Сообщение из Москвы о рождении третьего сына поспело аккурат к выступлению Игоря Бутмана на проходившем в «Русском доме» в Пекине приеме от имени двух столиц зимних Олимпиад — Ванкувера2010 и Сочи-2014. Собрав порцию заслуженных аплодисментов за игру на сцене, Игорь продолжил прием поздравлений в индивидуальном порядке. Желающих поднять с молодым, но многодетным отцом чарку и лично высказать ему пару напутственных слов оказалось выше крыши. Скажу не в обиду устроителям вечеринки: главным ее героем стал именно Бутман. Вокруг него до поздней ночи клубились люди. Лишь с началом новых суток мы с Игорем смогли уединиться и поговорить на темы спортивные и не только.

«В Америку я улетал с легкой заплечной сумкой, в которой лежала смена белья и пара теннисных ракеток»

— Бог троицу любит, Игорь? Три сына — повод для мужской гордости.

— Спорить не возьмусь, но мне по душе цифра пять. В хоккее на льду играет пятерка, олимпийских колец столько же...

— Значит, останавливаться на достигнутом не собираетесь?

— Надо с Оксаной, женой, обсудить, морально ее подготовить. Не знаю, как отнесется к идее. Пусть хотя бы из роддома выйдет, отдышится.

— Честно говоря, удивительно, что супруга в столь ответственный момент отпустила вас, в принципе, за тридевять земель...

— Она героическая женщина, все правильно понимает. Вообще-то я и сам поначалу склонялся к мысли, что пропущу эти Игры, но Михаил Куснирович настоятельно попросил, а ему невозможно отказать. (Михаил Куснирович — основатель сети по продаже модной одежды «Боско ди Чильеджи», известный устроитель музыкальных фестивалей, парадов и маскарадов. Компания Куснировича является спонсором олимпийской сборной России и соучредителем «Русского дома» в Пекине. — Ред.) Впрочем, Оксана не сразу сдалась, планомерная осада шла пару месяцев: я с одной стороны наседал, Миша — с другой. Вообще-то роды приходились на число 15-е или 16-е, теоретически я успевал вернуться в Москву. Но человек предполагает, а кто располагает, сами знаете. Оксана позвонила сегодня и сказала, что начались схватки и на четырнадцатой она родила.

— Каков вес новорожденного?

— Полусредний. Шутка! Все нормально. Три кило с гаком. Точную цифру с первой попытки не запомнил, на месте уточню. Данила, мой средний, был три шестьсот, новобранец чуть полегче.

— Имя уже выбрали?

— Думаю, назовем Марком. Не в чью-то честь, без ассоциаций. Хотя мою бабушку звали Софьей Марковной. Впрочем, главное, чтобы человек вырос хороший. Надеюсь, воспитаю. Прямо завтра и начну. А сегодня досрочно прощаюсь с Олимпиадой. Все хорошо, только нашего «золота» не дождался. Заранее было известно: организаторы так составили программу соревнований, что в первые дни у России возникнет напряженка с медалями. Будут побеждать китайцы, американцы, а мы сидеть в засаде в ожидании своего часа. Сами понимаете, в догонялки лучше играть в детстве, взрослые дяди и тети не очень любят ждать, это не добавляет им позитивных эмоций. Для поддержания высокого боевого духа в коллективе и были призваны музыканты, в том числе и я. С момента открытия «Русского дома» мы каждый вечер выходили на сцену и делали, что умеем.

— Заметили сегодня в зале среди слушателей Александра Овечкина?

— Прожектор слепил так, что я никого вокруг не видел. Жаль, не знал, что Саша приезжал, постарался бы познакомиться. Овечкин — великий игрок, которого уже сейчас можно ставить в один ряд с Харламовым, Якушевым, Фирсовым. У меня много друзей среди хоккеистов. Наверное, самые близкие — Слава Фетисов и Леша Ковалев. Алексей — отдельная глава в моей жизни.

— Расскажите.

— Долгая история. Познакомились мы в 1994 году на Кубке «Спартака» в Москве. Это был, кажется, второй мой приезд в Россию после долгого перерыва. В тот момент я жил в США, куда уехал в 1987-м, женившись на американке по имени Айлин. Помню, улетал с легкой заплечной сумкой, в которой лежала смена белья и пара теннисных ракеток. Даже саксофон не взял, решив начать жизнь за океаном с чистого листа. Не буду пересказывать все перипетии, но, поверьте, хлебнул всякого, без трудностей не обошлось. В какой-то момент Леша очень помог.

— Материально?

— В том числе. Однажды отдал долг, когда у меня возникли перебои с деньгами. Но гораздо чаще Леха поддерживал морально. Как-то привел на мой концерт команду «Нью-Йорк Рейнджерс» в полном составе. Хозяин джаз-клуба, тоже в прошлом хоккеист, обалдел от обилия знаменитых гостей, не знал, куда усадить Месье и Рихтера, резко повышавших рейтинг его заведения, и тут же предложил мне новый контракт на более выгодных условиях. Еще был эпизод. Звонит Леха и спрашивает: «Как дела, Игорюня?» «Да никак, — отвечаю. — Сижу один в пустой съемной квартире, тоскую». Ковалев предлагает: «Подгребай ко мне, что-нибудь придумаем». А у меня, стыдно сказать, даже машины не было. «Ладно, — говорит, — жди». И вот представьте: человек, зарабатывающий миллионы долларов в год, звезда мировой величины, садится в «Феррари» и едет к малоизвестному музыканту, чтобы поднять тому настроение.

— Допустим, про малую известность вы, Игорь, зря. Не прибедняйтесь.

— Все равно величины несопоставимые, согласитесь.

«Я учился в музыкальной школе, а бредил хоккеем. Таким вот раздвоением личности страдал до пятнадцати лет»

— Может, Игорь, вам надо было хоккеистом стать? Вы же пробовали научиться?

— Да, очень хотел стать хоккеистом, шесть лет серьезно тренировался в ленинградском СКА.

— Кажется, вместе с Алексеем Касатоновым?

— Он шел в другой возрастной группе, поскольку на два года меня старше. Но на площадке мы много раз пересекались. Было сразу понятно: растет жесткий, сильный защитник. А мне, видимо, чего-то не хватало. То ли жесткости, то ли целеустремленности. Я ведь, по сути, вел двойную жизнь. Учился в музыкальной школе игре на кларнете, а бредил хоккеем. Когда преподавательница узнала, почему нотные тетради лежат вместе с коньками и крагами, она чуть в обморок не упала: «Игорек, вы можете переломать себе пальцы!» Хотел ответить, мол, скорее, мне вышибут зубы, но не стал морально добивать старушку... Таким вот раздвоением личности страдал до пятнадцати лет, пока не поступил в училище имени Мусоргского по классу саксофона. На этой развилке пришлось определяться: или спорт, или музыка. Выбрал второе.

— И, похоже, не пожалели.

— Абсолютно нет! Но и хоккей по-прежнему обожаю. Пока жил в Америке, объездил с любительской командой весь мир, был в Норвегии, Швеции, Дании, Австрии, Швейцарии, Франции... Неплохо, кстати, играл, много забивал, хотя и числился защитником.

— А-ля Фетисов.

— Примерно. Уже в Москве начал выступать за «Росич», где моим партнером стал Александр Якушев. Не сказка ли?

— Что круче: сыграть на саксофоне для Путина и Клинтона в Кремле либо же выйти на хоккейную площадку против Быкова и Ларионова?

— Честно? Рядом с президентами я только музыкант, а на льду с великими хоккеистами все-таки партнер. Пусть и слабейший. Конечно, за все спасибо саксофону. Он распахнул передо мною многие двери, даже самые неожиданные.

— Например?

— Скажем, Михаил Куснирович долго пытался получить разрешение на открытие катка на Красной площади. Действовал по всем каналам, но уперся в стену. Люди не понимали, зачем ему это нужно, искали подвох или корысть. Знаете, как в России относятся к коммерсантам? Для многих это слово по-прежнему синоним спекулянта. Словом, я встретился со Славой Сурковым (первый заместитель главы Администрации президента России. — Ред.), дружбой с которым обязан джазу, и объяснил все как есть. Куснировичу по кайфу делать так, чтобы люди получали удовольствие. И деньги тут не главное. После этого воз сдвинулся с мертвой точки. Наверняка Миша и без меня справился бы с задачей, но сколько еще сил потратил бы? Я, обычный музыкант, дал делу человеческий толчок.

«С малышом я мысленно каждую секунду»

— Сегодня в разговоре вы час-то вспоминали США, Игорь. На Олимпиаде из-за этого раздвоения не испытывали? У вас же, кроме паспорта с российским двуглавым орлом, есть похожий документ с американской одноглавой птичкой.

— Понимаете, я покидал Советский Союз, а не Россию. И Родине не изменял. В конце концов Сикорский, Гершвин и Рахманинов помогали Америке стать великой, не отрекаясь от корней. Саша Овечкин, играющий за «Вашингтон», не превратился в меньшего патриота России. Всегда, когда американцы играют с канадцами или китайцами, готов сопереживать команде США, но в личном поединке сборных России и Штатов выбирать мне нечего, я всей душой со своими. Американское гражданство помогает без виз и прочих проблем ездить по миру, однако в душе я остаюсь россиянином. И другим не стану.

— Что-то успели посмотреть в Пекине?

— Сходил на соревнования фехтовальщиц, переживал за наших девочек. Обидно за Софью Великую — остановилась в шаге от медалей. Зато волейболисты порадовали — уложили на лопатки сербов, поквитались за поражение в полуфинале Мировой лиги.

Рассчитывал 11 августа поболеть за Катю Гамову и других девчат в матче (волейбольном. — Ред.) с бразильянками, но приходится ближайшим рейсом возвращаться в Москву. Если и сейчас не приеду, Оксана точно не оценит. Ничего, вместо себя оставляю Данилу, будет срывать горло на трибуне за двоих.

— Для сына это первая Олимпиада?

— Третья! Как и для меня. Был в Афинах, потом в Турине. Сравнивать не стал бы. У каждых Игр своя специфика, атмосфера, этим они и ценны. Хочу сказать о другом, вроде бы не имеющем прямого отношения к спорту. Вы ездили по Пекину на машине? Обратили внимание: ни один водитель не поворачивает со второй полосы, коль это разрешено делать только из крайнего ряда. Никто не сигналит как полоумный, если другая машина вдруг замешкается на светофоре. Все стоят и мирно ждут. Хотя могут куда-то спешить. А в метро спускались? В Китае полтора миллиарда населения. В Пекине народу наверняка не меньше, чем в Москве, но почему-то никто не толкается на улицах, не смотрит на тебя волком. Не вижу ничего постыдного в том, чтобы учиться у других хорошему. Нам нужны китайская дисциплина, американская раскованность, немецкая пунктуальность. Плюс русское умение преодолевать трудности. Думаете, легко мне было сегодня играть? И дело не в рождении малыша, с которым я, конечно, мысленно каждую секунду. Из-за ливня и стопроцентной влажности саксофон не звучал, трость была тяжелая.

— Что, извините?

— Мундштук и трость — это детали саксофона. Словом, невзирая на сложности, я сыграл и вроде бы не разочаровал слушателей. Вот так и нашим спортсменам нужно: выходить и биться до последней попытки, секунды, броска. И тогда все получится, я точно знаю.