриса. У нас очень пестрая семья, городская. Те, кто рядом со мной, — это уже второе поколение...
— Вам брат Михаил снится?
— Да, брат снится... И мне всегда больно от того, что погиб он ни за что. Злодейски погиб... Он был на редкость талантливый человек и журналист. Вы читали его «Испанский дневник»?
— На экзамене на журфаке я рассказывала о творчестве Михаила Кольцова, о том, что он первый из журналистов сделал «мертвую петлю» на самолете...
— Да. Это совершенно верно! Ему приписывают еще один подвиг — он первым перелетел через Черное море на «сухопутном» самолете... Это звучит юмористически, но это правда!
— Вы были отчаянными ребятами?
— Он был отчаянным. А я не был. И так им и не стал...
— Но если рисовали карикатуры — наверное, в душе вы были смелым человеком?
— Тут тоже есть сложности и трудности. И хорошие стороны, и плохие... В общем, жизнь сложна...
«Долголетие считаю бедствием для себя. Это палка о двух концах»
Борис Ефимов в гадания не верит. Но линия жизни на его ладони — четкая и глубокая. Видимо, как и должно быть у настоящего долгожителя.
— Я цыганкам руку никогда не показывал, — говорит он. — Для меня самого большой сюрприз, что дожил до таких лет. Подумать только — 107 лет!..
Ефимов прошел живым и невредимым через столетие, которое сотрясали три революции и четыре войны. Он пережил 11 правителей! И никогда не был сторонним наблюдателем.
— Я фронтовик, но о смерти задумался лишь однажды — когда мы с делегацией, уже после войны, летели на Нюрнбергский процесс, — рассказывает художник. — Самолет попал в опасную зону, так называемое молоко. Стало понятно, что ситуация неуправляемая. А в самолете — самые известные советские политики и деятели культуры... И вдруг встает известный фронтовой кинооператор Роман Кармен, окидывает взглядом бледных пассажиров, которые — все без исключения — известные на всю страну люди, и говорит: «Какой шикарный некролог!» Мы расхохотались, напряжение спало... А самолет чудом удалось посадить... Больше испытывать судьбу мне не приходилось...
— Борис Ефимович, читатели мне не простят, если я не спрошу у вас о вашем секрете долголетия. Сейчас, когда жизнь относительно налажена, многие мечтают о долгих годах...
— Нет секрета. Я сам не думал, что столько проживу... Что настолько переживу брата. А так случилось... Наверное, если бы вы знали, что долголетие я считаю бедствием для себя, — вы бы иначе на это смотрели. Долголетие — это палка о двух концах. Казалось бы, о нем надо мечтать. И что чем человек дольше живет, тем он становится умнее, опытнее, мудрее... А на самом деле — я по себе чувствую, что это не так. Старый человек становится... не то что глупее... Он становится хуже по качеству: забывчивее, беспомощнее... Я даже не знаю, какие выбрать эпитеты... Когда он был молодым или хотя бы моложе, он больше заслуживал звания человека. Так мне кажется. Я ведь по себе сужу.
— Медики спорят, полезно ли иногда «пропустить» сто грамм или нет... А вы как думаете?
— Сто грамм? Я равнодушен к этому. Если другие пьют — я тоже выпью, но без особого энтузиазма.
— Сейчас говорят — без фанатизма. — Без фанатизма. О, это чудное сравнение! Раньше пили с фанатизмом!
— Борис Ефимович, а что вам сейчас поднимает настроение? От чего становится радостно?
— Разное, разное... Настроение поднимает хорошая погода, красивая и обаятельная женщина... Где же она? Ах, вот она!
Борис Ефимович галантно целует мне руку и лучезарно улыбается. Человек другой эпохи. Мужчина другого формата...
Он пережил двух жен, воспитал двух сыновей. Внуки и даже правнуки — взрослые, состоявшиеся люди. Но сам Борис Ефимович сохранил и чувство юмора, и особенный, лирический настрой на жизнь.
— Борис Ефимович, расскажите что-то о любви.
— «Без любви стынет сердце» — кажется, так поется в романсе...
— А вам любовь помогала рисовать карикатуры?
— Такой вопрос требует длительного размышления... Вы сможете остаться ночевать? — улыбается Ефимов. — Извините, не спросил: вы замужем?
— Давно и бесповоротно!
— Да, тогда дела плохи. Но что ж... Опять-таки: что имеем, то имеем...
— Но все-таки: можно прожить без любви?
— Прожить без любви? Это как: плохо, хорошо? Без любви — это вообще никак...
Из досье «СОБЫТИЙ»
Борис Ефимович Ефимов (настоящая фамилия Фридлянд). Родился 15 (28) сентября 1900 года в Киеве. Советский художник-график, мастер политической карикатуры, народный художник СССР (1967), Герой Социалистического Труда (1990), дважды лауреат Сталинской премии (1950, 1951), член-корреспондент Академии художеств СССР (1954). Имя Бориса Ефимова занесено в Книгу рекордов Гиннесса. Начал рисовать еще в пять лет. В 1918 году в киевском журнале «Зритель» появились первые шаржи Бориса Ефимова на Александра Блока. В 1919 году Ефимов стал одним из секретарей редакционно-издательского отдела Народного комиссариата по военным делам Советской Украины. С 1920 года работает в качестве художника-карикатуриста в газетах «Коммунар», «Большевик», «Вiстi», руководителем отдела изобразительной агитации ЮгРОСТА в Одессе. В 1922 году художник переезжает в Москву, где сотрудничает с газетами «Правда» и «Известия», журналом «Крокодил». После ареста брата — публициста и фельетониста Михаила Кольцова — работал иллюстратором книг. В 1941 году вернулся к жанру политической карикатуры. С 1966 года Ефимов — главный редактор творческо-производственного объединения «Агитплакат». Автор политически злободневных карикатур на международные темы. Активно участвовал во всех политических кампаниях советского режима: борьба с «социал-фашистами» (социал-демократическими партиями Запада), троцкистами и бухаринцами, с космополитами и генетиками, Ватиканом и «врачами-убийцами», с маршалом Тито и со «вражескими голосами» — радиостанциями Европы и Америки и т. д. Свободная энциклопедия «Википедия» называет его самым ярым врагом «юмора молодых» — новой волны советской карикатуры. В августе 2002 года Борис Ефимов возглавил отделение искусства карикатуры Российской академии художеств. 28 сентября 2007 года, в свой день рождения, он был назначен на должность главного художника газеты «Известия».
