Неугомонная Руслана снова улетает в Америку, где записывает новые песни и занимается раскруткой своего альбома «Wild Energy» во всем мире. Руслана стала первой украинской певицей, заключившей контракт с американской рекординговой компанией. Всемирно известная фирма «Warner Music» предложила украинке очень привлекательные условия. Теперь у Русланы есть шанс стать на одну ступеньку с зарубежными звездами.
В плотном графике певицы выдалось только одно свободное утро. Мы встретились в уютном ресторанчике в центре Киева. Руслана заказала себе салат и яичницу в хлебе, но к еде так и не притронулась. Выпила только две чашки зеленого чая.
«Мне кажется, легче на Луну полететь, чем отправиться в мировое турне»
— Говорят, ты ездишь в Америку вовсе не работать, а делать пластические операции?
— Мне уже не раз говорили подобное. Но все это сущая ерунда! Просто мне очень туго хвост на голове затягивают, и получаются раскосые глаза (смеется). Если бы я хоть немного отдохнула, меня бы вообще никто не узнал! Признаюсь, очень устала. Стала дерганой, вспыльчивой... Но остановиться не могу. Американский шоу-бизнес, к сожалению, на сегодняшний день является единственной отправной точкой для запуска мировых проектов. Такого менеджмента, как там, нет нигде.
— Ты работаешь с американским продюсером?
— У меня сейчас все сконцентрировано там: менеджмент — в Нью-Йорке, продакшн — в Майами. За границей ты никто, даже если достиг большой популярности у себя в стране. Все приходится начинать с нуля. А рядом с такими монстрами шоу-бизнеса, как Джастин Тимберлейк, Бейонс Ноулс, чувствуешь себя начинающей певицей. Конкурировать с ними нереально. Поэтому я часто мотаюсь в Америку. И не для того, чтобы на пляже загорать, а пахать! Особенно это актуально сейчас, когда в период кризиса музыкальная индустрия Америки тоже рушится, сокращаются капиталовложения, закрываются проекты. Я чудом успела проскочить.
— Как тебе удалось заключить мировой контракт?
— Даже не знаю, как ответить на вопрос. Я шла к этому четыре года. Записала фиговую тучу песен, прежде чем издать альбом.
— Какова сумма твоего контракта?
— Я не могу ее озвучить. В каждой стране запланирован свой тираж, выделен отдельный рекламный бюджет для продвижения альбома. Как он будет продаваться, покажет время.
— Говорят, ты прикупила дом в Майами?
— Нет у меня там ни квартиры, ни апартаментов. И на яхтах я не катаюсь. Единственное, что себе позволяю, — скутер, который беру напрокат, и гоняю на нем. Эти поездки сильно пугают моего продюсера. Он буквально умоляет меня ездить только после записи в студии. Боится, чтоб я себе голову не разбила. Когда выпадает немного свободного времени, гуляю на океанском побережье, распеваюсь. Однажды слишком далеко забрела от дома. Иду, пою вовсю и вдруг чувствую на себе чьи-то взгляды. Поднимаю голову — а на меня смотрят 20 красавчиков мужчин! Я была в шоке, засмущалась... Оказалось, это разминалась местная футбольная команда.
— На твоем месте мечтали бы оказаться многие девушки!
— Мы обменялись комплиментами, и я убежала домой!
— Где же ты живешь?
— Продюсеры снимают мне небольшую, но очень уютную квартиру на берегу океана. Готовлю там новые песни, дуэты, разрабатываем концерты.
— Собираешься в мировое турне?
— Мне кажется, легче на Луну полететь, чем это сделать. Тем не менее в ноябре в Торонто (Канада) состоится мое первое выступление в многотысячном зале. Это будет концерт не только для украинской диаспоры. В декабре запланированы концерты в России, Голландии, Франции, в январе — в Швеции. После «Евровидения» я вошла в топ-200 в Америке. Активная ротация на радио и телевидении в Великобритании. Это уже серьезное достижение.
— В Голливуд тебя не звали сниматься?
— Не хочу этим заниматься. В первую очередь я — певица. А в Голливуде, если не ошибаюсь, Верка Сердючка будет сниматься. Хотя я встречалась с директорами компаний «Коламбия Пикчерс», «Сони Пикчерс». При желании можно было что-то придумать, но считаю, что не нужно распыляться. И так целый год на политику потратила.
— Жалеешь об этом?
— Конечно. Считаю, что меня некорректно использовали. Я была жутко разочарована. После этого короткого опыта стала совсем другим человеком, посмотрела на мир без розовых очков. Изменились мои представления о жизни и морали. Обида не прошла до сих пор.
— Говорят, ты имела неплохие дивиденды?
— Бред! Если кто-то думает, что Руслана тихонько взяла деньги, отсидела год в парламенте, ничего не делая, и ушла, он глубоко заблуждается. Я не получила ни копейки! Да мне никто и не предлагал. Даже не знаю, как согласилась на эту сделку. Скорее всего, это были отголоски Майдана, романтизм и наивность. На днях на кухне разговаривала с папой, обсуждали нашу жизнь, анализировали ошибки. В какой-то момент у меня вырвалась фраза: «Лучше бы всего этого не было. Я бы и дальше легко прыгала по жизни, выкрикивая гея-гей. Эдакая зажигалка, фурия с огнеметом в одном месте». Мне же пришлось быть настоящим роботом. Любое проявление личности подавлялось. Не могла с этим смириться, ведь по жизни я очень активная — у меня куча планов и предложений. Но они никому не были нужны. Создавалось ощущение, будто я разговаривала с марсианами.
«Заниматься политикой очень опасно. Тогда я боялась даже к окнам подходить, постоянно казалось, что меня «снимет» снайпер»
— Почему ты ушла? Или тебя «ушли»?
— В программе Савика Шустера я сказала, что о своем депутатстве, о том, что стала пятой в списке, узнала из интернета. Информацию о том, что я уже не в списке, почерпнула там же. Меня просто поставили перед фактом. Я так и не поняла, что от меня требовалось. Очень жалею, что зря потеряла время. Ведь уже тогда у меня был контракт с американской студией, но пришлось его отложить. Пошла работать на чей-то рейтинг. Это было большой ошибкой. Политика ограничивала мое творчество, не давала развиваться. Более того, это было опасно. Мы открыто поддерживали Президента, и не раз поступали угрозы в мой адрес. Мама каждый день звонила и плакала: «Я тебя умоляю, найми себе охрану!» Я боялась подходить к окнам, постоянно казалось, что меня «снимет» снайпер.
— Ты послушала маму?
— У меня никогда не было и нет охраны. Только на концертах.
— Когда ты была в парламенте, всплыли смонтированные фотографии, на которых ты запечатлена без нижнего белья.
— К сожалению, они появляются периодически. И я ничего не могу с этим поделать. Это откровенный фотомонтаж, сделанный одним журналом, чтобы спровоцировать меня. Перед выходом номера в печать мне позвонили и предупредили, что такая фотография будет на обложке. Сначала у меня была паника, настоящий шок. Когда впервые увидела снимки в интернете, мне стало плохо, я буквально съехала вниз по стулу. Как? Ведь это увидят мои родители, друзья, знакомые? Хотелось разбить монитор, не знала, как защитить себя. Но я сумела сдержать порыв. Редактору журнала необходим был скандал, огласка, чтобы поднять продажи. Я не доставила им такого удовольствия. Не купилась на их дешевую технологию. Даже сейчас на концертах все фотографы сидят под сценой, буквально у меня между ног, пытаясь снять снизу, ищут подходящий ракурс. Если их больше ничего не интересует, это не моя проблема. Давно перестала обращать на это внимание. Хотя можно было и поскандалить. Это бы подогрело интерес ко мне самой. Я понимаю, что на самом деле людей мало интересует моя работа, творчество. А вот обсудить на кухне мои формы, развелась я с мужем или нет, кто кому изменил, интересно многим.
— Кстати, а где твой муж Александр Ксенофонтов? Слышала, вы таки разводитесь.
— Не дождетесь! Менеджеры уговаривали нас пиарить эту тему, но Саша ни в какую не соглашается. Сказал категорично: «Больше не подходи ко мне с этой темой!» И посоветовал поменьше говорить о наших отношениях. Можно сказать, запретил.
— Но у вас все в порядке?
— Не все так хорошо, как хотелось бы. Ведь мы — нормальная семья, хотя редко видимся. Хочется больше времени проводить вместе. На публике я всегда появляюсь без Саши. Он не любит этого. А я так мечтаю хоть раз увидеть его в смокинге и с бабочкой!
— А на вашей свадьбе он в чем был?
— У нас не было свадьбы. Мы только расписались и штампы в паспортах поставили, чтобы родители не разогнали по разным углам. Никакого торжества и застолья. Пришли в загс в джинсах и свитерах. С нами был один свидетель, Сашкин друг Миша Дашкович, известный фотограф. Во львовской тусовке тогда немодно было устраивать классические свадьбы. Я ведь общалась с рокерами, ездила с ними на фестивали. Даже «Червона рута» казалась мне тогда слишком попсовой. Просто не знаю, как решилась принимать в ней участие. Очень боялась, чтобы меня не назвали попсовичкой. Так что форма одежды для нас была принципиальным вопросом.
«Запросто могу за 45 секунд разобрать автомат Калашникова»
— Ты рано вышла замуж?
— Мы с Сашкой уже больше десяти лет вместе. Признаюсь, до него у меня было не очень много мальчиков.
— Когда ты петь начала?
— С двух лет. Сидела на горшочке и пела все, что слышала вокруг. Это запросто получалось. В четыре года меня сдали в экспериментальную музыкальную школу, где играла на фортепиано, а потом перевели в оркестр народных инструментов. Я подгребла под себя все барабаны! Уже тогда меня привлекало все гремящее — маракасы, барабаны... Чтобы накормить меня кашей, родителям приходилось играть на ложках, лупить по кастрюлям.
Поскольку мама пианистка, она хотела, чтобы я пошла по ее стопам. Чуть ли не гвоздями прибивала меня к роялю. Мама двенадцать лет жила в Германии, закончила там очень серьезную музыкальную школу. И меня муштровала по-страшному. Даже пыталась из левши переделать на правшу. Я сдалась, отучилась, как положено. Но когда меня попытались еще и на скрипку сдать, начала сопротивляться. С семи лет выступала с детским ансамблем. Исполняли все подряд: песни «Битлз», «Бони М», Владимира Ивасюка... Тогда и начала ездить на гастроли, выступать сольно. Порой давала по два-три концерта в день. Мама меня поддерживала, а папа возмущался. Он считал, что певица — это не профессия. Тем более для девочки. Под его давлением пришлось закончить математическую школу. Мне это даже нравилось, ходила на дополнительные кружки по алгебре. Кроме того, я еще стрельбой из пневматической винтовки занималась. Показывала очень хорошие результаты, в соревнованиях принимала участие. У меня даже значок «Меткий стрелок» сохранился. Могла автомат Калашникова разобрать за 45 секунд! И сейчас запросто сделаю это с закрытыми глазами. Даже не знаю, как меня занесло в консерваторию на дирижерский факультет.
— Свой первый гонорар в качестве певицы помнишь?
— То были копейки. Мелочь. Зарабатывать я начала, когда с Сашкой познакомилась. Мы работали на Львовской радиостудии, делали рекламу, готовили коммерческие радиоролики. Я сама писала музыку, озвучивала. Сейчас мои поклонники и не подозревают, что когда-то я воспевала жвачку, косметику и даже прокладки. Стыдно вспоминать об этом. Но надо было выживать. Мы с Сашкой мечтали купить себе одинаковые джинсовые костюмы. На джинсовой одежде вообще помешаны! Правда, за брендами не гонимся, главное — чтобы было удобно и комфортно. Тогда мы накопили нужную сумму, но стало жалко тратить все на одежду. И вложили эти пару сотен долларов в дело. Сегодня я счастлива, что могу помогать своим родителям. Вот мамочка позвонила и сказала, что нашла хороший санаторий в Ужгороде, в котором хотела бы подлечиться. Я зашла на сайт, чтобы посмотреть цены, и была сильно удивлена. Такое впечатление, будто Ужгород — шикарный курорт где-то в Америке. Но ради мамочки я готова на все. Она у меня мировая. Благодаря ей мы с Сашкой все еще вместе. Иногда мне кажется, что его она любит больше, чем меня.
«Мама легла поперек комнаты и сказала: «Только через мой труп пойдешь к нему». Но я переступила и побежала к своему Сашке»
— Но ведь мама сначала была категорически против вашего брака?
— Ой! Она мне такое устраивала! Однажды легла поперек комнаты и сказала: «Только через мой труп пойдешь к нему! Вот если ты через меня переступишь...»
— И что ты сделала?
— Переступила и пошла к своему Сашке! (Смеется.) Мы скрывали факт нашей росписи. Боялись признаться, поскольку знали: мама взорвет загс. Но это все позади. Сейчас мама его очень любит. Это ее сыночек.
— Рано или поздно, но надо же было признаваться!
— Мы сделали это на следующий день. Столько эмоций было! Долго ругались. Мама была непреклонна. Считала, что Саша мне не пара. «Не для тебя я ее растила!» — кричала ему. Думала, после этого никогда его не увижу. Как он все тогда вынес и продолжает меня терпеть, сама не знаю. За терпение ему памятник надо поставить. Я его безумно люблю!
— Руслана, с каждой нашей встречей ты становишься все изящнее. Села на жесткую диету?
— Я просто не успеваю поесть. Бушующий во мне адреналин сжигает все лишнее. Я не сижу на диетах, не пользуюсь специальными кремами и не принимаю никаких препаратов. С детства не терплю таблеток. Даже когда болела и мама мне давала какие-то пилюли, тайком выбрасывала их за диван. При переезде это выяснилось, ой попало мне! Предпочитаю настойки из карпатских трав. От них намного больше пользы. Для регулярных занятий спортом времени не хватает, а вот плаваю с удовольствием. Дома у меня есть небольшой бассейн.
— Закончили уже строительство загородного особняка?
— Это вечный процесс! Хочу оборудовать там хорошую студию. Еще у меня есть двухкомнатная квартира в Киеве на Подоле, которую подарил за победу на «Евровидении» бывший мэр столицы Александр Омельченко. Там у меня офис. Кстати, это жилье и звание народной артистки Украины, присвоенное мне тогда, — все, что я получила от руководства страны. Потом были лишь обещания. Да чего прибедняться. Вон Верке Сердючке сначала «даже стакан кефиру не налили!»
У меня сейчас столько друзей появилось! Люди из Западной Украины, которые пострадали во время потопа, звонят, благодарят за то, что шумиху мы тогда подняли, одни из первых оказали реальную помощь. Одна семья пригласила нас на рождественские праздники погостить. Обещали кабанчика зарезать, домашней колбаски сделать. У мамы тоже подружек прибавилось, они постоянно созваниваются, обсуждают ремонты и прочие дела насущные. Ну не могу я спокойно смотреть на чужое горе. Как только узнала о потопе, сразу оставила все свои дела.
— Наверное, экономический кризис мама с подружками тоже обсуждает? Кстати, ты его ощущаешь?
— Сложно рассчитать бюджет из-за плавающего курса. У нас ведь для каждой страны была своя смета. Как дальше пойдет, не знаю. Некоторые проекты, проплату которых еще не успели осуществить, пришлось заморозить. Но останавливаться не собираемся. Мы с Сашей лихие! Даже если потеряем все деньги, не станем менее счастливыми. Скорее, наоборот. Тогда у нас, наконец, появится время, чтобы побыть вместе. В принципе, мы уже много сделали: выпустили золотой диск в Украине, заключили мировой контракт, неплохо зарабатываем. Но, с другой стороны, в плане личной жизни я лишена того, что имеет обычная нормальная девушка. Вот Сашка сейчас решает вопросы в Москве, я уезжаю в Америку. Встретимся только под елкой на Рождество. (В это время сидящий за соседним столиком помощник певицы громко чихнул. — Авт.)
— Ну, зачем ты чихнул?! — полушутя-полусерьезно отчитала его Руслана. — Теперь мне точно не видать мужа в этом году.
