Даже после провальных матчей «Динамо», которых в последние годы, чего греха таить, хватало, он никогда не покидал стадион через черный ход и держал удар перед журналистами. Держал, нужно признать, достойно. А когда на динамовскую улицу приходил успех, он так же искренне радовался. Президент киевского «Динамо» редко отказывает в интервью. Но все чаще его спрашивают о футболе, о проблемах и достижениях клуба, о покупках новых игроков. Словом, о текущих делах. Мы же в канун 50-летия Игоря Суркиса решили поговорить с юбиляром о другом...

«После неудачных игр пытаюсь отсидеться в кабинете. Если бы пил, наверняка потянул бы рюмку-другую»

— Игорь Михайлович, говорить с вами о футболе, конечно же, очень интересно. Но хотелось бы побольше узнать о Суркисе-человеке. О вашем детстве и семье, увлечениях и вредных привычках... Хотя, пожалуй, начнем все-таки с футбола. Куда же без него? Как вы переживаете обидные поражения «Динамо»? Такие, как от «Порту» или от «Шахтера». Наверняка в такие минуты страдают и ваши близкие?

— Любую неудачу в первые минуты переживаешь очень тяжело. Будь то матч Лиги чемпионов или чемпионата Украины. Но еще Лобановский меня научил, а к его личности мы еще не раз будем возвращаться в нашем разговоре, что если долго мучаешься после неудач, то у команды нет будущего. Ты же не один в клубе. Твое настроение передается футболистам, тренерам, врачам, массажистам. Из неудач просто нужно извлекать пользу. Причем руководитель клуба должен начинать с себя, а не искать причины поражений в судьях, тренерах или футболистах. Мол, я вам дал зарплату, питьевую воду, покушать дал вкусно, а вы, такие-сякие, не выигрываете. Значит, сам где-то недоработал.

Что же касается моих близких, то после неудачных игр я пытаюсь отсидеться в кабинете. Выкурю лишнюю сигарету. Если бы пил, потянул бы рюмку-другую, и стало бы легче... Успокаиваюсь и только тогда еду домой. Зачем сгонять зло на близких? Должен сказать огромное спасибо своим родным, которые понимают, что футболом я занимаюсь вовсе не для личной выгоды, не для славы, а просто потому, что это вся моя жизнь.

— А вот в обычные дни, когда нет матчей, особых стрессов, в котором часу ложитесь и во сколько встаете?

— Ложусь очень поздно. Иногда в три часа ночи, иногда еще позже. Так что до 10 утра меня лучше не беспокоить. Отсыпаюсь и снова за работу. Вот такой у меня ненормированный рабочий день.

— Список дел, которые нужно сделать, держите в голове или полагаетесь на секретаря?

— Я, конечно же, не жалуюсь на свою память. Но у меня нормально работает секретарь. Кроме того, в клубе есть помощники, планирующие мне разные встречи. Вот, например, вам я назначил на час дня. Значит, до двух-полтретьего у меня больше ничего не запланировано.

— У вас две дочери. Семилетняя Яна ходит в школу. А старшая? Насколько я знаю, она училась в Англии...

— Да, Марина получила образование в Лондоне. Вернулась домой. Я предлагал ей открыть свой бизнес. Но дочь решила работать по специальности — в области рекламы и маркетинга. Зная несколько иностранных языков, Марина трудится в одном из рекламных подразделений Федерации футбола Украины. Насколько мне известно, довольно успешно. У нее нет каких-либо привилегий. Вы ведь прекрасно понимаете, что финансовая сторона вопроса в данном случае не имеет значения. У нее есть папа, который может решить все ее фи-нансовые проблемы. Сейчас детям обеспеченных родителей модно окунаться в бизнес. При этом, зная что за спиной стоят папа или мама, которые всегда «прикроют», молодые люди ничем не рискуют. Я рад, что Марина не из таких и хочет реализовать себя сама.

В свое время я многому научился у своих родителей, у брата Григория. Продолжаю учиться и сейчас. Потому что они старше, прожили больше, в конце концов, мудрее. Думаю, что-то хорошее взяла от меня и моя дочь.

— Марина еще замуж не вышла?

— Пока нет. И я ее не тороплю. Говорю ей: «Ты можешь выйти замуж уже сегодня. А если завтра разочаруешься?» Печать в паспорте, как говорится, значения не имеет, а вот рубец на сердце останется на всю жизнь. А если еще дети пойдут... Очень важно, чтобы ребенок рос и с папой, и с мамой. Знаю, о чем говорю, ведь у меня второй брак. Хотя с первой женой мы до сих пор в отличных отношениях.

— В одном из интервью вы сказали, что дни появления на свет дочерей самые счастливые в вашей жизни...

— Да. Мариночка родилась 9 августа 1985 года. В пятницу, по-моему. Но все-таки я был еще совсем молодой и, как мне кажется, полностью не осознавал всего, что происходит. Да и жили мы тогда по-другому. Постоянно приходилось думать, как прокормить семью. Если честно, то я толком и не помню, как Мариночка росла.

А вот Яночка — другое дело. Когда она появилась на свет 17 декабря 2001 года, я уже был зрелым человеком. Помню, через несколько минут после рождения мне дали ее на руки. В тот момент казалось, что в моей душе и в сердце что-то перевернулось. Ком в горле стоял. Поэтому сейчас, когда даже очень занят, стараюсь в течение дня позвонить дочке, спросить, как сегодня прошли у нее занятия в школе, что нового произошло у моей малышки...

— Вижу, у вас на рабочем столе — на самом видном месте — стоит ваше с дочкой фото...

— А вы еще вот сюда посмотрите (указывает на другой стол). Видите, сколько еще фотографий близких мне людей? У нас в семье вообще много деток. У Светочки, племянницы моей (дочери Григория Суркиса. — Авт.), — трое: Леша, Лизонька и Мишенька. И у моего брата родился прекрасный сын Славик. Такой пацан! Надеюсь, из него вырастет футболист. По крайней мере, начинаю его потихоньку двигать в этом направлении (хитро улыбается). Папа сыну все машинки дарит, а я хочу мяч ему в ноги сунуть. Как-никак в феврале парню уже три года исполнится. Самое время... А позже и Мишей Светочкиным займусь. Пока он маленький совсем.

— Игорь Михайлович, вот вы о счастливых днях рассказали, а тяжелые дни тоже помните?

— Слава Богу, живы мои родители. А пока они есть, ты даже в 50 лет чувствуешь себя ребенком. О тебе заботятся, по-прежнему дают какие-то наставления. Звонят и поздравляют, даже если ты добился какого-то незначительного успеха. Каждый день чувствуешь эту заботу.

Но, к сожалению, давно нет со мной моего деда — Яна Петровича (Ян Петрович Горинштейн — почетный член Федерации футбола Советского Союза. — Авт.), человека, который впервые повел меня на стадион, и я так же, как и он, влюбился в футбол. В его честь, кстати, мы и назвали нашу Яночку. Дед был самым большим моим другом. Мама работала с девяти утра до семи вечера, отец, врач, тоже постоянно пропадал на работе, а дед практически всегда находился рядом со мной. День 21 июня 1983 года, когда его не стало, был самым черным в моей жизни. Хотя ушел он красиво. Пошел погулять, попал в больницу, а ночью умер. В 83 года...

— Правда ли, что вы в детстве, кроме футбола, еще и хоккеем занимались?

— Да, я играл за детскую команду станкозавода. Кстати, с моим «хоккейным» прошлым связана занятная история. У нас, пацанов, никакой амуниции не было, и мы решились подойти к ребятам постарше. Дескать, одолжите свою, нам ведь завтра играть. «На тебе форму, — говорит один парень. — Только приведешь ее в порядок». От счастья я даже не понял, зачем к нему подошел. Я — 12-летний мальчишка, а он — дядька здоровый. Да в ту форму три Игоря могло поместиться! Словом, принес я это «добро» домой, а отец взял его и... выбросил. Мол, что это еще за лохмотья такие. А ведь мне эти «лохмотья» вернуть надо. Ситуацию спасла гостившая у нас моя тетя из Одессы. Сейчас она живет в Америке и обязательно приедет ко мне на юбилей. «Не волнуйся, — говорит, — сейчас отец уйдет, я приведу твою форму в порядок». Постирала ее, заштопала. И на следующий день я в ней вышел на игру. Столько счастья было!..

В те годы практически все мальчишки умели кататься на коньках. Раньше ведь как было? Летом играли в футбол, а зимой ведрами заливали во дворе каток и рубились в хоккей. Сутками на улице, никаких вирусов, никаких болезней, расхристанные, мокрые. А сейчас что? Дети ходят в разные школы, да и моя — в американскую. Охрана, автомобили... Мы же вылетали на улицу и не закрывали двери в своих квартирах. Вот это была жизнь!.. Сейчас все по-другому. Лучше, хуже? Не знаю...

В одном из интервью родители Игоря Суркиса рассказывали, что их младший сын вырос... под балконом. Накрывали его теплым одеялом в коляске и оставляли одного. Даже зимой, в снег. Как только он откроет глаза, ребятишки сразу бегут к маме: «Тетя Римма, ваш сын проснулся!» Так что закалки нынешнему президенту «Динамо» и вправду не занимать...

«У меня никогда не было и до сих пор нет водителя»

— Игорь Михайлович, по словам вашего отца Михаила Давыдовича, когда у вас в семье появилась первая машина, вы просто не отходили от нее. Особенно вам нравился запах бензина...

— Помню-помню... ГАЗ-67 у нас был. Мы всегда пытались на нем ездить, но никогда никуда не доезжали, особенно в Одессу (смеется). Постоянно ломался. В итоге мы оставляли машину в каком-то дворе, а потом недели две отец занимался тем, что пытался пригнать автомобиль обратно, в Киев. То наш «вездеход» доезжал до Умани, то, если ехали из Одессы, до Любашевки. Потом отец забирал машину в Киев, чинил ее, и мы собирались в дорогу. При том, что на автомобиле до Одессы надо было ехать 12—13 часов, да еще с приключениями, мы в поезд не садились. А что касается бензина, то какой же приятный был запах в машине!

А потом у нас появились «Жигули». У отца и у брата. Так я их пацаном... угонял из гаража. Учился ездить, заодно катая по станкозаводу ребят и девчонок. Слава Богу, никого не сбил. Правда, один раз поцарапал машину брата, за что и получил.

— Сильно?

— Сильно поцарапал или сильно получил?

— И то и другое.

— (Вздыхает с улыбкой.) Взял я без спросу «Жигули» Гриши и поехал кататься. Приключилась небольшая авария. В итоге все закончилось мелким ремонтом и парой подзатыльников от старшего брата.

— А правда, что, еще когда вы в школе учились, отец разрешил вам сесть за руль на трассе?

— Мне было 14 лет. Мы всей семьей ехали на отдых в Сочи. И, по-моему, после Краснодара отец доверил мне руль. Дорога была непростая, но по выражению лица матери я чувствовал, что еду неплохо. Я вообще всегда любил машины. Люблю и сейчас. Хотя теперь частенько приходится летать самолетом. К слову, у меня никогда не было водителя. Сам сажусь и еду. Даже в штатном расписании клуба такая должность не предусмотрена. Всегда езжу сам. Правда, у меня есть ребята (охранники. — Авт.), которые, если нужно, отгонят машину на мойку или заправят.

— Свою первую машину помните?

— Конечно! «Запорожец». 968-й. «Мыльница». В 1980 году я на нем попал в серьезную аварию. На скользкой дороге на перекрестке на Нивках (район Киева, где вырос Игорь Суркис. — Авт.) врезался в 130-й ЗИЛ. Передок «Запорожца» превратился в груду металла, а я сам выжил чудом... На заднем сиденье «Запорожца» лежал комплект модных в то время затемненных стекол для 24-й «Волги» моего брата. Гриша отдыхал в Сочи и попросил меня поехать заплатить за них и забрать. Я и забрал...

Помню, сижу после аварии на бордюре, обхватил голову руками, а тут подходит отец (он работал рядом в больнице, и кто-то ему рассказал о случившемся) и говорит: «Слава Богу, жив-здоров». Машину позже отремонтировали, и, коль она уж такая нефартовая, решил я ее продать. Поставил вечером под подъездом, чтобы утром на базар отогнать. И снова «попал»...

— В смысле?

— Просыпаюсь утром, выхожу на балкон и вижу, что упавшая с крыши глыба снега... продавила крышу моего «Запорожца». Снова пришлось его ремонтировать. В конце концов я таки продал свою первую машину. А позже у меня появились «Жигули».

— Расскажите историю о том, как в 1975 году вы попали из Одессы в Киев на матч за Суперкубок Европы «Динамо» — «Бавария».

— Я тогда учился в Одесском пищевом институте. Представляете, в Киеве я ходил вместе с дедом на все матчи «Динамо». А тут такая игра, а я в Одессе. С утра места себе не находил: как же я пропущу такое событие? Прихожу в институт, карманы пусты — какие деньги у приезжего студента? Но план в голове уже созрел. Начинаю издалека. Говорю ребятам: «Вот сегодня такая игра... Давайте соберем копеек по 50 или по рублю и поставим на результат. Вся сумма — угадавшему». А сам понимаю, что у организатора тотализатора и хранятся деньги. Мне бы только на дорогу до Киева собрать — семь рублей пятьдесят копеек на авиабилет по студенческому и копеек двадцать, чтобы добраться до аэропорта. А там я не пропаду — Гришина первая супруга Лина мне всегда поможет... Короче говоря, на мою «приманку» клюнули чуть ли не все мои одногруппники. Большинство ребят были или из Одессы, или из Ильичевска, и родители каждый день давали им какие-то деньги. Рубль или два. Словом, собрал я рублей 12 или 14, а это уже почти на дорогу в два конца, и после первой пары на такси рванул в аэропорт. Благо, билет на самолет можно было купить без проблем. Каждый час рейсы были.

— Успели родителям позвонить? Мол, встречайте...

— Да вы что? Я же с занятий «слинял». Правда, меня все же рассекретили. Надо же было такому случиться, что именно в этот день в институте меня решил проведать двоюродный брат Володя. Он как раз вернулся из Владивостока, где устанавливал на подводных лодках холодильное оборудование, и захотел повидаться. Понятное дело, меня на занятиях не застал. К тому же ребята сказали, что я уехал в Киев на футбол. Володя поделился новостью со своими родителями. Естественно, мой дядя, профессор, преподававший историю КПСС, как человек правильный, позвонил моим родителям. Но надо отдать должное отцу и матери: отлавливать меня до футбола они не стали, а взяли тепленьким уже после матча, на квартире у брата — со скандалом и «напутственными» речами. После чего вручили «непутевому» сыну деньги, чтобы расплатился с ребятами (победителем тотализатора я так и не стал). Утром я улетел в Одессу. Перед последней парой пришел в институт и в торжественной обстановке вручил призовые победителю. Все пережитые неприятности в тот момент меня уже не касались. Я был на матче «Динамо» — «Бавария» и собственными глазами видел этот триумф! По сей день эта игра стоит перед моими глазами.

— Хочется, наверное, стать непосредственным участником подобного триумфа?

— Уверен, об этом мечтают и президент «Шахтера» Ринат Ахметов, и президент «Днепра» Игорь Коломойский, и президент «Металлиста» Александр Ярославский. Хотя вот моему другу, президенту московского ЦСКА Евгению Гинеру, уже удалось взойти на еврокубковую вершину. Знаю, футбольный Киев соскучился по успехам. Так что воспоминания — это хорошо, но я работаю на мечту.

— Стать известным футболистом вам было не суждено. Но в набивании мяча сидя на стуле вам, уверен, не составят конкуренцию даже профессиональные игроки.

— Что касается моего футбольного прошлого, то кое-что на поле я мог. Мои физические данные, конечно, были не ахти какие, но с мячом я всегда был на ты, да и передачку зрячую мог отдать. А вот упомянутое вами упражнение мы придумали с Леонидом Буряком. Бывало, я у него выигрывал, бывало, он у меня. Кто чаще, не скажу (снова хитро улыбается). Вообще, считаю, что на постсоветском пространстве техничнее футболиста, чем Буряк, не было. Но при этом борьба у нас велась нешуточная. Мы постоянно усложняли правила. Даже сидя на барной стойке соревновались. Чтобы выше было — так тяжелее. Помню, как-то в присутствии футбольных людей два раза подряд обыграл Леонида Иосифовича. Он, расстроенный, пришел домой, начал тренироваться и... разбил какую-то вазу. Жанна, его жена, потом рассказывала, что в этот момент смотрела на мужа, как на сумасшедшего...

Кстати, вот у меня лежит маленький мяч, подаренный Леонидом Буряком. Им сложнее жонглировать, чем обычным. Хотите, раз 20 набью по-быстрому?

— Почему бы и нет?

Со второй попытки Игорь Михайлович играючи набивает в туфлях оговоренную «двадцатку» и небрежно сбрасывает мячик с ноги.

— Это на первый взгляд так легко, — продолжает Игорь Суркис. — А когда набьешь раз 200 или 300, и мышцы сводит, и бедро болит, но проигрывать ведь не хочется. Терпишь. Кстати, как-то я предложил пари Андрею Шевченко и Валику Белькевичу. Но они сразу «съехали»: дескать, в футбол сидя не играют...

— Игорь Михайлович, вы немало времени проработали с Валерием Лобановским и очень тепло отзываетесь об этом человеке. Можете вспомнить яркую историю или случай из общения с мэтром?

— Надо ли говорить, что при Лобановском «Динамо» возродилось — пробилось в полуфинал Лиги чемпионов, а на внутренней арене нам вообще не было равных. На протяжении пяти лет с Валерием Васильевичем мы общались практически каждый день. На первых порах Васильич звонил мне домой часов в девять или в полдесятого и всегда говорил: «Добрый день, Игорь Михайлович». Не признаюсь же я ему, что еще отдыхаю. Но однажды трубку взяла моя супруга. «Добрый день, Ольга», — говорит Лобановский. «Доброе утро, Валерий Васильевич», — отвечает жена. С тех пор Валерий Васильевич раньше десяти часов мне не звонил. Очень деликатный человек был.

«Вообще-то я курю немного, но во время матчей дым стоит столбом»

В этот момент Игорь Суркис попросил секретаря принести ему пачку сигарет «Парламент» и смачно затянулся.

— Курите давно?

— Сколько себя помню. А если серьезно, то лет с 19—20. Вообще-то я курю немного, но во время футбольных матчей дым стоит столбом.

— А в еде вы привередливый человек?

— Абсолютно нет. Ем то, что есть: борщ, битки, жареную картошку... Суши? Может быть, раз в месяц. Не гурман я...

— Наверняка выпускник пищевого института что-то и сам приготовить может?

— Яичницу, например. Но предупреждаю сразу: тем людям, которым придется после меня убирать, я не завидую...

— Одежду себе покупаете сами или полагаетесь на вкус жены?

— Часто сам. Предпочитаю спортивный стиль и не люблю галстуки. Но бывают ситуации, когда галстук необходим. Правда, при первой же возможности его снимаю. Некомфортно мне как-то. К слову, если иду за границей в магазин с женой, она мне, конечно же, помогает выбрать ту или иную вещь. Подсказывает, что мне идет, а что не очень. А в Киеве Оля и сама покупает мне что-то из одежды. Без примерки. Бывает, во время загранкомандировок ходим по магазинам вместе с братом. Перед покупками спрашиваем друг у друга совета. А вообще, поверьте, мне совсем неважно — «Армани» это или «Бриони». Главное, чтобы вещь была качественная и удобная.

— Игорь Михайлович, а кому-нибудь из болельщиков приходилось видеть Игоря Суркиса, скажем, в кинотеатре, на рынке или в зоопарке?

— В зоопарк я точно хожу. Со своей дочерью. Каждой весной. Да и в кинотеатре мы с Яночкой бывали. На Урицкого. «Ультрамарин», по-моему, называется. Как обычные люди, брали попкорн и смотрели мультики. Когда же отдыхаем за рубежом, обязательно посещаем аквапарки. Кстати, я обещал дочке свозить ее в Диснейленд в Париж. Все как-то не получается. То я занят, то она приболела, то планы поменялись. Будет «окно», обязательно съездим.

— Говорят, любовь к футболу, как и дружба, — понятия круглосуточные. Но все-таки, когда выпадает денек-другой, что, кроме работы и семьи, занимает время президента киевского «Динамо»?

— У меня много друзей, у которых есть жены и дети. Так что часто вместе отмечаем дни рождения. А иногда в компании близких мне людей — человек 8—10 — можем просто так в субботу или воскресенье собраться в ресторане.

«Уже ищу те туфли, в которых был на «Спартаке»

— Игорь Михайлович, после одного из триумфальных для «Динамо» сезонов вы забросили свою чемпионскую медаль на трибуну болельщикам. В знак благодарности за поддержку. Но наверняка у вас много других футбольных трофеев. Какой из них самый дорогой?

— То «золото» чемпионата Ук-раины, если помните, далось нам очень тяжело. Как раз в год

80-летия клуба. И если брать в процентном отношении, то не кривя душой скажу, что на 30—40 процентов в том успехе команды заслуга именно болельщиков. Той медали у меня действительно нет, но я об этом совсем не жалею. Наши поклонники заслужили награду ничуть не меньше, чем я. С радостью буду раздавать медали и дальше. Только бы повод был.

Остальное же «золото», которое мне вручали как президенту или вице-президенту клуба, хранится дома, в моем кабинете. Самый дорогой трофей? Наверное, самый первый, к завоеванию которого я имел непосредственное отношение. Это медаль за победу в Кубке чемпионов Содружества в Москве, когда «Динамо» только-только возглавил Валерий Лобановский.

Кстати, многие до сих пор недоумевают: почему это Игорь Суркис постоянно с Валерием Васильевичем рядом на тренерской скамейке сидел. Расскажу. Тем более что началось все на том же московском турнире. Представьте себе картину: темный, неуютный спорткомплекс «Спартак». Несколько минут до начала игры. Мы стоим себе в сторонке. Вдруг Васильич поворачивается ко мне: «Игорь Михайлович, можно вас на секунду?» Подхожу. «Садитесь, — говорит Лобановский и указывает на место рядом с собой. — Сегодня будете нести ответственность за результат вместе со мной». Мне аж плохо стало. Ну, думаю, если что, всех собак на меня повесит. Выиграли. Пошутил Лобановский, да и ладно, думаю. Но в следующий раз я только на трибуну, а Васильич снова: «Минуточку, а ну...» Вот так и просидели мы с ним до последнего дня. Кстати, на тренерской скамье я ни слова не произносил, нравилось мне что-то или нет. Есть Лобановский, есть Михайличенко, есть Демьяненко — им и общаться с футболистами.

Помню, однажды Васильич простудился и наблюдал за игрой из ложи. Я же по традиции направился перед матчем на скамейку. «Вы меня не поняли, Игорь Михайлович, — машет мне рукой Лобановский. — Ко мне поднимайтесь. Мы ведь вместе должны матч смотреть». А как он меня летом «пытал»! Поехал я с семьей на месяц отдохнуть, а сезон только-только начинается. Звонит Лобановский и с ходу: «Прилетайте на матч, а потом снова отправитесь отдыхать». «Васильич, — говорю, — я отдохну, вы эту игру и без меня выиграете». Помните, какое тогда преимущество у «Динамо» над соперниками было? «Тогда никаких гарантий на весь сезон я не даю». Думаю: «Мама моя родная, лучше я полечу». Понятное дело, что Валерий Васильевич играл, но все же...

— А вы человек суеверный, Игорь Михайлович?

— Вы знаете, в последнее время начал ловить себя на мысли, что да. Уже ищу те туфли, в которых был на матче со «Спартаком»... Но порой какая-то примета не срабатывает, и о ней забываешь. А потом опять. Те же часы пытаешься надеть. Поверьте мне, любой человек в нашем бизнесе в какой-то мере суеверен. Но до маразма в своих приметах доходить не нужно. Приходит человек раз в год на футбол, мы выигрываем, и он сразу: «Видишь, я на стадионе, и победа в кармане». Чушь! На трибунах сидят десятки тысяч людей. И как определить, кто из них фартовый, а кто нет? Я вообще считаю, что приметы, если они есть, — дело сугубо внутреннее, и распространяться вслух о них не стоит...

— А к животным как относитесь?

— Сейчас животных у меня нет. А вот в первой семье у нас была собачка. Нельзя сказать, что каждое утро я ее выгуливал, но относился терпимо. Был и попугай Кеша, который летал по квартире и говорил всякие глупости, которые только можно.

— И кто же учил птицу великому и могучему?

— (Слегка смутившись.) Я и старшая дочь. Но Кеша и литературным русским владел. К примеру, стоило мне прийти домой, как он орал на всю квартиру: «Папа хочет кушать!»

— Кстати, сейчас вы живете за городом или в Киеве?

— В Киеве. Городской я. Может, когда-нибудь и построю что-нибудь за городом, но пока живу в квартире. Знаете, я объездил полмира, но лучше, чем в Киеве, мне нигде не было. Даже Одессу, которая мне тоже не чужая, не так люблю.

— У своих футболистов дома когда-нибудь бывали?

— Бывал. У Толи Демьяненко, когда он был футболистом, у Олега Блохина, у Лени Буряка. Поз-же — у Андрея Шевченко, Сережи Реброва. У Влада Ващука, помню, один раз был. А у нынешнего поколения игроков — ни разу. Почему? Не хочу ставить людей в неловкое положение. Дескать, я президент клуба и хожу, куда хочу. Дом — это святая святых любого человека, и без приглашения туда не ходят. Тем более я и так знаю, что все наши игроки живут в комфортных условиях. Впрочем, если пригласят, зайду.

— Вы не скрываете, что равнодушны к спиртному. Но если все-таки возникает, так сказать, производственная необходимость, какому напитку отдаете предпочтение?

— Могу водки выпить или виски. Но у меня есть своя доза. И какая бы ни возникала производственная необходимость, какая бы ни была компания, лишнего не выпью. Ухитрюсь вылить. Никогда не позволю себе, чтобы меня выносили или вели под руки к машине. Не испытывал раньше и не пытаюсь испытать состояния, когда утром плохо от перебора спиртного. Когда встаешь с постели, голова должна быть ясной...

— Стрижетесь вы у одного и того же парикмахера?

— Да, стараюсь. Но, если там работает другой мастер, смело доверяюсь. Да у меня ведь не такая уж сложная прическа (улыбается). Люблю стричься коротко: встал утром, принял душ и сразу в дорогу.

— Игорь Михайлович, а представьте, что вы попали на необитаемый остров. Какие бы две вещи взяли с собой?

— (Без паузы.) Футбольный мяч. Это сто процентов. А еще?.. (Задумался.) Крупную сумму наличными...

— ?!!

— Чтобы откупиться от пиратов и заплатить за возвращение домой (смеется).

— В гостях у родителей часто бываете?

— Практически каждую неделю. Кроме того, вижу их на стадионе, когда они приходят на матчи «Динамо». И, дай Бог, чтобы это продолжалось как можно дольше. Кстати, если можно, хочу поздравить маму и папу со знаменательной датой. Двадцать первого ноября они отпразднуют 60-летие совместной жизни. И на своем юбилее первый тост я обязательно подниму именно за их здоровье. Кстати, прихожу вчера вечером домой и узнаю, что Яночка только что записывала мне какое-то поздравление. Вроде как фильм к моему юбилею снимают. «Расскажи, — говорю, — что ты о папе говорила? Стеснялась?» «Очень стеснялась, папочка, — отвечает. — Долго ничего не могла сказать». «А ты представляешь, Яночка, мне ведь на празднике предстоит выйти и сказать, а там человек 300—400 будет», — продолжаю. А она без паузы: «Ты что, выйдешь и о себе, любимом, будешь говорить?» Я едва сдержал смех, но потом серьезно объяснил дочке, что подниму бокал за своих родителей, проживших долгую, красивую и счастливую жизнь.

Я благодарен господу Богу, что наши с Григорием отец и мама и сейчас могут сесть в самолет и за тысячу километров полететь с нами на футбол. Кстати, знали бы вы, как мой 88-летний отец обижался, когда мы не взяли его на игру в Казахстан. Поверьте, выслушивать такие упреки — настоящее счастье. Здоровья вам, дорогие мои, счастья и долголетия! Огромное вам спасибо за все, что вы сделали для меня. За то, что воспитали и всегда прощали мне те моменты, когда я, особенно в молодости, доставлял вам хлопоты, из-за которых на вашем сердце остался не один рубец. Боготворю вас и молю Бога, чтобы вы как можно дольше оставались с нами.

— А какой вопрос Игорь Суркис задал бы сам себе? И как бы на него ответил?

— Этот вопрос я себе часто задаю. Все ли ты делаешь для того, чтобы твоя команда приносила радость многомиллионной армии болельщиков? Ответ был бы следующим. Если ты покупаешь какую-то вещь сам себе, то только себе и приносишь радость. А когда от игры твоей команды зависит настроение миллионов людей, думать и действовать нужно каждый день, каждый час. Я благодарен Юрию Павловичу Семину, который решил проводить открытые тренировки команды. По две-три тысячи на стадионе «Динамо» собирается. Берут у ребят автографы, фотографируются, в глаза высказывают претензии. Знаете, мудрые мысли проскакивают. Правда, есть и другая категория так называемых болельщиков. Сидят бездельники в офисах и выливают в интернет всякую грязь. То происхождение им мое не нравится, то Суркиса вообще нужно убрать. А взамен ведь ничего не предлагают. Согласен, уберите Суркиса и поставьте Петрова. И если этот Петров за 50—60 миллионов долларов в год приведет «Динамо» к победе в Лиге чемпионов, я буду работать у него помощником, чемоданы буду носить, водителем буду. Я ведь хорошо вожу машину...