К нашей встрече Камалия тщательно готовилась. Она вышла ко мне в трикотажном коротком платье, гипюровых колготах, сапогах на шпильке. Аккуратный макияж, прямые длинные светлые волосы... Рядом с нами на диване в гостиной квартиры в самом центре Киева расположились две любимые собачки певицы — шпиц Берти и миниатюрный пудель Риччи. Приготовив всем чай, к беседе присоединилась и мама Камалии Инна Петровна. Женщины подробно рассказали о случившейся беде, чтобы не возникало домыслов и слухов. Совсем недавно Камалия потеряла ребенка. Такого желанного и уже любимого...

«Двухкомнатный люкс в обычной городской больнице мне понравился больше, чем палаты частных клиник»

— Как вы себя чувствуете? — интересуюсь у Камалии.

— Неплохо. Но температура держится. Когда ее меряю, настроение портится. Я человек, который долго не может лежать.

— Врачи настаивают на постельном режиме?

— Но и ходить не запрещают. Это нужно, чтобы не образовывались спайки. Хотя чрезмерно нагружать себя нельзя. За активность меня даже ругают.

— Когда вам сделали операцию?

— В ночь с субботы на воскресенье, с 6-го на 7 декабря.

Инна Петровна: — Если бы Камалию не прооперировали, она могла погибнуть. Речь шла о ее жизни. Откладывать вмешательство было нельзя.

— О том, что без операции не обойтись, я узнала в пятницу, — добавляет Камалия. — Мы хотели дотянуть до понедельника. Не получилось...

— Что же произошло?

— Мы с мужем давно мечтаем о детях. И, признаюсь, у меня уже две беременности сорвались на небольших сроках. В этот раз я носила ребенка всего два месяца. С шестой недели у меня появились боли, кровотечения. Врачи делали все, чтобы сохранить плод. Я пила гормоны. Оказывается, у меня мало вырабатывается собственных. Но после выступления на празднике милиции я почувствовала себя совсем плохо. Поэтому на следующий день поехала к врачу, который меня постоянно наблюдает, Василию Лавриненко. Во время УЗИ заметила, что у него буквально затряслись руки. Он отвел меня в другой кабинет. Сделал еще одно ультразвуковое обследование с помощью более сильного аппарата. «Мне кажется, беременность замерла». И пригласил профессора Татьяну Татарчук. Она, посмотрев на экран, тут же сказала: «Тут не одна беременность. У вас в левой трубе тоже есть плод. Это внематочная. Такое бывает, но очень редко». Она объяснила, что внематочную беременность нужно удалить. Причем как можно быстрее, ведь уже началось воспаление.

Инна Петровна: — Врачи надеялись, что сделают операцию, сохранив второй плод. Мы все об этом очень просили докторов.

— Я не хотела ничему верить, — продолжает Камалия. — Поэтому тут же поехала в клинику «Исида», о которой много слышала. Сдала там анализы, прошла обследование, и мне сказали то же самое: «Срочно госпитализировать и оперировать!» Я попросила дать мне время. Меня отпустили, взяв расписку, что поступаю сознательно. Психологически я не была готова к операции. Кроме того, мне хотелось подумать, посоветоваться, выбрать хирурга. Когда ложишься на операционный стол, нужно доверять врачу. Я хотела срочно ехать в Литву. В Вильнюсе у меня есть знакомый — замечательный доктор. Позвонила ему, но он ответил: «Ни в коем случае не вздумай лететь в таком состоянии. Я уверен, что в Киеве есть прекрасные хирурги, которые все сделают как нужно». Объяснил, что перелет для меня может окончиться смертью. Всю ночь мы советовались, созванивались со знакомыми. Частным клиникам я уже давно не доверяю. Оказалось, что там меня лечили, не определив причину проблем. Врачами было допущено много ошибок. Поэтому в этот раз я не интересовалась ни условиями пребывания, ни названием клиники. Литовский врач посоветовал: «Лучше, чтобы тебя оперировал действующий профессор, который за неделю выполняет несколько операций». В итоге наших поисков оказалось, что таким хирургом является Татьяна Феофановна Татарчук, которая и выявила мою проблему.

А в субботу вечером у меня начался сильнейший приступ боли. Лечащий врач сказал: «Едь в клинику немедленно. Хирургическая бригада уже в пути». Поздно вечером я приехала в больницу № 9, а уже в час ночи меня повезли в операционную. Кстати, эта больница оснащена современной аппаратурой, которая позволяет делать очень сложные операции. Там хорошие отремонтированные палаты. Меня определили в двухкомнатный люкс, который мне понравился больше, чем палаты частных киевских клиник.

«Все случившееся — посланное мне свыше испытание»

— Долго длилась операция?

Инна Петровна: — Три часа. Мы с Захуром, мужем Камалии, извелись за это время. Я молилась, не переставая.

— В результате я лишилась правой трубы... Ее удалили лапароскопически, — говорит Камалия. — От операции остались три крошечных шрамчика. Один — прямо в пупке, два — внизу живота. Швы уже сняли. Еще пару месяцев, и эти следы будут незаметны вообще. Также в результате операции я лишилась... беременности. (Камалия долго подбирает слово. Ей очень тяжело произнести слово «ребенка». — Авт.)

— Придя в себя после наркоза, о чем в первую очередь спросили врачей?

— Проснулась в реанимации и почувствовала, что ничего не могу сказать. Поняла, что в горле стоит трубка. Слышала, как пищит вся аппаратура. Но буквально сразу я снова куда-то «ушла». В следующий раз проснулась от того, что доктор говорил: «Открой рот и глубоко вдохни». Так вытащили трубку. Затем снова отключилась... Когда меня перевели в палату, я уже пришла в сознание. Но много спала. В животе стояли дренажи. Когда ко мне пришла хирург Татьяна Феофановна, она, не дожидаясь моего вопроса, сказала: «У тебя все будет хорошо. Ты сможешь рожать детей. Теперь мы знаем, в чем были все твои проблемы. Больную правую трубу удалили. Но в этом нет ничего страшного. Левая труба в отличном состоянии. У тебя такие же шансы забеременеть, как и у здоровых женщин». После этого мне объяснили, что ребенка спасти не удалось.

Инна Петровна: — О том, что плод, к сожалению, сохранить не удалось, врачи нам сказали на второй день после операции. Они видели, как я рыдаю, как все переживают, поэтому решили немного нас поберечь. Но я понимаю: иначе в той ситуации поступить было нельзя. Воспаление оказалось настолько обширным, что уже страдал и ребеночек. Кроме того, дочка потеряла так много крови, что сама могла погибнуть. После операции стало ясно, почему у Камалии регулярно поднималась температура тела, постоянно шли воспаления. Только сейчас хирурги устранили причину.

— А все началось несколько лет назад, — объясняет Камалия. — В рамках предвыборной агитации в Верховную Раду я месяц ездила по городам Украины. Это был октябрь, холодно. И в одном из городов сцена была сквозная, открытая всем ветрам. Я исполнила много песен. А выступая — потеешь. После этого концерта у меня началось воспаление, что называется, «по-женски». Больше месяца провалялась в больнице. С тех пор у меня и появи-лись проблемы.

— Осознав, что потеряли ребенка, как удалось не отчаяться?

— Меня ни на минуту не оставляли одну. Мама ночевала со мной в клинике. Отчим постоянно был в больнице. Родной отец регулярно звонил по телефону. Конечно же, рядом все время находился муж. Он был подавленным, тихим-тихим. Но говорил подбадривающие слова. Когда в реанимации я спросила, где мама и муж, мне ответили: «Они даже не уходили из твоей палаты». Но у меня все же было чувство обиды. Когда узнала, что нужно делать операцию, со мной случи-лась сильнейшая истерика.

Инна Петровна: — Она кричала: «Я жить не хочу!»

— Я сказала, что больше не верю в Бога, что его нет. Почему проституткам, наркоманам, алкоголичкам он дает много детей, они легко рожают и потом бросают этих деток? Почему такая несправедливость? Люди, которые хотят детей, не могут их иметь. Конечно, я была не права, произнося все это. Богохульствовала. И когда мне стало совсем плохо, я попросила пригласить ко мне батюшку, чтобы исповедоваться. Но не успела это сделать. Однако в реанимации врачи мне сами предложили: «У нас сейчас в клинике находится священник. Не хотите поговорить с ним?» Целый вечер батюшка был у меня. Исповедовал, благословил. Мне стало легче. Он объяснил, что все случившееся — посланное мне испытание.

«Я хочу родить сразу двойню — мальчика и девочку»

— Кого вы хотели — сына или дочку?

— Ребенка! Хотя... Сначала хотелось, чтобы первенцем был мальчик. Но сейчас мир такой жестокий и жесткий. Наркотики, гомосексуализм. Как защитить сына от всего этого? Решила, что с девочкой, наверное, проще. Но еще лучше, если бы у меня была двойня. Сразу и мальчик, и девочка.

Инна Петровна: — У Камалии по папиной линии в роду есть двойни. Так что это вполне реально.

— Я почему-то чувствовала, что во мне — двое детей. Даже на первом УЗИ просила врача посмотреть внимательнее. Да и анализы говорили о том, что у меня может быть двойня. И литовский врач, которому я пересылала анализы, говорил: «Ищите второй плод». На сроке недель шести он же посоветовал: «Ищите в трубах. Такое бывает». Но тогда, видимо, плод был настолько маленьким, что его не увидели. Но он же был!

Инна Петровна: — У Камалии начались такие боли, что она криком кричала. Причем чаще всего они появлялись ночью. Дочь не могла спать. Теперь понимаем, что это в ней рос плод.

— Что муж сказал после операции?

— Переживая за меня, он даже маму ругал. Мол, не уследила.

Инна Петровна: — А я его обвиняла, что он брал с собой Камалию на встречи, какие-то мероприятия, а для нее это было утомительно. Анализируя всю ситуацию, думаю: значит, Бог не считал нужным послать детей им раньше. Если бы Камалия выносила малыша, но из-за ее проблем со здоровьем он родился неполноценным? Это было бы хуже. Так что Господь нас уберег. Теперь мы уверены, что все будет хорошо. Знаете, когда узнали о беременности Камалии, никому ничего не говорили. Но со мной связались люди из Кировограда и рассказали о мистической ситуации. Молодая девочка после тяжелой операции по поводу язвы желудка впала в кому. Она не приходила в себя 16 дней. К ней в реанимацию пустили сестру, у которой в этот момент зазвонил мобильный телефон. А рингтоном была песня Камалии. И неподвижная девочка начала произносить звуки. Тогда поставили музыку Камалии. Через 11 дней девочка пришла в себя. Она рассказала, что во время комы видела: ее любимая певица рожает ребенка. Причем сказала, что это произойдет в 2010 году. Я еще тогда подумала: «А как же нынешняя беременность? Наверное, девочка ошиблась». Надеюсь, теперь это предсказание сбудется.

— Камалия, как долго вы находились в больнице?

— На третий день после операции попросилась домой. Доктор сказал: «Это будет зависеть от того, как ты будешь ходить».

Нина Петровна: — Камалия тут же подхватилась. И вскоре уже ходила — перекошенная, опухшая.

— Захур меня водил по коридору. Увидев это, врач сказал мне: «Боец! Но много ходить нельзя, не перестарайся». И все же меня выписали. Дома лучше. Здесь любимые животные: собаки, кот, кролик, попугай! Я за всеми сильно скучала. Мне даже в больницу собак привезли, и шпиц остался ночевать. Они меня отвлекают, снимают стресс. Риччи даже не ел, пока я находилась в больнице. Чувствовал, что мне плохо. А до этого все норовил на живот лечь. Как будто знал, где сосредоточена боль.

— Сейчас врачи приезжают к вам домой?

— Только на УЗИ езжу в больницу. А капельницы ставить приезжали врач с медсестрой. Каждый день мне нужно делать укол. С этим справляется мама. Причем она вводит лекарства так виртуозно, что у меня ни шишек, ни синяков на попе не остается. Я даже не чувствую уколов, когда их делает мама. Каждый вечер звоню доктору и отчитываюсь за день. Понимаю, стоит не выполнить хоть одну рекомендацию, и лечение пойдет насмарку, все плохо кончится.

— Чего вам еще нельзя, но очень хочется?

— При выписке поинтересовалась, когда могу начать заниматься спортом. Через две с половиной недели после операции можно начинать ходить в бассейн. Через полтора месяца — делать зарядку, добавлять силовые нагрузки. А на лошадь я смогу сесть только через три месяца.

Инна Петровна: — Дочка обожает лошадей. Родилась с любовью к этим животным. В два года просила меня купить ей лошадку.

— Я уже тайком от всех ездила в конюшню. Всего на двадцать минут.

Инна Петровна: — Как ты могла! Я нервничаю, а ты лошадей гладишь! А потом неизвестно, от чего температура поднимается.

— Когда я побыла в конюшне, у меня вечером температура не поднималась, а наоборот, немного снизилась, — отвечает маме Камалия. — Петь пока тоже нельзя. Естественно, не выступаю. Все поездки пришлось отменить. Правда, в январе все же рассчитываю отправиться в Америку, где уже запланированы мои концерты. Но я нашла себе занятие: занимаюсь английским языком, для которого раньше времени не было. Смотрю фильмы, которые не успевала просмотреть.

— За время болезни набрали вес?

— Поправилась во время беременности на семь килограммов, потому что принимала гормоны. Лишние килограммы мешают. Чувствую себя пастушкой. (Смеется.)

— В больницу вам привозили домашнюю еду?

— Сразу после операции можно было только пить воду, затем разрешили есть бульон, печеное яблоко. Людочка, горничная, все мне готовила и передавала. Я и сейчас продолжаю есть все вареное, приготовленное на пару. После операции сбросила два килограмма. Доктор разрешил мне расширять диету. Но я не тороплюсь. Ведь нельзя тяжелой пищи, острого, жареного. Хотя и не хочется ничего такого. Мне даже нравится то питание, которого я сейчас придерживаюсь.