Западная критика почтительно именовала его «царем Давидом», «королем скрипачей», «первой скрипкой мира»... Давид Ойстрах — это беспрецедентное явление в истории музыкального искусства. Одна из причин его успеха — уникальность метода, разработанного Ойстрахом для самого себя, но ставшего сегодня эталоном игры на скрипке.
Мало кому известно, что именно Давид Ойстрах послужил прототипом скрипача Полякова в популярном романе братьев Вайнеров «Визит к Минотавру», изданном в 1972 году и экранизированном в 1987-м. Скрипку Страдивари, переданную в дар великому скрипачу бельгийской королевой, действительно украли, но... четверть века спустя после описанных в книге событий. В основу фильма был положен другой криминальный эпизод, связанный с именем Ойстраха.
Жизнь выдающегося скрипача складывалась не очень-то гладко. Постоянные гонения и конфликты с «сильными мира сего», а отсюда — и с самим собой оборачивались нервными срывами, инфарктами и, в конце концов, привели к скоропостижной смерти. Одним из наиболее напряженных эпизодов жизни маэстро стало ограбление его московской квартиры в юбилейном для Ойстраха 1968 году.
Кража из квартиры Ойстраха могла быть местью за отказ подписать письмо, осуждающее действия Израиля на Ближнем Востоке
— Тот юбилейный год изначально выдался для отца не самым радостным, — рассказывал мне в свое время 77-летний народный артист СССР Игорь Ойстрах. (Ныне сын и ученик Давида Ойстраха, почетный профессор Музыкального королевского колледжа в Лондоне, профессор Моцартовского общества в Вене, почетный член обществ Бетховена в Бонне и Изаи в Брюсселе проживает в Бельгии. — Авт.). Юбилей, исключительно тепло встреченный всеми друзьями и поклонниками, оказался проигнорированным официальными инстанциями и прессой. Дело в том, что после окончания на Ближнем Востоке так называемой шестидневной войны (война между Израилем с одной стороны и Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Алжиром — с другой длилась с 5 по 10 июня 1967 года и закончилась оккупацией Израилем Голанских высот, Синайского полуострова, сектора Газа и Западного берега реки Иордан. — Авт.), в СССР развернулась новая кампания антисемитизма — на этот раз под лозунгом борьбы с сионизмом, который был приравнен к фашизму. В начале 1968-го во время гастролей по США Давиду Ойстраху сообщили, что по возвращении в Москву он должен будет поставить свою подпись под документом, осуждающим правительство Израиля, которое призывало евреев всего мира поселиться на своей исторической родине. Возвратившись в феврале в Москву, Ойстрах отказался подписать сфабрикованное письмо евреев — видных деятелей культуры. Потому, когда полгода спустя у отца был юбилей, он нисколько не удивлялся тому, что эту дату наверху просто-напросто «спустили на тормозах». Однако никто не мог предположить худшего.
Не прошло и месяца после юбилея, как 27 октября 1968 года, во время гастролей отца в Италии, была взломана и ограблена московская квартира родителей. Оттуда исчезли деньги в различных валютах, драгоценности, в том числе подаренный Ататюрком (первый президент Турецкой Республики. — Авт.) золотой портсигар, шахматы с золотыми и серебряными фигурами — подарок королевы Елизаветы Бельгийской, символический ключ от Иерусалима, ордена, фотоаппараты и часы. Еще — концертные дневники, почетные дипломы, фотографии знаменитых музыкантов с дарственными надписями, новейшая звукозаписывающая техника и тщательно собранные по всему миру грамзаписи. Нетронутыми остались, к счастью, лишь бесценные скрипки...
Как сейчас помню, буквально за день до моего вылета на гастроли в Миннеаполис (США. — Авт.) мне позвонила жена милиционера, жившего в доме отца (сам милиционер в это время находился в больнице), и сообщила, что квартира родителей взломана. Я в то время проживал уже отдельно в другом районе столицы. Сразу же позвонил в Италию, известил о ЧП отца, а сам помчался на улицу Чкалова. Совершенно ошарашенный произошедшим, я провел там несколько часов, пока сотрудники компетентных органов составляли опись похищенного. Утром следующего дня я улетел в Америку. Когда родители возвратились из Италии, меня в Москве не было. Отец рассказывал потом, что он неоднократно встречался с работниками уголовного розыска, даже хлопотал о получении другой квартиры.
О таинственной краже в квартире Ойстраха трубила мировая пресса: «В Москве, в доме № 14/16 по улице Чкалова, была обворована квартира великого скрипача Давида Федоровича Ойстраха. Преступники похитили более 4 кг золотых вещей...» В советских министерствах иностранных дел и культуры раскалялись телефонные аппараты от звонков аккредитованных в Москве послов иностранных государств. Похоже, в верхах поняли, что «компетентные органы» зашли слишком далеко, и через три месяца все до одной(!) пропавшие ценности были «найдены» и возвращены владельцу. Преступников, как водится, обнаружили и арестовали, «справедливость восторжествовала». Даже версию придумали весьма убедительную. Дескать, в Доме композиторов, где живет Ойстрах, тогда шел ремонт, и один уголовник, обитавший после лагерей на 101-м километре под Москвой, проник в дом под видом рабочего. Конечно, скрипки он не брал — только деньги и украшения для «дамы сердца». После чего квартиру музыканта посетил 18-летний брат вора. Взял то, что старший не забрал, но случайно выронил эспандер, на котором красовалась его фамилия — Тимохин. Братьев арестовали.
— Мысль о том, что случившееся в квартире родителей — наказание за отказ отца участвовать в антиизраильской кампании, первым высказал ему скрипач квартета имени Бородина Ростислав Дубинский, — вспоминает Игорь Ойстрах. — Уже позже я припомнил, что незадолго до кражи, 11 октября, когда родители возвратились из Одессы и я привез их на улицу Чкалова, мы не смогли открыть входную дверь ни папиными ключами, ни моими. Пришлось вызывать слесаря, который устранил неисправность в замке, явно вызванную посторонним вмешательством. Вероятно, кто-то проводил «генеральную репетицию». Но тогда никто из нас не придал особого значения досадному эпизоду...
Аркадий Вайнер: «Унесли у знаменитого скрипача немало. Одних только денег на сумму 120 тысяч долларов»
По мотивам этой истории братья Аркадий и Георгий Вайнеры написали в 1972 году роман «Визит к Минотавру». По сюжету, однажды во время отсутствия скрипача и педагога Льва Иосифовича Полякова была ограблена его квартира. Среди множества ценных и малоценных вещей, которых лишился профессор, находилась скрипка «Санта- Мария», одна из лучших работ Антонио Страдивари, созданная более 260 лет назад в период творческого расцвета мастера...
— В действительности тогда у Ойстраха скрипку Страдивари не крали, — рассказывал многие годы спустя Аркадий Вайнер. — Кстати, у Ойстраха имелся изумительный инструмент Гварнери, который ничуть не дешевле Страдивари. Эту скрипку он взял с собой на гастроли. Дома же у музыканта в футляре кремонских мастеров стоимостью около 100 тысяч долларов лежал обыкновенный серийный Вильом. За него на аукционе «Кристис» дают, по сравнению со Страдивари, сущие пустяки — 700 тысяч «зеленых». Жулики, проникшие в квартиру Ойстраха, скрипку брать не стали. Один из них сказал: «Чего ее тащить? В музыкальном магазине на Неглинке их висит 100 штук по червонцу». Кстати, воришки пренебрегли также золотым диском Ойстраха.
Сенсация состояла в том, что тогда в течение двух суток были ограблены квартиры певицы Эдиты Пьехи, известного футболиста Эдуарда Стрельцова и Давида Ойстраха. А унесли у знаменитого скрипача немало: одних только денег на сумму 120 тысяч долларов, лифчиков на собольем меху штук 40, обувь, коллекцию старинных часов, огромный золотой ключ от ворот Иерусалима... Но в таком виде история с кражей тянула лишь на статью, а никак не на роман. Поскольку мы затратили много сил на добывание и изучение информации о преступлении (Ойстрах запретил тогдашнему министру внутренних дел — всемогущему Щелокову публиковать какие бы то ни было материалы), то не хотелось отказываться от этого сюжета. И вот однажды брат сказал: «Послушай, ведь мы же хотим написать роман, а не судебный очерк. И нашим героем будет вовсе не Ойстрах, а совсем другой персонаж. Поэтому надо, чтобы фигурировала кража скрипки Страдивари!»
Интересно, что в фильме «Визит к Минотавру» «снималась» настоящая скрипка Страдивари, принадлежавшая Давиду Ойстраху.
— В послевоенные годы Давид Федорович играл на Страдивари из Госколлекции (Государственная коллекция уникальных музыкальных инструментов — это крупнейшее в мире собрание струнных инструментов работы мастеров разных стран и эпох, среди которых шедевры скрипичного мастерства работы Страдивари, Гварнери, Амати и др. — Авт.). Когда-то эта скрипка принадлежала князю Юсупову, — рассказывает скрипач-виртуоз Артур Штильман, лауреат международных конкурсов, солист Московской филармонии до эмиграции в США в 1979 году. — Ее так и называли — «юсуповская». Это был лучший инструмент в стране и понятно, что на нем должен был играть лучший исполнитель. Скрипка изумительно звучала перед микрофоном, но для большого зала, пожалуй, не обладала необходимой силой звука.
Вскоре после войны в Госколлекцию поступила «трофейная» скрипка Страдивари. (По некоторым сведениям, инструмент этот ранее принадлежал берлинскому профессору Хафеману, а привез его в Москву из Германии маршал Георгий Жуков. — Авт.). Некоторые эксперты, однако, склонялись к мысли, что это был инструмент работы знаменитого француза Вильома, делавшего изумительные копии работ Страдивари и Гварнери. Как бы то ни было, Давид Ойстрах стал играть на новом инструменте. У этой скрипки был гораздо более мощный звук, чем у «юсуповской».
Первую Страдивари Ойстрах приобрел в собственность в 1955 году в США. А одиннадцать лет спустя он обзавелся «Марсиком» (скрипка Страдивари 1705 года), на котором играл до конца своих дней.
«На самой миниатюрной из скрипок Страдивари Ойстрах играл лишь дважды. Она слишком мала для мужских рук»
— У Ойстраха была еще одна скрипка работы Страдивари, — говорит Нина Мелешина, главный хранитель Московского государственного музея музыкальных инструментов имени М. Глинки. — Именно эта скрипка «снималась» в детективе «Визит к Минотавру», где по сюжету, ее похищали злодеи. Так вот, спустя девять лет после выхода фильма на экраны скрипку украли уже по-настоящему...
У этой скрипки Страдивари, изготовленной в 1671 году, особенная история. Ее подарила Давиду Ойстраху королева Бельгии Елизавета (урожденная баварская принцесса), которая сама была прекрасным музыкантом. Она училась у всемирно известного бельгийского скрипача и композитора Эжена Изаи и даже впоследствии учредила международный музыкальный конкурс его имени, который и сейчас проводится в Брюсселе. В 1937 году Ойстрах стал победителем этого конкурса, и с тех пор его и королеву Елизавету связывала дружба. В непростые времена Елизавета не боялась высказывать свои симпатии к Советскому Союзу, за что была даже прозвана «красной королевой». Известно, например, что она писала Сталину: «Дорогой Генералиссимус, я провожу конкурс скрипачей и рассчитываю на участие представителей вашей замечательной школы». Сталин якобы наложил резолюцию: «Послать. Обеспечить победу». Возможно, с его «легкой» руки на этих конкурсах именно советские музыканты неоднократно становились победителями. Большей частью — воспитанники Ойстраха.
Истинный одессит, Ойстрах обладал теплым, незлобивым юмором. В один из очередных приездов в свой родной город он так рассказывал о знакомстве с королевой Елизаветой: «Мы жили в одной гостинице в горах. Она приходила ко мне в номер в девять утра, когда я был еще в пижаме и не брит, садилась на край кровати и слушала, как я занимаюсь... Она была необыкновенна, как весенний цветок. Ей исполнилось уже 85... Когда я нынче в Москве подавал телеграмму королеве Елизавете и упомянул о «цветке», по-моему, меня посчитали сумасшедшим»...
— После смерти музыканта его семья преподнесла подаренную королевой скрипку в дар нашему музею, — продолжает Нина Мелешина. — Говорят, маэстро играл на ней лишь дважды: самая миниатюрная из скрипок Страдивари слишком мала для мужских рук. Скрипка была сделана под руководством другого известного мастера — Амати, учителя Страдивари. Ее страховая стоимость составляла миллион долларов. Это был один из самых охраняемых инструментов в стране. Три раза в год его снимали с витрины для участия в концертах лучших скрипачей, а репетировать на нем можно было лишь под охраной милиции. Запрещалось даже показывать, где он хранится.
Похищенные из музея скрипки нашли в заброшенном доме на границе с Абхазией
И вдруг — кража, потрясшая не только Москву, но и весь культурный мир! В ночь на 23 мая 1996 года вместе с уникальной скрипкой Страдивари из музея исчез инструмент работы известного немецкого мастера XVII века Якоба Штайнера (в бывшем Советском Союзе имелись только две его работы). Скрипку Штайнера передали в музей таможенники, конфисковав ее у профессора Московской консерватории Дьяченко, который попытался контрабандно вывезти инструмент за границу. Профессора осудили на семь лет лишения свободы, а скрипку сделали музейным экспонатом.
— Уникальные изделия Страдивари не раз крали и за рубежом. Что характерно — всегда находили. Нашли и в этот раз, однако на поиски ушло полтора года, — продолжает Нина Мелешина. — Самое ужасное, что следователи в первую очередь заподозрили наших сотрудников. Но это абсурд. Мы пуще глаза хранили единственную в нашем музее Страдивари...
— К месту происшествия на улицу Фадеева (где расположен Музей имени Глинки. — Авт.) моментально прибыла опергруппа, — вспоминает Олег Зайцев, тогдашний сотрудник Московского уголовного розыска. — Злоумышленники действовали по четко разработанному плану. Они сумели «замкнуть» на двери служебного входа охранную сигнализацию таким образом, что она по всем параметрам была вроде бы в рабочем режиме, а на самом деле оставалась к взлому глухой. Поэтому входную дверь преступники открыли, сорвав замок. Дверь, ведущую в зал экспозиции, взламывать не пришлось: по беспечности ее просто не закрыли. Долбанув увесистым гвоздодером по толстому витринному стеклу, ночные гости сняли со стенда скрипки и удалились. Охранная сигнализация на демонстрационном стенде сработала, но, приняв тревожный сигнал, охранница с первого этажа поспешила на второй по парадной лестнице, постояла у запертой парадной двери и, не услышав ничего подозрительного, вернулась в караульное помещение. Лишь утром шофер директорской автомашины поднял тревогу, увидев взломанную дверь служебного входа.
Специально созданный штаб по координации поиска скрипок возглавил начальник московской милиции. Речь шла не только о стоимости скрипок (два миллиона долларов), но и о престиже страны.
На первых порах розыскникам везло: они четко шли по следу. В скором времени в музее раздался телефонный звонок с предложением... выкупить инструменты. Некий Сергей утверждал, что обе скрипки находятся у него: «Мы честные предприниматели. Партнеры вернули нам долг скрипками. Мы могли бы продать их за границу, но как патриоты решили, что они должны остаться на родине», — заявил он. Таких звонков из телефонов-автоматов последовало несколько. Всякий раз беседа была очень непродолжительной, и задержать звонившего не удавалось. Сергей требовал сначала два миллиона долларов, потом сделал скидку до одного миллиона. Подтверждая наличие у него скрипок, прислал сначала их фотографию, потом через ячейку в камере хранения Белорусского вокзала была получена видеокассета. Сомнения исчезли: скрипки целы и пока что никем не востребованы. Это означало, что кража не была заказной. В противном случае раритеты сразу же уплыли бы за рубеж или, выражаясь языком антикварщиков, «попали в яму». Это когда денежный туз обращает дензнаки в материальные ценности и надолго упрятывает их в тайник.
Оперативники от имени музейных работников вели переговоры с Сергеем, каждый раз записывая их на пленку. Тянули время, торговались — нужно было «засечь» телефон, которым пользовались воры. При этом объясняли «продавцу», что цена скрипок в два раза ниже и что необходимая сумма все же будет собрана. Удалось дважды договориться с ним о встрече — в депозитарии одного из коммерческих банков и в баре на Люсиновской улице. Миллион долларов также был приготовлен и лежал в милицейском сейфе. Но встреча не состоялась: переговорщик Сергей навсегда ушел из телефонной сети, так и не рискнув совершить сделку. Для милиционеров полоса относительного везения закончилась. Потянулись дни и месяцы сбора информации, тревог и ожиданий...
А в ночь на 11 сентября 1996 года из Государственной публичной исторической библиотеки России воры вынесли сотни редких книг, стоимость которых оценивалась более чем в 400 тысяч долларов. Среди украденных раритетов оказались издания XV—XVIII веков: «Апостол» Ивана Федорова, рукописное Евангелие 1520 года, часть коллекции западноевропейских книг по масонству XVII века, инкунабула Лопеса де Мендозы «Пословицы» (единственный сохранившийся в мире экземпляр), первое издание знаменитых «Кентерберийских рассказов» английского поэта Джеффри Чосера (эта книга впоследствии стала лотом на аукционе «Кристис» и, имея стартовую цену ниже одного миллиона долларов, 8 июля 1998 года ушла с молотка за 7,3 миллиона! — Авт.). Словом, воры знали, что брать.
Через неделю в МУР поступила информация: в антикварном магазине появился человек, который предложил на продажу пару-тройку старинных книг и назвал раритеты, числившиеся среди похищенных из библиотеки. Опять напрашивался вывод: и в этом случае у похитителя нет выхода на международную антикварную мафию. Решив, что между двумя кражами — скрипок и книг — есть что-то общее, милицейские опергруппы объедили усилия...
Человек, сдавший книги на комиссию, был задержан. Сыщики стали проверять его на причастность к краже в музее имени Глинки. Под давлением фактов он сознался и назвал имя подельника. Последний, как выяснилось, уехал куда-то на юг, чтобы... продать скрипки! Нашли злоумышленника в Сочи: он грубо нарушил правила дорожного движения и попал в милицейскую сводку. Зная его пристрастие к карточным играм, оперативники устроили засаду во всех местных игорных заведениях. Подозреваемый появился в одном из них через несколько дней. Брать его сразу не стали. Сотрудник МУРа сказал злоумышленнику, что сидел в одной камере с его подельником. «Я его вытащу из тюрьмы, если отдашь скрипки»,— заявил сыщик. Тот согласился и вместе с милиционером отправился в село на границе с Абхазией. Скрипки находились там, в полуразрушенном доме...
«Предвыборный штаб претендента на пост президента России должен был создать фонд по сбору денег, провести со мной переговоры и выкупить Страдивари», — рассказывал вор
Суд определил преступникам, совершившим едва ли не самые громкие кражи последнего десятилетия минувшего века, меру наказания в виде лишения свободы на срок семь и восемь лет и обязал их выплатить огромные суммы пострадавшим, выигравшим иски в гражданских судах.
В ходе судебного следствия выяснилось, что оба злоумышленника — офицеры, выпускники военного училища, однако в армии служить отказались — подали в отставку. Воровать начали, когда учились на последнем курсе училища. Одному хронически не хватало денег на выпивку, другому — на выплату карточных долгов. Свою первую кражу совершили в августе 1988 года.
Сняв погоны, стали торговать: один — обувью, другой получил должность замдиректора в фирме своей матери. С коммерцией у обоих не ладилось, и они продолжали воровать. Сначала украли из московского Дома офицеров две фарфоровых вазы начала XIX века, затем обчистили меховой магазин на Кутузовском проспекте, проникнув в торговый зал через соседнее помещение (для этого разобрали стену). Продажа ворованных шуб обеспечила им безбедное существование на целый год. Когда деньги кончились, они влезли на склад «крутой» фирмы и разжились дорогостоящими импортными видеокамерами общей стоимостью 66 тысяч долларов.
Однако самое любопытное рассказал следователям один из преступников, страстный любитель казино: «Собственно, дело со скрипками началось в казино. В 1996 году я играл по большей части в «Метрополе». Однажды просидел за столом двое суток, выиграл 220 тысяч долларов. Но если посчитать в общей сложности, оставил я там несколько миллионов. Кто там только ни играл! За одним столом со мной сидели, например, Кафельников, Сосковец, Сагалаев, Буре, Шумейко. Они играли по-крупному, платили золотыми и серебряными кредитными карточками. У меня таких не было, но я считался выгодным клиентом казино, мог пользоваться кредитом. Там я познакомился с эмиссарами одного из претендентов на пост президента России. И проиграл им. Им нужен был хлесткий пиаровский ход. Они предложили мне украсть какой-нибудь раритет (сначала почему-то захотели маршальский жезл Роммеля, который в 1945-м нашли в бункере Гитлера), а потом дать информацию в прессе: мол, верну за выкуп. Предвыборный штаб их претендента должен был создать фонд по сбору денег, провести со мной переговоры и выкупить скрипку. Ну а претендент потом триумфально рассказывал бы во всех СМИ, как он «с большим трудом» вернул государству огромную культурную ценность.
Незадолго до этого мы с другом смотрели по телеку «Визит к Минотавру». Картина произвела впечатление, а здесь вдруг припомнился ее сюжет... Пошли в музей, все разведали. Однажды ходили по залу, ждали, пока уборщица уйдет. Она зашла за шторку как раз напротив шкафа со скрипками и долго не появлялась. Заглянули — увидели дверь, которая соединяла зал с административным помещением. Это была потрясающая находка! Прикинулись, что идем к директору по делу. Пока его ждали, разведали, как пройти в заветный зал. Для этого нужно было попасть на пожарную лестницу и отключить сигнализацию, которая опутывала всю лестницу. Директор задерживался, и мы, сказав, что зайдем через час, съездили на рынок, купили отвертку, моток проволоки, два десятка ключей. Один из ключей подошел к замку нужной двери. Сигнализация была четырех уровней. Мы легко открыли распределительные коробки сигнализации и поставили перемычки так, чтобы открыть нужные нам двери. Три сигнализации отключили, а четвертую не удалось. Она находилась внутри витрины, в нескольких сантиметрах от скрипок. Но мы рассчитали: пока сигнал сработает, успеем убежать.
Дождавшись дождливой ночи, чтобы поменьше было прохожих, я перелез через забор, подбежал к двери, болты которой заранее открутили наполовину. Пробрался в зал со скрипками, разбил витрину, взял скрипку. И хотя сигнализация уже сработала, у меня оставалось в запасе несколько секунд, я разбил вторую витрину и забрал еще скрипку Штайнера. Сложил скрипки в сумку, выскочил на лестницу, спустился вниз, перемахнул через забор, где меня ждал друг, — и был таков. Потом выяснилось, что зря спешил, — пропажа вскрылась только утром. Ночью мы могли весь музей вынести! Пришли домой, выпили пивка. А наутро радио, газеты, телевидение наперебой затрубили о «краже века»...
Самое обидное, что эмиссары то ли испугались, то ли планы у них изменились, но встречаться со мной не захотели. Друг предложил вывезти скрипки за границу, спрятав их в двойном бензобаке. Продать их можно было за два миллиона долларов, но на это требовалось время. Мне же деньги нужны были срочно: хотел играть, да и долги нужно было отдавать! Скрипки остались у моего подельника. Он не знал, как с ними поступить, и, уехав в Абхазию, где у него был бизнес, взял с собой. Там его арестовали, забрали скрипки. Даже опера обратили внимание, как бережно они хранились...»
Сотрудники «антикварного» отдела МУРа вернули скрипки в музей имени Глинки, где они находятся и сейчас.
— На Страдивари была трещина — след, оставшийся от неаккуратной выемки ее из тайника, — констатирует Нина Мелешина. — В другом месте скрипка была поцарапана, от времени и условий хранения разошлась склейка. Инструмент реставрировали по старинной технологии. Восстановили даже лаки Страдивари. Хотя и боялись, что пропадет живой звук, но... В октябре 2002 года после долгого перерыва скрипка Страдивари вновь зазвучала в одном из залов нашего музея. Ее голос тот же, что на эталонной записи Ойстраха!..
