Неожиданно для себя семь украинских теннисисток и шесть наших тренеров оказались в эпицентре военных событий в Ливане, где произошли вооруженные столкновения между сторонниками шиитских движений «Амаль» и «Хезболла» и проправительственными силами — с другой. Наши девушки принимали участие в теннисном турнире с призовым фондом 50 тысяч долларов. Треволнения, связанные с военными действиями, не помешали 21-летней львовянке Веронике Капшай стать победительницей этого турнира в парном разряде. В сложившейся ситуации турнир провели по укороченной программе, и теннисисткам приходилось играть по три матча в день. А наши соотечественницы, проигравшие на ранних этапах, так и не смогли вовремя улететь домой (экстремисты перекрыли дорогу в международный аэропорт) и провели несколько дней в томительном ожидании. Слава Богу, все закончилось хорошо. Сотрудники украинского посольства в Ливане вывезли девушек в Сирию, и из Дамаска все благополучно улетели домой.

Наш звонок застал Веронику Капшай во Львове. Теннисистка как раз освободилась после пар во Львовском институте физкультуры.

— Вероника, сокурсники уже поздравили вас с победой?

— К декану еще не успела сходить, а одногруппники уже поздравили. Они знали, что я играла в Ливане и что там война. Волновались за меня. Рады, что я приехала.

— А родители как это пережили?

—В Ливане мы были с папой, а мама осталась во Львове. Она очень сильно испугалась, особенно в тот день, когда по телевидению объявили о начале боевых действий. Немного успокоилась после того, как мы сообщили, что здесь не так уж и страшно. В нашем районе было более-менее тихо. Турнир проходил в Джунии — это в двадцати километрах от Бейрута. Там мы и жили.

— Родители всегда вас сопровождают на турнирах?

— Мой папа, Игорь Борисович, одновременно и мой тренер. Они с мамой по очереди со мной ездят. Мама меня тоже тренирует.

— Как вы узнали о начале вооруженных столкновений?

— Нас было 13 украинцев — семь игроков и шесть тренеров. Девчонки, которые проиграли, должны были улететь раньше. В среду утром нам сказали, что аэропорт закрыт на семь часов. Вроде бы какая-то забастовка. Потом пришло сообщение, что аэропорт неизвестно когда откроют. И это уже не забастовка — то ли революция, то ли начало войны.

Из-за военных действий организаторы сократили турнир. Полуфинал и финал парных соревнований мы играли в пятницу, а полуфинал и финал одиночного турнира состоялся в субботу. Это для того, чтобы игроки скорее смогли выбраться из Ливана.

— Подруги по команде, которые не смогли улететь, остались за вас поболеть?

— Каждый день они предпринимали попытки покинуть Ливан. Наше консульство первые два дня просило их подождать, потому что оно организовывало эвакуацию украинцев непосредственно из районов боевых действий. Девчонки пытались сами поменять билеты и улететь, но не получалось. Потом они попробовали уплыть на катере на Кипр, однако на блок-постах их два раза завернули и не дали проехать дальше. Я особо в эти вопросы не вникала, потому что до субботы играла. А они все это время настойчиво теребили консульство.

— В «одиночке» вы проиграли в четвертьфинале?

— Да. Матч против 30-летней испанки Лурдес Домингес-Лино получился очень напряженным. Это был мой третий матч за день, а провести три встречи на тридцатиградусной жаре — не каждый выдержит. Я проиграла в трехчасовой борьбе. Домингес, кстати, на следующий день тоже уступила сопернице.

В паре я играла с россиянкой Ниной Братчиковой. В финале мы выиграли у швейцарско-словацкого дуэта Вогель—Кустова. Решающий матч тоже получился очень напряженным. Мы первый сет выиграли 7:5, второй проиграли 3:6, а в решающем сете выиграли 10:6. Очень много людей пришли посмотреть на финал, за нас тоже многие болели. Особенно девчонки, которые не улетели. Матч затянулся допоздна, играли при фонарях.

— Что получили за победу?

— Кубок и призовые. Очень большие затраты были на перелет обратно: одни билеты пропали, пришлось покупать другие. В качестве призовых я заработала около трех тысяч долларов. Хорошо, что организаторы оплатили нам проживание и еду.

— Спортивные приметы у вас есть?

— Знаете, раньше у меня были какие-то заморочки типа «не играть в новой одежде». А потом в институте мне поручили написать работу на тему «Спортивные суеверия». Я написала — и перестала обращать на все это внимание. Теперь ни во что не верю. Перед выходом на корт в четвертьфинале мне дорогу перешла черная кошка. И что? Я все равно выиграла!

— Вы впервые были в Ливане?

— Да. Правда, особо посмотреть достопримечательности не удалось. Неподалеку от места, где мы проживали, была красивая гора с русской церковью. Но в тот день, когда собрались туда на экскурсию, вся эта заварушка и началась. Нам посоветовали не ехать. Хотя место, где мы жили, очень красивое: горы, море...

— Мама расплакалась, когда встретила вас на вокзале?

— Нет, она у меня закаленная (смеется). У нас с мамой был похожий случай. Тогда уже папа переживал за нас. Я играла на израильском турнире, и там произошла подобная ситуация с боевыми действиями и перестрелкой. Так нам с мамой пришлось пешком переходить из Израиля в Египет.

— Но из Ливана в Сирию не пешком хоть шли?

— Консульство организовало для нас служебный транспорт. Они молодцы — довезли нас с охраной до границы, которую мы сами перешли пешком, и на другой стороне нас встретили работники консульства Украины в Сирии. Они отвезли нас в Дамаск, где мы переночевали, а на следующий день вылетели. Правда, при вылете перепутали автобус, отвозивший пассажиров к трапу самолета. Сели в тот, который ехал к самолету, вылетавшему в Ирак. Хорошо хоть вовремя спохватились...

— По дороге видели разрушенные районы Бейрута?

— Да, нас провозили через полностью разрушенный район. Но я не уверена, что он был разгромлен на этой неделе. Скорее всего, это более старые разрушения. Ужасное зрелище! И был очень страшный момент, когда мы подъехали к посту и люди в штатском с автоматами остановили и окружили нашу машину. Несколько секунд мы провели в неизвестности — может, это «Хезболла»? Но потом они махнули — проезжайте...