Личная жизнь звезд под вечным прицелом папарацци. Молва то сводит любимцев публики, приписывая им бурные романы, то снова разводит. О том, что такое быть всегда в центре внимания, популярная российская певица, киевлянка по происхождению Анастасия Стоцкая знает не понаслышке. То на страницах газет и журналов обсуждают ее размолвку с продюсером Филиппом Киркоровым, то в интернете появляются скандальные фотографии якобы пьяной Насти, то недавно снова заговорили о ее беременности...

«Я родилась черная как смоль, вся в волосах. Маме в шутку даже говорили, что она родила зверюшку»

— Настя, говорят, ты готовишься стать мамочкой?

— (Смеется.) Я уже просто устала оправдываться и объяснять, что это очередная газетная «утка». Журналисты то и дело приписывают мне интересное положение, поэтому я уже даже привыкла к своему постоянному состоянию беременности. (Хохочет.)

— Ты уже несколько лет живешь в гражданском браке с 29-летним актером Алексеем Секириным...

— Наши отношения с Лешей начались со служебного романа (улыбается) — мы познакомились на мюзикле «Нотр-Дам де Пари», в котором вместе играли. Он был моим однокурсником — пришел к нам на втором курсе. Леша приехал из Питера, хотя сам родом из Воронежа. Сейчас мы живем вместе, он мой гражданский муж. Просто ни у меня, ни у Леши нет идеи фикс — сыграть свадьбу.

— Задумывались о том, чтобы завести малыша?

— Последнее время все чаще. Мне, с одной стороны, уже хочется стать мамочкой, но с другой — я понимаю, что еще сама ребенок. Ведь дети — это большая ответственность, и думаю, что я еще морально не готова. Опять же, если Бог нам пошлет малыша, я не буду противиться, никаких абортов — значит, так и должно быть. Но активно мы над этим не работаем. (Смеется.) Сейчас ведь немножко другое время, нежели раньше: в моем возрасте у мамы было уже двое детей. Сейчас все поменялось. Правда, мама с бабушкой очень хотят внуков, подгоняют меня, торопят. Я не могу сказать, что я карьеристка и не хочу иметь детей. Наоборот, считаю, что по годам время для пополнения семейства пришло, но разумом я еще не созрела. Сама еще хочу погулять. Дети ведь требуют много усилий. Мне в первые годы жизни ребенка хотелось бы проводить с ним побольше времени, а не спихивать его на нянь или на бабушек. Потом это плачевно заканчивается.

— Ты сказала, что сама еще ребенок. В чем это проявляется?

— Я жутко рассеянная, необязательная, в чем-то безответственная, могу какие-то вещи забыть, в общем, инфантильна. Не знаю, то ли это черта характера такая, то ли еще что-то, но надеюсь, что я еще изменюсь. Кстати, мой Леша — тоже достаточно инфантильный человек. Если бы рядом был кто-то, на кого я могла положиться полностью и кто мог бы меня контролировать, я уже давно спокойно родила бы ребенка. Но когда мы оба такие, очень сложно думать о потомстве.

— Говорят, ты чуть было не стала врачом?

— Вряд ли бы я смогла стать хорошим врачом, хотя моя бабушка мечтала об этом. Она очень хотела, чтобы я пошла по стопам отца, кардиолога-реаниматолога. На самом деле я жутко боюсь крови, не могу слышать даже биение собственного сердца. Если показывают по телевизору какую-то операцию, пульсирующее сердце, кровь, мне сразу становится плохо, темнеет в глазах, могу даже в обморок упасть!.. Когда я сдаю кровь из вены, то теряю сознание и меня нашатырем приводят в чувство. Папа объясняет это тем, что у моей мамы тахикардия и когда я была у нее в животе, то чувствовала сбои у мамы в сердце, в моем подсознании это отложилось и теперь вот так проявляется. Поэтому я не могу выносить этот звук, у меня начинается паника. Причем, если в какой-то мелодии, песне слышен стук сердца, меня коробит.

— Тебя «рыжей-бесстыжей» в детстве не дразнили? Или это не настоящий твой цвет волос?

— В детстве, когда мне было лет пять, друзья брата меня почему-то называли Карлсоном. Я была вся в веснушках, на тоненьких ножках и пузатая. Рыжей бестией меня стали называть гораздо позже. Я же вообще родилась черная как смоль! Волосы топор-щились в разные стороны. И на спинке даже были волосы, и на ушах! Маме в шутку говорили, что она родила какую-то зверюшку. (Смеется.) Рыжей я стала позже — когда поступила в театральный институт. Тогда-то впервые и перекрасилась. И надо сказать, попала прямо в точку. Так что это не Филипп меня покрасил в рыжий цвет, как думают некоторые. Теперь я даже не представляю себя с другим цветом волос, хотя и блондинкой уже успела побывать, но мне не особо понравилось. К тому же любая кардинальная манипуляция с волосами очень их портит. Поэтому лучше оставаться в своем цвете, тем более что он мне и по внутреннему восприятию импонирует. Это мое!

— За волосами как-то специально ухаживаешь?

— Ничего особенного: проверенная фирменная краска, дорогие шампуни, хорошая косметика для волос. Вот и весь секрет.

«Я все время борюсь с весом»

— Бабушка, когда ты приезжаешь к ней в гости в Киев, все так же борщами-пирогами балует?

— Она уже не может баловать меня как раньше, поскольку сильно болеет и практически не ходит — ей 83 года. При этом она очень энергичная. Как только какой-то интересный разговор, она тут же забывает про болезни. Энергии чисто эмоциональной в ней, пожалуй, гораздо больше, чем во мне сейчас. Но, к сожалению, таких столов, как раньше накрывались, уже нет.

— А ты, кстати, сама готовить умеешь?

— Не так хорошо, как моя бабушка и мама, потому что делаю это достаточно редко, но умею. Я, между прочим, раньше думала, что никогда в жизни не буду готовить, но пришлось научиться. Есть-то хочется... (Улыбается.)

— И кто научил куховарить?

— Мама. Причем она давала мне консультации по телефону. Я ей звонила: «Ма-ам, я потерла бурячок, что дальше, что добавлять, сколько?..»

— Голод — не тетка!

— Это точно (смеется). А вообще, когда я сама что-то стряпаю, обычно это не ем, хотя Леше нравится, как я готовлю. Мое фирменное блюдо называется «Три перца». Оно очень простое и быстро делается. Берется куриное филе, лук и три разноцветных перца. Все режется полосочками, тушится, добавляются полбокала белого сухого вина и соевый соус. Получается очень вкусное и легкое блюдо. Не особо калорийное! Мне ведь все время на каких-то диетах приходится сидеть.

— Ты всегда была склонна к полноте?

— Я девушка не маленькая — из всех артисток чуть ли не самая высокая, к тому же с крупной костью. А телевизор еще килограммов семь добавляет, поэтому на экране я кажусь дородной тетей, этакой гарной дивчиной. Когда журналисты меня видят живьем, постоянно говорят комплименты: «Ой, вы так похудели». При этом, глядя на меня на экране, думают, что беременная, от чего в прессе то и дело появляются новости, что я в очередной раз жду ребенка. Хотя на самом деле это один и тот же человек в один и то же период. Поэтому я все время борюсь с весом. У меня очень стройные ноги и широкие плечи — фигура спортивная, так что все откладывается, как у Аллы Борисовны Пугачевой — в лицо, в животик, а ножки остаются стройные. Лучше бы было все наоборот, потому что для телевидения выигрышней, когда верх стройный, а низ — пошире.

— И на какой диете сидишь сейчас?

— Вот недавно была на гастролях с мюзиклом «Чикаго» в Воронеже, потом в Липецке. Сделала там для себя два разгрузочных дня. Сидела на одном кефире. А так вообще я похудела сильно. Прошлым летом сбросила шесть килограммов, правда, к сожалению, в последнее время меня слишком редко показывают по телевизору, чтобы все оценили мою красоту. (Улыбается.) Но вообще я стараюсь есть раздельно. Если мясо — то с овощами. Не принимать пищу после шести вечера. Правда, не всегда получается. Если приходится вечером есть, на следующий день пощусь.