«Поэт в России — больше, чем поэт». Человеку, который в 60-х годах прошлого века сказал эту фразу, 18 июля исполняется 75. В юбилейный для себя год выдающийся поэт, прозаик и кинорежиссер Евгений Евтушенко планирует объехать с творческими вечерами многие города и страны. В ближайших планах Евтушенко — визиты в Черновцы, Киев, Днепропетровск, Симферополь, Харьков. В дни, когда Украина праздновала День Победы, Евгений Александрович находился в Запорожье — по личному приглашению мэра города Евгения Карташова.
«В моей недавно вышедшей книге 11 тысяч 165 страниц, весит издание 2 килограмма 800 граммов»
— Евгений Александрович, вы давно живете и работаете в Штатах. Чем заполнены дни русского поэта за океаном?
— Уже 15 лет с женой и двумя детьми живу в США, в штате Оклахома, в городе Талса. В местном университете веду два курса — современное европейское и русское кино и русскую литературу. Программу составляю по своему выбору. В этом году, например, взялся за трудную задачу — буду читать 17— 18-летним студентам «Мастера и Маргариту». В основном у меня на курсе молодежь, но есть несколько стариков и старушек. В Америке пенсионеры принимаются в институт за мизерную плату. Некоторые люди, мечтавшие об искусстве, были вынуждены зарабатывать деньги другим способом. И сейчас они с такой охотой занимаются литературой, что просто молодеют на глазах! Недавно мы спорили о последнем фильме Никиты Михалкова «12». Многие считают Никиту националистом, мне тоже не все его высказывания нравятся. Но он замечательный режиссер, и образом Гармаша в «12» уравновесил свою позицию. Такой силы образа, показавшего, как национализм корежит душу хорошего, но запутавшегося человека, в кино еще не было. В своем университете я занят один день в неделю, поэтому часто выступаю в других учебных заведениях, летаю в Италию, Мексику.
— Вы являетесь пенсионером России?
— Получаю, по-моему, 4800 рублей пенсии.
— Великий советский поэт получает 200 долларов?
— Нормальная пенсия. Кроме того, я пишу, работаю над антологией «Вначале было слово. Десять веков русской поэзии». Это гигантский труд. Скоро выйдет первый том, в конце года — еще два (поэты, родившиеся в XIX веке). Их было так много, что в один том не вмещаются. В газете «Новые известия» опубликовано 135 статей, как бы главки из этой книги, посвященные каждому поэту. Перевел со старославянского на русский «Слово о полку Игореве» и, мне кажется, раскрыл тайну этого произведения. Не сомневаюсь, что оно было в свое время отцензуровано. (Несколько лет назад Евтушенко издал антологию русской поэзии ХХ века «Строфы века». Книга, включившая стихи 875 поэтов, впервые представила русскую поэзию без деления на дореволюционную, советскую, эмигрантскую. — Авт.)
Недавно тиражом тысяча экземпляров вышла книга «Весь Евтушенко». В ней 11 тысяч 165 страниц, весит издание 2 килограмма 800 граммов. Книга такого размера выходила только у Пушкина, я не говорю о качестве. Я отобрал лучшее, ведь написано очень много и плохих стихов. Такое огромное количество плохих стихов написали только я и Маяковский, я — даже больше. Это не означает, что они были не искренни. Просто искренность и правда — совершенно разные вещи. Я подвержен иллюзиям. Меня нельзя заставить, но я изначально всегда верю в хорошее. И столько раз обманывался. Но это лучше, чем ни во что не верить.
— Вы в качестве режиссера сняли «Детский сад» и «Похороны Сталина». И сыграли Циолковского в фильме Саввы Кулиша «Взлет».
— Вы забыли фильм «Я — Куба», где я был сценаристом. Это сейчас один из самых популярных фильмов среди американских левых студентов. У меня готовы несколько сценариев, по которым хочу снять фильмы. Но чтобы заняться кино, нужно закончить антологию. Договариваюсь с Богом, чтобы он дал мне такую возможность. Когда-то я сказал: «Жизнь, ты бьешь меня под вздох, а не уложить. До семидесяти трех собираюсь жить». Приближаясь к этому возрасту, написал «до восьмидесяти трех», а не так давно переделал «до девяносто трех».
— Есть поэзия одноразовая — на злобу дня, а есть вечная. У вас какой больше?
— В этом может разобраться только время. Я бы мечтал, чтобы мой «Бабий Яр» устарел, и люди не знали, что такое антисемитизм. К сожалению, эта тема остается актуальной до сих пор. Не только у нас. В Оклахоме, где я живу, неизвестные взорвали недавно еврейские могилы. Мне один профессор написал: «Неужели вы не понимаете, что Бабьего Яра не существовало, это выдумка сионистов?» У вас в Киеве одна газета тоже напечатала нечто подобное. В этом смысле мечтаю, чтобы многие мои стихи устарели.
То же самое случилось с моим стихотворением «Наследники Сталина», я был уверен, что оно устареет. Моя память начинается с 1937-го, у меня посадили двух дедушек. Многие сейчас говорят: это не вопрос нашего поколения, мы не чувствуем этого. Стихи могут умирать. И если такое случится, поэт, написавший их, должен испытывать чувство гордости. Мы живем в эпоху расцвета антиинтернационализма в мире, потому что разрушены многие идеологии! По ним не надо плакаться, но идеологии являются убийцами идеалов. Идеологии и идеалы — совсем разные вещи.
«Первый поэт, которого я полюбил, — Тарас Шевченко»
— Когда интереснее было жить: в советское время или сейчас?
— Вы плохо читаете мои стихи: «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет». Неинтересных моментов в жизни нет, просто сейчас на людей столько всего обрушилось! Раньше об этом не писали, а сейчас весь мусор наружу. Но терять из-за этого интерес к жизни?..
— Чей стихотворный сборник можно поставить сегодня на книжную полку рядом с Пастернаком, Вознесенским, Евтушенко?
— Хотя это нескромно, считаю, можно будет поставить четвертый том моей антологии, когда он выйдет. Возможно, включу в него какого-нибудь вундеркинда, родившегося в ХХI веке. В этом томе будет все лучшее, что есть в современной поэзии. Очень трудно оценить, когда люди еще живы. Лицом к лицу — лица не увидать. Я, например, совсем недавно открыл поэта, который, думаю, войдет во все будущие антологии русской поэзии. Он безвылазно живет в селе под Самарой уже 9 лет и пишет замечательные стихи. Это 57-летний Михаил Анищенко. За последние 30—40 лет я поэта такого уровня не встречал! Он человек сложной судьбы, не хочу употреблять слово «бомж», но статью о нем я назвал «Веничка Ерофеев из Самары». Редактор «Новых известий» сделал исключение и напечатал на развороте 22 его стихотворения сразу. Это открытие поэта! В Москве выходит его первая книжка, до этого была издана только в Самаре (упомянутую статью Евгения Евтушенко, как и стихи Михаила Анищенко, можно прочитать в интернете по адресу: newizv.ru/news/2007-08-03/73918. — Авт.).
— Об украинской поэзии что-то можете сказать?
— Я не компетентен. Стихи читаю, но могу сильно ошибаться. Без сомнений, у вас есть великий поэт — Лина Костенко. Мы с ней вместе учились в Литинституте, она всегда вызывала мое восхищение своей самостоятельностью и... суровостью. Сейчас главный враг всего — пошлость. У нее этого невозможно представить.
— Вечный для любого художника вопрос: быть с властью или в оппозиции к ней?
— Художник не должен быть во власти ни в коем случае, ему следует быть свободным от тех или иных партий, он отвечает за все, что творится на свете. Мне предлагали быть министром культуры. Я сказал: «Как я буду критиковать наше правительство, если что-то мне не понравится, будучи сам частью этого правительства»?
— Но разделять взгляды власти творец имеет право?
— Если власть делает хорошее, то почему бы и нет? В 1991-м я читал захваченный у гэкачепистов список, согласно которому должны были быть арестованы две тысячи человек. Ельцин тогда сыграл положительную роль, не позволив загнать Россию танками обратно в ГУЛАГ. Но в 1993-м я вместе с другими был на баррикадах и горжусь этим, потому что господин Ельцин не оправдал надежды рабочего класса и интеллигенции, которые его поддержали. У нас была по сути гражданская мини-война. То, что применили оружие, позор. Я написал об этом поэму «13», где поставил вопрос: «Что случилось с Ельциным»? «Царь, по росту — из оглобель, что он сделал с пьяных глаз? Демократию угробил, или грубо, грязно спас?» Ведь грязно спасти — это тоже разрушение.
— Ваша точка зрения по поводу реабилитации Украинской повстанческой армии?
— Русских людей очень часто обвиняют во вмешательстве во внутренние дела Украины, поэтому не буду касаться вопросов украинской текущей политики. Не потому, что равнодушен, просто могу ошибиться, не почувствовать какой-то тонкости. Ведь за каждым человеком была своя история, и нужно говорить о каждом конкретном случае, а не обо всей повстанческой армии. Приведу пример. Сейчас я пишу статью о Вере Инбер. Она была для меня отвратительна, потому что написала когда-то о Леониде Мартынове, одном из лучших наших поэтов: «Нам с вами не по пути, Леонид Мартынов». А я потом уже узнал, что Инбер, оказывается, была двоюродной сестрой Троцкого. Когда людей ни за что арестовывали, она регулярно виделась с ним и написала 12 стихотворений, посвященных ему. Представляете, что она чувствовала, ежедневно подвергаясь опасности? А в 1948-м, когда началась кампания против космополитизма, по сути — антисемитская? Когда хотели вообще всех евреев переселить за Байкал. Я узнал, что Инбер прекрасно знала идиш и переводила поэтов Израиля, когда против этого государства уже шла кампания. И подумал: какое я имею право судить ее? И вообще рассуждать? Есть ситуации, когда нужно очень точно знать, что было с тем или иным человеком конкретно.
А мы иногда бьем наотмашь. Или прощаем все, что тоже непозволительно. Поэтому и в вопросе УПА нужна только полная информированность. Политики очень многие вещи делают из-за амбиций — как лягут карты при голосовании? Политика должна играть соединительную роль, но на самом деле играет разъединительную.
Я всегда с удовольствием приезжаю в Украину. Во мне есть польская кровь, русская, латышская, немецкая. Мои бабушки говорили по-украински и по-польски. Первый поэт, которого я полюбил, — Тарас Шевченко. В детстве, когда болел, мне врачи запретили на полгода читать книги, посоветовав заняться рукоделием. Первое, что я вышил, был запорожец. Очень люблю «Тараса Бульбу», хотя ваш поэт Дмитро Павлычко назвал меня Андрием, выносящим хлеб по подземным ходам для неприятелей. Упрекнул за цитирование Цветаевой — что справедливость — это поезд, который всегда опаздывает. Он сказал: «Товарищ Евтушенко забыл, наверное, что за рулем локомотива стоят коммунисты. И этот поезд никогда не опоздает». Сейчас я с потрясающим удивлением наблюдаю за трансформациями господина Павлычко.
— Почему вы не захотели, чтобы артисты конного театра на Хортице во время представления посвятили вас в казаки?
— Ребята хорошо разыграли спектакль, но там по ходу действия бичом щелкают. У меня была любовь с одной румынкой, которая в цирке как раз исполняла такой номер. И муж ее злодейски бил, она мне показывала свое тело. С тех пор у меня отвращение к кнуту. И наших предков забивали кнутами. Я об этой истории еще напишу повесть маленькую. Но зато я охотно выпил целый глечик водки «Хортица», хотя водку вообще-то не люблю. Когда-то я написал:
Я — казак! Не забудь.
Если в жилы мои заберешься,
То найдешь где-нибудь
Непокорную кровь запорожца.
«Участники группы «Битлз» перед каждым выступлением читали на счастье мои стихи»
— Вы были женаты четыре раза, от этих браков у вас пять сыновей. Как складывается судьба детей?
— Все мои жены знают друг друга. У меня не было грязных выяснений ни с одной из них. Не понимаю, как можно ссориться с женщиной, которую когда-то любил. Ты должен быть благодарен ей за все прекрасное, что было.
Мой ребенок Тоша, к сожалению, болен. Несмотря на то что его мать мужественно боролась, болезнь оказалась неизлечимой. Сын Саша — профессиональный журналист, очень хороший. Работает на радио Би-би-си, но сейчас его пригласили на телевидение. Он пару лет назад приезжал в Иваново делать материал о футбольном матче между охранниками тюрьмы и заключенными. Там собирали деньги на ремонт тюрьмы. После матча Сашу зверски избило хулиганье, выбили зубы. Ему 27 лет, он отличный парень. Сын Петя — художник, у него была выставка в Москве. У парня есть проблемы, но есть и талант. Надеюсь, талант его выручит. Женя только окончил школу, ему 19 лет. Он принадлежит к сегодняшнему поколению, очень смышленый мальчик, чувствительный и честный. Сочиняет стихи, но недостаточно для этого знает поэзию. Играет в джазовой группе на трубе и пишет музыку. Группа гастролирует по всей Америке, даже получает какие-то премии. Про джазистов говорят, что они наркоманы и все трахаются. Но, по словам сына, они с ребятами решили, что без любви отношений не должно быть. Меня это очень тронуло. Все мои дети говорят по-русски, хотя большую часть жизни провели в Америке. Мне главное, чтобы никогда за детей не было стыдно. Чтобы они были хорошими людьми.
— Слышал, вас называют «пятым битлом». Что это за история?
— Пару лет назад мне об этом сообщили евтушенковеды. Они вычитали в воспоминаниях Пола Маккартни историю о том, как «Битлз» в 1964 году первый раз выехали за границу — в Италию. Я в это время был там и их видел. Девушка Пола подарила ему мою только что вышедшую книгу на английском «Станция Зима» и другие стихи». Эта книжечка, кстати, была продана тиражом 300 тысяч экземпляров. Девочка процитировала Полу мои стихи, а он прочел их своим ребятам. И это как-то подняло их дух, потому что, попав за рубеж впервые, «битлы» волновались. И они решили перед каждым выступлением читать на счастье мои стихи.
— Правда ли, что на Нобелевскую премию по литературе вас выдвинул Израиль?
— Это неверно. Но в Израиле мне впервые сообщили об этом, сказав, что очень рады и поддерживают. Когда председатель Кнессета зачитала телеграмму, то встали даже арабские депутаты. В Израиле я был осенью прошлого года с женой и двумя детьми по приглашению музея Катастрофы «Яд Ва-Шем», где есть целый зал, посвященный моим стихам и Бабьему Яру. В номинации было перечислено, что выдвигают меня за «Бабий Яр», песню «Хотят ли русские войны», поэму «Братская ГЭС» и многие лирические стихи о любви, объединяющие людей. Выдвинула меня действительно еврейская организация, но русскоязычных евреев — со штаб-квартирой в Москве и 28-ю филиалами в разных странах. К ней присоединились итальянский Пен-клуб, «Новая газета» и огромное количество ассоциаций бывших узников фашистских лагерей.
— Нынешний год для вас юбилейный. Есть какие-то особые планы?
— Очень занятый будет год, меня приглашают многие страны. Поеду и в свою родную Сибирь. В скором времени состоится несколько выступлений в Украине: Черновцы, Днепропетровск, Харьков, Симферополь. В Киеве выступлю в Театре Ивана Франко, где «Бабий Яр» будет читать Богдан Ступка. Это огромная для меня честь. Я, кстати, на «Свободе слова» Савика Шустера с полгода назад предложил вашим писателям организовать в Киеве совместный вечер поэтов России и Украины. Идею вроде бы поддержали, но до сих пор ничего в этом направлении не сделано.
