На этой неделе любители оперного искусства во всем мире вспоминают великого итальянского тенора Лучано Паваротти. Он скончался в возрасте 71 года 6 сентября 2007-го от рака поджелудочной железы у себя дома в Модене.

Это был уникальный человек, и не только потому, что у него были редкие вокальные данные. Его высокую ноту «до» знают все ценители классической музыки. Уникальность Лучано заключается в отношении к жизни, к другим людям, в удивительной доброте, щедрости. Благодаря Паваротти сотни тысяч человек во всем мире, которые считали оперу скучной, полюбили ее всем сердцем. Лучано, чья карьера продолжалась почти полвека, редко давал интервью. В какой-то момент в нем появился страх, что его слова могут неверно истолковать. «Если у вас известное имя, вас могут не так понять, даже когда вы ничего не говорите! Я не считаю себя параноиком, но порой пресса просто сводит меня с ума...» — как-то заявил Паваротти. Наиболее откровенен певец был в написанных им мемуарах. Выдержками из них мы попытаемся сегодня проиллюстрировать рассказ о его жизни.

«При переездах заставлял секретарш забирать с собой еду, которую мы не съели»

Лучано Паваротти родился 12 октября 1935 года в бедном квартале на окраине Модены, города на севере Италии. Его отец Фернандо Паваротти был пекарем. Мать Адель Вентури работала на табачной фабрике, где в основном делались сигары. Семья едва сводила концы с концами, но певец на всю жизнь сохранил любовь к своим детским годам и родному городу. Став знаменитым и богатым, он мог поселиться где угодно, но остался верен Модене...

«Я горжусь, что до сих пор поддерживаю отношения с теми, с кем рос вместе. Я люблю возвращаться в родной город после концертов и гастролей, которые проходят у меня по всему свету. Я побывал всюду: в России, в Южной Америке, Японии, Китае... Немного найдется мест, где я не пел. Но, приехав в Модену, я захожу в гости к своим старым друзьям, соседям, и мы проводим время вместе. Беседуем, играем в карты. Для этих людей я остался прежним Лучано. И мне это нравится...

Даже теперь, когда у меня много денег, я сохранил привычки тех лет, когда мы жили бедно. Ненавижу что-либо выбрасывать. Бедные мои секретарши! Все эти годы я изводил их тем, что при переездах с места на место заставлял забирать с собой еду, которую мы не съели. Поверьте, ее всегда было много! Дело в том, что если я нахожусь где-то на протяжении нескольких дней, я набиваю холодильник таким количеством продуктов, что оно вдвое превышает наши потребности. И еда всегда остается, когда приходит время уезжать. А я заставляю забирать ее с собой...»

Любовь к опере Лучано привил его отец. Пекарь Паваротти славился в Модене своим прекрасным голосом, но выступать на сцене он не мог. Слишком нервничал. Единственное, на что соглашался Фернандо, это петь в церковном хоре. Дома он хранил пластинки с записями лучших теноров того времени...

«Я вырос на опере. Все мое детство прошло под пение отца. И под его пластинки. Еще ребенком я пытался копировать Джильи, Мартинелли, Карузо (знаменитые оперные певцы. — Ред.). Думаю, мне было лет шесть, когда я стал взбираться на кухонный стол в нашей двухкомнатной квартире и петь! Затем важно кланялся и объявлял всем присутствующим, что, когда вырасту, стану тенором. Понимаете, не просто певцом, а оперным тенором! Я уже тогда понимал разницу...

Не все шло у меня гладко с учебой. Нередко хотелось все бросить, заняться какой-нибудь обычной профессией. Но я гнал эти мысли, потому что не имел права подвести отца, который в меня поверил. Ведь он согласился фактически содержать меня! Когда я начал серьезно брать уроки пения, мы договорились с ним, что он предоставит мне бесплатную комнату и еду до тех пор, пока мне не исполнится 30 лет. Если к тому времени я не сделаю карьеру оперного певца, то все брошу и буду зарабатывать деньги любыми доступными честными способами, чтобы вернуть ему долг...»

Почти семь лет Лучано упорно занимался с преподавателями вокала. Денег все равно не хватало, и он подрабатывал то учителем в начальной школе, то страховым агентом. Когда ему уже казалось, что успех близок, случилось ужасное. Для Паваротти, чтобы он привык к сцене, организовывали бесплатные концерты в маленьких городках. И вот однажды в Ферраре молодой певец так сфальшивил, что его освистали. Оказалось, что у него на голосовых связках образовалось уплотнение. Лучано был уверен, что все кончено. Но уплотнение исчезло так же неожиданно, как и появилось. И после этого его голос обрел необыкновенную чистоту. «Звук стал таким, какого я и мои преподаватели так долго и тяжело добивались», — вспоминал Паваротти.

В 1961 году он одержал убедительную победу на Международном конкурсе вокалистов. Его стали приглашать различные оперные театры не только в Италии, но и в других странах. Уже в 1963 году он дебютировал в Венской опере и лондонском Ковент-Гардене...

«Мне нравится быть в женском обществе. И чем женщины красивее, тем лучше»

«Своим профессиональным успехом я во многом обязан женщинам. Мне помогала уроженка моих родных мест Мирелла Френи, которая обладала замечательным сопрано. Знаменитая Джоан Сазерленд рискнула доверить мне партию тенора в оперном театре Майами, когда ее постоянный партнер заболел (это было в 1965 году. — Ред.). А Джоан Ингпен просто привела меня в Ковент-Гарден...

В каком-то смысле я обязан всем в моей жизни женщинам. Они окружали меня с раннего детства. В нашем многоквартирном доме в Модене жило 16 семей, и я был единственным мальчиком! Представляете, с утра все мужчины уходили на работу, а женщины заботливо опекали меня. И сколько я себя помню, я чувствовал себя главным в этом «гареме», как выражался мой отец. Не скажу, что мне это было неприятно. И, боюсь, я привык к женскому вниманию. Вот почему сейчас мне нравится находиться в женском обществе. И чем эти женщины красивее и интеллигентнее, тем лучше! Я уверен, что женщины гораздо чувствительнее мужчин. Ты еще не успел сказать, а женщины уже знают, что у тебя на уме! Для меня, как для артиста, такое понимание очень важно...

Вот почему я всегда беру секретарями женщин. Мужчины в этой должности меня не устраивают. Не справятся. За последние 20 лет с небольшим у меня сменилось восемь секретарш. Поверьте, у них трудная работа. Им приходится продумывать мое рабочее расписание, следить, чтобы я соблюдал диету, сидеть со мной до трех утра и играть в карты, когда мне не спится. А самое трудное — это поднять меня с постели. Особенно, когда мы спешим на самолет или на важную встречу. Им также приходится следить за тем, чтобы моя одежда выглядела соответственно.

Этим молодым женщинам вместе со мной пришлось пережить очень многое. Они — мои менеджеры, телохранители, товарищи. Они вместе со мной скрываются от толпы, убегая из отеля через запасной выход. Люди могут думать о них что угодно, но я считаю их членами моей семьи. А потому меня искренне волнуют и их проблемы. Я хочу знать, с кем они встречаются, кто назначает им свидания, что их тревожит. В этом нет ничего предосудительного или нездорового. У меня такие отношения с дочками. Моя нынешняя секретарша Николетта Мантовани удивляется тому, что мои девочки охотно, иногда в деталях, рассказывают мне о своих сердечных делах. Признаю, большинство отцов в Италии так себя не ведут с дочерьми. Я для своих детей больше друг, нежели строгий родитель...»

Николетта Мантовани стала причиной развода Паваротти с его женой Адуей, с которой певец прожил в браке 34 года. Адуа родила Лучано трех дочерей. Однако он всегда признавал, что отношения с первой супругой были достаточно сложными...

«С Адуей мы полюбили друг друга еще подростками и были помолвлены целых семь лет до нашей женитьбы. Для многих молодых людей помолвка — это несерьезно. Ее всегда легко разорвать. У нас с Адуей было иначе. Мы знали, что поженимся, как только у меня появятся деньги. Так и получилось.

В 1961 году я заработал свой первый гонорар, женился и купил свой первый автомобиль. Это был «Фиат-500», или «тополино», как называем его мы, итальянцы. Самая дешевая машина! Я как-то пошутил, что свадьба и покупка «тополино» для меня имели тогда одинаковую важность. Адуа шутку не поняла и обиделась. Именно из-за таких моих шуточек мы с ней все время сражаемся. В день нашей свадьбы я спросил себя: «Что ты делаешь, Лучано? Ты что, хочешь всю оставшуюся жизнь чувствовать себя на поле битвы?» Я чуть все не отменил тогда, но вовремя одумался. Не жалею о том, что женился на Адуе. У нас выросли замечательные дочери. Но с женой после свадьбы мы, действительно, продолжали бороться, но уже как взрослые, а не как влюбленные подростки. Это уже были бои за что-то. Что-то весьма конкретное. Но я не пытаюсь ее обвинить. Не многие женщины смогли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа...»

Первая жена долго не давала развода Лучано. У него и Николетты уже родилась дочь Аличе, а Адуа все продолжала выдвигать условия. Со своей бывшей секретаршей певец смог заключить законный брак только в декабре 2003 года.

«Футбол — моя первая любовь на всю жизнь»

Опера была далеко не единственной страстью Паваротти...

«С детства я преклонялся перед знаменитыми спортсменами. Особенно перед автогонщиками и футболистами. Футбол — моя первая любовь на всю жизнь. В детстве я играл в него каждую свободную минуту. Даже выступал в местной команде. Получалось неплохо, но не настолько, чтобы сделать его своей профессией. Но игра осталась у меня в крови. Я внимательно слежу за чемпионатами не только в Италии, но и в других странах. Могу не знать, кто пел на прошлой неделе в «Ла Скала», но скажу наверняка, как сыграли «Реал» или «Милан». Если у меня нет возможности посмотреть матч, я звоню друзьям и узнаю счет. Если честно, только благодаря футболу состоялся наш первый концерт «Три тенора» с Пласидо Доминго и Хосе Каррерасом. Это было в 1990 году. Тогда чемпионат мира по футболу проходил в Италии. И я предложил исполнить арию «Nessun dorma» из знаменитой оперы Пуччини «Турандот» в качестве своеобразного гимна турнира. Идея понравилась. Би-би-си вообще сопровождала тогда все репортажи с чемпионата этой композицией. А накануне финального матча Пласидо, Хосе и я дали концерт в Риме. Сцену установили прямо в знаменитых термах Каракаллы. Прекрасное получилось выступление...

Когда у меня появились деньги, я вспомнил о другом своем детском увлечении. Мне всегда нравились лошади. И я захотел завести собственную конюшню в Модене. Началось все в 1979 году. Перед Рождеством я давал концерт в Дублине. Кто-то из поклонников пригласил меня посмотреть на лошадей. Когда я увидел этих прекрасных животных, сразу влюбился в них всех. Тут же купил двух и прилетел из Ирландии с ними домой. Вскоре их было уже у меня десять! Я уверен, лошади хорошо влияют на человека. Знаю это по себе. Если я нервничаю перед выступлением или не могу совладать с охватившим меня волнением уже после концерта, мне достаточно побыть пару минут рядом с лошадью. Когда я чувствую, что она принимает меня как друга, отдыхаю душой, становлюсь спокоен. Это удивительные создания! Они величественны, благородны и в то же время прекрасны в своей простоте...»

«Я стоял на сцене под крышей, а под дождем мокли принцесса Диана, принц Чарльз и другие зрители»

Став известным певцом, Лучано активно занимался благотворительной деятельностью. Все его знаменитые концерты «Паваротти и друзья», в которых участвовали звезды попи рок-музыки, включая Стинга, Эрика Клэптона, Джона Бон Джови, Элтона Джона, Боно, Шерил Кроу, Дзуккеро, проводились под эгидой ООН. Сборы от них направлялись в качестве помощи детям, пострадавшим в результате военных конфликтов в Боснии и Косово, Гватемале и Ираке. Великий тенор дал несколько выступлений в пользу жертв землетрясения в Спитаке, которое произошло в декабре 1988 года и унесло жизни 25 тысяч советских граждан. Он был другом принцессы Дианы и постоянно помогал созданному ею фонду, который боролся за повсеместный запрет на использование противопехотных мин. Об этих концертах он всегда вспоминал с особым удовольствием...

«Одно из своих выступлений я запомнил на всю жизнь. Это было в 1991 году. Я пел в лондонском Гайд-парке. Очень боялся, что пойдет дождь и все испортит. Переносить концерт было нельзя, потому что его транслировали на весь мир по телевидению. А дождь все-таки пошел. Сцена и оркестр были защищены, а вот публика расположилась под открытым небом. В первом ряду сидели принц Чарльз и принцесса Диана, тогдашний премьер-министр Великобритании Джон Мейджор с женой, другие известные люди. Когда пошел дождь, все раскрыли зонтики. Огромное поле зонтов! Я исполнил первую арию и понял, что меня видит только первый ряд. Тогда по громкоговорителям попросили всех закрыть зонты. Реакция была неожиданной. Все стали аплодировать! Принцесса Диана первой сложила зонт, и все последовали ее примеру.

И тут стало неловко мне. Стою под крышей, сухой, а передо мной сидят в нескольких шагах такие известные люди, и их всех поливает дождь! Я сделал жест в их сторону, чтобы показать им, как я им сочувствую. Воздел руки к небу, словно умоляя, чтобы погода сжалилась над моими зрителями...

Еще до начала концерта я спросил принца Чарльза, позволит ли он мне посвятить одну из песен, которые я намеревался исполнять в тот вечер, его жене. И он дал свое согласие. Когда концерт подходил к концу, я остановил музыкантов и сделал объявление: с любезного разрешения присутствующего здесь принца Чарльза хочу посвятить принцессе Диане арию де Грие из оперы Пуччини «Манон Леско» — «Una donna non vidi mai» («Я никогда не встречал такой женщины». — Ред.). После выступления Чарльз и Диана пришли за кулисы поблагодарить меня. Принцесса вся промокла, влажные пряди ее светлых волос облепили лицо. И все равно она была прекрасна! Там, за сценой, в палатке, которая служила мне гримерной, Диана сказала, что когда я пел в ее честь, она пережила одно из самых счастливых мгновений в своей жизни. Поверьте, ради таких слов стоит жить и петь!

Когда Чарльз и Диана расстались, мне было очень жаль. Однажды мы встретились с ней в Нью-Йорке. Вышло так, что нас двоих пригласили на обед к известному художнику Нельсону Шэнку и его супруге Леоне. Лимузин прислали один. Он должен был сначала забрать меня из отеля, а затем по дороге заехать за Дианой. Но в последний момент в британском посольстве решили отвезти ее на своей машине. Узнав об этом, я расстроился. Но потом мы попали в пробку, и я был счастлив, что ей не пришлось меня ждать. К тому же я опоздал к началу обеда.

Нас посадили рядом. Мы заказали разные блюда. Я уже не помню, что попросил, но Диане подали жареные креветки, которые выглядели очень аппетитно. Я не выдержал и обратился к ней: «Принцесса, эти креветки, должно быть, очень вкусные?» Она кивнула: «Отличные креветки...» Через несколько минут я снова спросил ее: «Они правда восхитительны?» Она опять кивнула. И тут я не выдержал: «Извините меня, я дважды пытался намекнуть, но безуспешно... Теперь спрошу прямо — можно попробовать у вас одну креветку?» Диана разволновалась и стала извиняться: «Простите, Лучано, я не поняла вас...» Затем протянула свою тарелку и застенчиво добавила с улыбкой: «Я не привыкла делиться едой за столом». Я поблагодарил ее, а затем, чувствуя собственную неловкость, сказал: «Если так, то вам пришлось бы туго за обедом в моей семье!» Мы рассмеялись...»

Материал подготовили Наталия ТЕРЕХ и Ирина ТУМАРКИНА, «СОБЫТИЯ». Использована книга мемуаров Лучано Паваротти «Мой мир»