«Чтобы остановить кризис, нужны очень серьезные усилия. А усилий у нас никто не предпринимает!»

— Вадим Зиновьевич, признайтесь честно, вы как бизнесмен и предусмотрительный человек к мировому финансовому кризису подошли во всеоружии?

— (Смеется.) Да я вообще-то не вооружался. Но думаю, что девяносто процентов бизнесменов этот кризис затронул или еще затронет. Я считаю, что в понимании природы кризиса важна философская составляющая: как безудержно росли доходы определенной части населения, так же стремительно все это сейчас и рухнуло. Вы посмотрите: едва ли не каждая новая квартира в столице стоила миллион долларов! И владельцы, и продавцы этих квартир (да и целых домов) распланировали свою жизнь на 12 лет вперед! Со сверхдоходами. Но ведь такого быть не может! Поэтому вполне закономерно, что законы экономики рано или поздно регулируют эту ситуацию. Так что этот кризис, я бы так сказал, плановый! И, конечно же, его можно было предвидеть. Больше всех пострадает страна, в которой больше всего были раздуты цены. Украина, к сожалению, не стала исключением.

— Но вы говорите, что можно было предвидеть кризис. Вы как-то подготовили к нему свои бизнес-структуры?

— Я вам абсолютно честно, положа руку на сердце, скажу: да, я предвидел эту ситуацию и, как все, совершенно к ней не готовился. Знаете, как обычно надеялся на авось. Но в любом случае я не вижу ничего страшного в этом кризисе. Наоборот, кризис отрегулирует экономику, очистит ее от всего наносного. Да, это болезненный процесс. Более того, я считаю, что нынешние проблемы — только начало! Думаю, что мы реально прочувствуем на себе этот кризис несколько позже. Знаете, мало кто понимает механизм дальнейшего развития ситуации. Смотрите, многие люди, начавшие экономить, чисто психологически поддавшись панике, стали меньше покупать товаров. Да и те, чьи доходы действительно уменьшились, меньше тратят. Раз меньше стали покупать товаров, значит, тот, кто выпускает эти товары, тоже стал гораздо меньше их производить. И все, колесо начинает крутиться. Здесь вам и дефицит госбюджета, и все остальное. И чтобы его остановить, нужны очень серьезные усилия. А усилий у нас никто не предпринимает!

— Вадим Зиновьевич, говорите, что к кризису не готовитесь, а сами вон свой медиабизнес распродаете...

— Да слухи все это. И я уже их опровергал. Ничего не продаю. Нет, скажу по-другому: я с удовольствием продал бы что угодно, но медиа не продаю. (Смеется.) Более того, вы видите, у меня включен канал ОTV? Мы сегодня смотрели новые заставки для канала, хотим усовершенствовать его. Я предложил сотрудничество братьям Арфушам, потому что у них свое видение, скажем так, более современное, «ночноклубовское». И вот они со своими более продвинутыми взглядами, надеюсь, качественно изменят канал. Потому что я уже многого, скажем так, в силу возраста не понимаю.

А что касается газеты «Столичные новости», то мы сменили главного редактора. Концептуально газета немного изменится, но это никак не связано с продажами.

— Если не собираетесь продавать медиа-активы, значит, готовитесь снова вернуться в большую политику?

— А я никогда и не был в большой политике. (Вадим Зиновьевич при этом хитро щурит глаза. — Авт.)

— Ну, непосредственно, в качестве народного депутата, конечно, не были. Но ведь дергали за ниточки отдельные политические партии?

— Естественно, я всегда обитал, скажем так, возле большой политики. Ведь я и бизнесом занимаюсь каким-то, да и являюсь президентом общественной организации. Кроме того, я никогда не скрывал, что нахожусь, условно говоря, возле власти. Но это не самоцель — быть в непосредственной близости у власти. Просто мир устроен так, что там «решаются вопросы».

— Глава Нацбанка для минимизации кризиса в банковском секторе недавно предложил «слабым» банкам сливаться, объединяя свои капиталы. Ваше «слияние» с семьей Арфушей — это косвенное признание своей «слабости»?

— Знаете, я не сливался с семьей Арфушей (смеется). Просто я с ними достаточно успешно сотрудничал и по радио «Супер-Нова», и сейчас не вижу никаких проблем в нашей дальнейшей совместной работе. Братья Арфуши — самобытные, активные люди. И по обоюдной задумке они должны привнести в проект то, чего мне, наверное, не хватает. Но это коммерческие контракты, а Арфуши за них деньги получают.

— Говорят, что телеканал «1+1», совладельцем которого вы были в свое время, сейчас сокращает журналистов. Своих журналистов случайно не увольняете? А то кто же будет воплощать новую концепцию?

— Нет, мы только добавляем. Со многими известными журналистами ведутся переговоры и сейчас. Мы и Мустафе Найему из интернет-издания «Украинская правда» предлагали сотрудничество. И мне, честно говоря, непонятно, почему он говорит в прессе, что с ним таких переговоров не вели.

«Если вернуть время назад, то я бы опять купил футбольный клуб «Арсенал»

— Давайте вернемся к теме продажи медиа-активов. В интернете я вычитала, что свои зарубежные активы вы все-таки собираетесь продавать?..

— Зарубежные — с удовольствием! У меня есть два актива (в Америке и в Израиле), которые для меня являются балластом, потому что у меня нет интереса в этих странах. «Новое русское слово», одна из крупнейших ежедневных газет в США, — это колоссальная газета, с большим тиражом, с большими оборотами. Но! Я не контролирую газету, потому что не живу в Америке! Поэтому я хочу избавиться от этого актива. И вторая моя газета, кстати, самая тиражная русскоязычная, находится в Израиле. Я, честно говоря, не вижу для себя особого интереса ее издавать. Другое дело, что сегодня никто ничего особо не покупает. Но если бы мне кто-то предложил, я с удовольствием продал бы эти активы.

— Слышала, что у вас еще и строительный бизнес имеется в наличии...

— Ну, я имею очень опосредованное отношение к строительному бизнесу. Но все мои друзья находятся в нем, и, поверьте мне, там почти все остановилось. Но почему-то никто не хочет правду рассказывать, как обстоят дела на самом деле. Цены на недвижимость по-прежнему держат на той отметке, какая была на пике подъема. И застройщики чисто психологически не могут расстаться с этой ценой, но на самом деле этой цены уже давно не существует. Вот я специально для ваших читателей расскажу, что такое реальная «цена объекта». Это та цена, за сколько ты можешь продать этот «объект» (будь то дом, кольцо с бриллиантом, машина и прочее) в течение трех дней. Вот это — его реальная цена! Все остальное — выдумки, мечты!

— А футбольный клуб «Арсенал», владельцем которого вы являетесь, можете продать в течение трех дней?

— Очень сложный вопрос. Думаю, что не смог бы продать клуб за три дня.

— Можно полюбопытствовать: а зачем вы вообще его купили, ведь, если не ошибаюсь, содержание клуба приносит одни убытки?

— Знаете, всегда ситуацию рассматриваешь так: если вернуться назад, то поступил бы ты точно так же? Если вернуть время назад, то я бы опять купил «Арсенал» (смеется). А вообще, я понял для себя, что надо вносить очень серьезные изменения в подходах к футболу в целом: и в части привлечения зрителей, и к развитию футбола как шоу. Но я не буду нагружать вас спортивной информацией, у нас ведь другая тема интервью? А что касается клуба «Арсенал», то я реально спас украинскую команду, причем хорошую команду, занявшую шестое место. Это было здорово! Я хотел бы построить для клуба стадион и сделать что-то существенное, но пока не получается. Думаю, что футбольные команды, которые не имеют своих стадионов, это команды, которые должны думать о своем существовании: нужны они кому-то или нет?

«Я поставил себе цель: исчезнуть из информационного поля»

— Вы наверняка вкладываете в футбольный клуб больше, чем получаете?

— Я вообще ничего не получаю. Я просто вкладываю. И взял себе этот клуб не с целью пиариться, а просто искренне хотел помочь. До этого я ведь вообще как бы исчез из информационного поля, просто ставил себе такую цель: исчезнуть на время. А ситуация с покупкой клуба меня «вытолкнула» на поверхность. «Виноват» в этом тогдашний главный раввин Украины Яков Блайх (смеется). Он не просто посоветовал мне купить этот «Арсенал», о котором до того я ни сном ни духом не ведал, он буквально навязал мне клуб. И теперь я ему говорю в шутку, чтобы он входил со мной в совместные расходы, но Блайх уклоняется (смеется).

— То есть для вас футбол — это хобби? Или вы клуб купили, что называется, для престижа?

— Нет, футбол для меня не является хобби. Покупка клуба — это был такой внутренний порыв, понимание того, что, может быть, это надо сделать? Что не надо давать хоть чему-то умирать. Но, с другой стороны, надо было начинать не с покупки клуба, наверное, стоило бы еще подучиться немножко.

— Если вы не фанат футбола, то скажите, какие тогда хобби у вас есть?

— А что такое «хобби»? Это то, чем занимаешься в свободное время? У меня, к сожалению, со свободным временем сложно (смеется). Я вот в понедельник и четверг хожу в синагогу. Не знаю, хобби это или нет.

— Смотря с какой целью вы туда ходите...

— Молиться. Так положено у евреев: в понедельник и четверг они ходят в синагогу. Можно еще ходить в пятницу, в шаббат. Но я далеко живу от синагоги, а на машине в этот день ездить нельзя. Поэтому и хожу в четверг. А обычно мой день начинается с того, что я прихожу в свой рабочий кабинет в девять утра и ухожу примерно в девять вечера. Вот это и есть жизнь руководителя холдинга.

— Приходилось читать, что в 1999 году ваше состояние оценивалось в один миллиард долларов. Сейчас вы не входите в рейтинги самых богатых людей Украины. Признайтесь — обидно?

— Ну, скорее, повезло, наверное...

— А в чем же повезло? Растеряли-то так много!

— Разве в этих рейтингах написано, что я что-то растерял? Там нет такой информации. Вообще, я сам о себе читал разные небылицы. Думаю, что все значительно проще. В древних книгах написано, что счастливый человек — это тот, кто удовлетворен тем, что у него есть. Потому что никогда не бывает «достаточно», ведь правда? Со мной произошла очень простая вещь: на каком-то этапе я понял, что бизнес для меня — не главное. И остановился. А сам с радостью смотрел, как все остальные побежали вперед и, наверное, очень много заработали. Но мне вполне достаточно того, что я зарабатываю. Я понял, что не хочу погибать в этой бизнес-среде. Наоборот, я освободил себе время, стал вице-президентом Европейского еврейского конгресса. На днях вот еду в Брюссель. Украина же интегрируется в Европу, и мы сейчас в Брюсселе (и от Украины в том числе) зажжем ханукальные огни вместе с депутатами. Я очень много езжу, много делаю, и мне это интереснее, чем с утра до вечера думать, как заработать, условно говоря, на шесть рублей больше.

Конечно, общественная деятельность не приносит материальные дивиденды. Но ведь у человека две составляющие: душа и тело. Есть то, что кормит тело, а есть то, что кормит душу. Работа, которую я делаю, кормит тело. Вот у меня компания одна, вторая, третья, четвертая... А то, что кормит душу, это, наверное, моя общественная деятельность. Вон смотрите, сколько у меня разных орденов, прямо как у Леонида Брежнева. (Смеясь, Вадим Зиновьевич показывает на стену кабинета, которая вся увешана многочисленными грамотами и орденами в рамочках. — Авт.)

— Однажды Виктор Медведчук, у которого тоже много государственных и церковных наград, рассказывал, что иногда он достает их из ящика стола, протирает тряпочкой и любуется... Вас тешат эти ордена?

— Что для меня ордена? Ну, смотря, как человек к ним относится. Если орден для того, чтобы себя украсить, то тогда их у меня много, и я уже могу как елка ходить. Но, с другой стороны, не может быть человек без отличий, если он что-то делает для своей страны. У меня, например, есть орден «За заслуги». Конечно, я им горжусь! Ну а чем же, скажите, человек должен гордиться в этой жизни, если он не принес пользы своей стране? Поэтому я не говорю, что абсолютно равнодушен к каким-то наградам, но я уже достаточно матерый волк, чтобы относиться к ним с каким-то особым пиететом. Вот буквально на днях получил от митрополита Владимира награду. Как я могу говорить, что мне это безразлично? Нет, конечно! Кроме того, я работаю с людьми, и когда им показываю эти награды, то всегда подчеркиваю, что это наша совместная заслуга. Ведь одни и те же люди со мной работают по десять и больше лет.

«Надеюсь, моей жене и детям не придется себя в чем-то ограничивать»

— В одном глянцевом журнале я прочла, что Вадима Рабиновича гораздо чаще можно увидеть в синагоге, чем в модном ресторане. А один известный банкир недавно мне сказал, что для него кризис выразился в первую очередь в том, что людей в ресторанах, где он обедает, стало гораздо меньше. Вы часто бываете в ресторанах?

— Вообще-то я посещаю, скажем так, вкусные рестораны (смеется). Вы мне лучше скажите, что значит модные рестораны? Это те, где нужно не столько кушать, сколько «тусоваться»?

— Ну, до недавнего времени модными считались те рестораны, в которых ужинает сын главы государства — Андрей Ющенко и другая «золотая молодежь».

— (Смеется.) Ну, меня водили как-то в ночной клуб «Арена». Может быть, он хороший, но для меня там очень громко, музыка бумкает сильно. Я хожу в рестораны, где вкусно кормят. Причем хожу в рестораны очень часто, и с финансовым кризисом это никак не связано. Ну, может быть, у меня вкусы такие.

— А где вы, если не секрет, храните свои сбережения?

— Вы знаете, девяносто процентов моих сбережений — в моей голове. Потому... ну как я ее храню? Шапку зимой ношу! (Смеется.) И, вы не поверите, — помогает. Что же касается капитала, то он у бизнесменов состоит обычно из двух частей: из того капитала, который вложен во что-то, и, как говорится, «на черный день». Все мои фирмы, компании, бизнес, в том числе и газеты, я постоянно расширяю или, по крайней мере, что-то с ними делаю. А тот капитал, который «на черный день», то об этом очень сложно говорить, потому что человек не знает своего завтрашнего дня. Я думаю, что «на черный день» надо меньше откладывать, а на светлый — больше.

— Но ваша семья почувствовала на себе влияние кризиса? В чем-то пришлось экономить?

— Я надеюсь, что моим детям и супруге не нужно будет себе в чем-то отказывать. Кроме того, у них не такие большие запросы, чтобы на них отразился кризис.

— Кстати, Вадим Зиновьевич, вы очень много лет скрываете от широкой общественности свою супругу и детей, о них нет совершенно никакой информации.

— Что значит «скрываю»? Просто они люди не публичные. Меня одного хватает на такую большую семью, ведь я настолько публичный, что остальные хотят чуть-чуть отдохнуть от внимания СМИ.

— Скажите, вы, наверное, уже дедушка?

— У меня две внучки. (Вадим Зиновьевич с гордостью показывает фото внучек, живущих в Израиле. — Авт.) Это дочери моего уже совершенно взрослого сына, который, к слову, руководит той самой израильской газетой, о которой я вам рассказывал. Еще у меня есть дочка, которая учится в школе в Швейцарии. И вот четыре месяца назад у меня родился второй сын. Подсчитываем: всего у меня трое детей — два сына и дочь, — и еще две внучки. Итого пять.

— А ваша супруга где-то работает?

— Сейчас она не работает, потому что кормит четырехмесячного сына. А раньше жена работала в парламенте, в Партии зеленых (Вадим Рабинович спонсировал в свое время Партию зеленых Украины. — Авт.).

— В вашей биографии были кризисы посерьезнее, чем сегодняшний финансовый. Я имею в виду, что у вас было несколько тюремных сроков...

— Вы думаете, несколько? (Смеется.) Мне одного хватило!

— Хотела спросить, как вы находили в себе силы после всего, в том числе и после конфискации имущества, опять заниматься бизнесом?

— Вы знаете, у меня конфисковывали имущество в советское время, поэтому нельзя сравнивать с сегодняшним днем.

— Кстати, много конфисковали?

— 267 рублей. Знаете, я вообще сомневаюсь, что в советское время что-то у кого-то особо было. А приписываемые мне «хищения в особо крупных размерах»... Я не хочу спорить с судом, тем более что с меня потом сняли судимость. Даже доказывать что-то не буду. Согласен с тем, что, по советской системе, я совершал, действительно, бизнесовые операции, что тогда было запрещено.

— Так все-таки просветите: это были хищения социалистической собственности или бизнесовые операции?

— Да сейчас даже смешно об этом говорить! Это две самые потрясающие комбинации, когда мы взяли и наладили производство дверей, окон, краски и линолеума. Но в советское время это было преступно. Так вот, мы сами производили эту продукцию и сами ее продавали. Но это называлось «спекуляция», что тогда было уголовным преступлением. А так как посчитали, что сырье можно было похитить у государства, то и посчитали так. Областной суд очень быстренько мне проштамповал приговор, а уже в 1992 году тот же суд снял с меня судимость. Но что они мне вернут? Разве можно вернуть потраченные годы?

«Когда я прихожу на работу в коричневом костюме, мои сотрудники... прячутся»

— Но меня больше интересует: где вы духовные силы черпали, чтобы после всего пережитого опять заняться бизнесом, заработать большие деньги, а не сломаться, как многие?

— Я не знаю, какого ответа вы от меня ждете... Считаю, что человеку посылается испытание — для одного кризис, для другого любая проблема, — чтобы только он остановился в этом беге бесконечном и на секунду задумался: «Почему мне пришло это испытание?» И вот как только он это осознает, решение проблемы придет само собой. Я, к слову, думаю, что мы получили этот глобальный кризис, потому что человечество понеслось куда-то без остановки. А нужно остановиться, набрать воздуха и... подумать без паники: а куда это я несусь? На каком этапе жизни я нахожусь? Не посылается ни одному человеку проблема, которую он не может решить. Ну нет такого вообще на Земле! Это, кстати, не мои слова, это один из пророков сказал. Какую вы религию ни возьмете, везде один и тот же ответ: человек не получает такой ситуации, из которой не может выйти.

— Но что у вас было всегда движущей силой — материальное вознаграждение или желание достичь чего-то?

— Думаю, что ни то ни другое. Хотя мое жизнелюбие, наверное, это самое главное. Просто я люблю все, чем занимаюсь. Я люблю общаться с людьми, я люблю посидеть в ресторане, я просто люблю эту жизнь! Это очень серьезный, поверьте мне, стимул. И тогда не впадаешь ни в какие депрессии, а нормально настраиваешь сам себя на рабочий лад. Я же не говорю вам, что у меня не бывает плохого настроения...

— Неужели у вас бывает плохое настроение, просто не могу поверить!

— Ну а как же? Еще какое плохое оно бывает!

— Надеюсь, вы не бросаетесь в это время хрустальными пепельницами в подчиненных?

— Пепельницами не бросаюсь, но вообще я крайне невыдержанный человек. И могу в плохом настроении такого наворотить. Сам этого не замечал, но мне говорят, что если я прихожу на работу в коричневом костюме, то все прячутся.

— Как мне повезло, что вы сегодня не в коричневом костюме!

— Наверное, я подсознательно надеваю коричневый костюм, когда знаю, что буду кричать сегодня. А если прихожу в синем, в черном или, например, в зеленом цвете, то тогда все нормально. Если я накричал на кого-либо, то, конечно, сам себя ругаю потом вечером, могу даже извиниться. Ну, может быть, не в прямой форме, но — в красивой. Но я с собой борюсь! Для чего человек приходит в мир? Чтобы бороться со своими недостатками! Вот я с ними и борюсь.

— А что это было за «аморальное поведение», за которое вас в свое время исключили из комсомола и института?

— Если в двух словах, то это был такой «самодельный» кроссворд, в котором мне задали вопрос, что такое презерватив? А я написал, что это оружие массового поражения для Китайской Народной Республики. За это меня исключили из комсомола. А потом, «в связи с исключением из комсомола», на следующий день исключили из института.

— Вадим Зиновьевич, имея израильское гражданство, вы занимаетесь бизнесом преимущественно в Украине. После всех пережитых неприятностей ни разу не возникало желания психануть и уехать?

— Вам дать посмотреть мой украинский паспорт? (Г-н Рабинович лезет во внутренний карман пиджака и долго ищет там паспорт, но почему-то так и не находит. — Авт.)

— Ой, ну что мне ваш украинский паспорт? Это же не мешает иметь еще параллельно панамский или пуэрто-риканский...

— Но я же не Павел Лазаренко, вы меня не путайте все-таки. (Смеется.) К слову, я к Павлу Ивановичу отношусь с большим уважением, но у меня столько паспортов, как у него, нет. Я занимаюсь бизнесом в Украине, хотя мой бизнес не только украинский. Просто я родился в этой стране, живу здесь, я самореализовался здесь как личность. И уже могу сказать без ложной скромности, что самореализовался и как общественный какой-то руководитель. Я люблю то, что я делаю. И почему я должен куда-то уезжать? Почему я должен бросать страну, в которой жили восемнадцать поколений моих предков, и ехать куда-то там, в какие-то там америки? Поэтому сам вопрос я не считаю правомерным: «Почему вы работаете в Украине?» А где я должен работать? В Монте-Карло?

«Я начал давать деньги журналистам, чтобы только они не включали меня ни в какие рейтинги»

— Ваша землячка по Харькову Инна Богословская сказала как-то, что вы «человек-блеф», «человек-миф». Это правда, что вы сами о себе создаете множество мифов? Кто знает о вас всю правду?

— Всю правду знает только Бог (смеется). А с Инночкой у нас очень хорошие отношения, мы как-то с ней говорили об этом. Она это сказала в положительном контексте. Наоборот, я всю жизнь опровергаю мифы о себе. Еще задолго до меня, в древних книгах сказано (и я не хочу приписывать себе чужую мудрость), что «если человек убегает от чего-то, то это «что-то» его настигает». Приведу вам пример из своей жизни. Как-то раз я увидел свою фамилию на шестом месте в каком-то рейтинге, так я начал потом давать деньги журналистам, чтобы только меня не включали ни в какие рейтинги богачей. Потому что я понял, что это бред сумасшедшего. А вырезка из того старого рейтинга у меня лежит до сих пор.

— Может быть, вам легче вести бизнес в Украине потому, что вы, как я прочитала в интернете, кум Ющенко?

— Первый раз слышу, что я кум Ющенко (смеется). Я не мог крестить никого из детей Виктора Андреевича, поскольку исповедываю иудаизм. Поэтому вряд ли смог бы помочь ему в этом вопросе. Готов, так сказать, считать себя другом семьи Ющенко. К тому же, действительно, я знаком с младшей дочерью Ющенко Кристинкой, у нас с ней хорошие отношения. Более того, у меня очень хорошие отношения всегда были с Леонидом Макаровичем Кравчуком. Очень его уважаю. Кроме того, я был в великолепных отношениях и по сегодняшний день с громадным пиететом отношусь к Леониду Даниловичу Кучме. Думаю, что мы еще увидим и поймем, насколько Кучма был мудрым и талантливым руководителем. И сейчас у меня очень хорошие отношения с Ющенко. Но при чем здесь это? Никто из них ни разу не помогал мне в бизнесе!

— Убедили. Вы не скрываете тот факт, что в свое время очень удачно симулировали сумасшествие, чтобы «скостили» четырнадцатилетний срок. Скажите, глядя на наших политиков: многие из них симулируют сумасшествие?

— (Тяжелый вздох.) Тогда, в советской системе, надо было как-то спасаться... А что касается нынешних политиков, то, знаете, налицо серьезная симптоматика. Они все время как-то очень дергаются, нервничают и, самое главное, все время меняют свое лицо. Посмотрите, каждые два дня у них совершенно новое лицо. А что такое шизофрения? Это неимение своего лица. Если подходить с этой точки зрения, то у большей части депутатского корпуса проблемы.

— Вы видите какой-то выход для страны?

— Я боюсь, что мой ответ вас не обнадежит. У вас ведь такая оптимистическая газета (смеется). Думаю, что ничего хорошего из нынешнего политикума не получится. Это абсолютно тупиковая ситуация.

«Просто кому-то нужно было специально создать панику...»

— Неужели вы за досрочные выборы?

— Хм... Я — еще хуже. Думаю, что страна должна пережить этих политических лидеров! Новые люди нужны. И потом, страна не может жить только стремлением посадить Януковича, Ющенко или Тимошенко на трон или в кресло номер один, как хотите, так и называйте. Пусть они тысячу раз будут «хорошие люди», но должна быть какая-то другая идея. Когда мне говорят, что никого другого нет, то мне странно. Это вечная проблема нашей страны: мы все время считаем себя Малороссией, вот «у нас нiкого немає», вот сейчас «прийде дядько» из Америки, из Евросоюза, из России и «начнет править». Нужно понять, что те лидеры, которые есть сейчас, никуда не денутся. Да они и не должны никуда деваться. Они, хотим мы того или нет, собирательное лицо страны. Мы их избрали! Это наш выбор! Поэтому не нужно заниматься самообманом.

Но, честно говоря, меня очень удивляют сегодняшние решения Национального банка. Не могу понять — эти решения безумные или специально вредные. Потому что не могут опытные специалисты, понимающие в бизнесе, принимать такие решения. Посмотрите: мы сами у себя обрушили гривню, сами у себя создали панику, сами создали ажиотаж, объявив о замораживании депозитов! Нам не нужно было замораживать депозиты, потому что у украинцев не такие уж огромные деньги лежат на счетах. Значит, кому-то нужно было создать эту панику.

— Сейчас еще ситуцию можно спасти?

— Можно. В первую очередь надо немедленно открыть депозиты! А не так, как сделали у нас: «разморозили», по сути, на один день, чтобы «нужные люди» успели забрать свои деньги. И все. Считаю, что кому-то нужно, чтобы паника продолжалась.

И дело не в том, что Рабинович не может забрать свои депозиты в украинских банках. Просто раньше было самое большое экономическое завоевание Украины — это стабильная гривня. Но ее уничтожил Нацбанк за время нынешнего кризиса! И почему тот, кто это сделал, за это не отвечает? Почему он продолжает руководить Национальным банком Украины?

— Давайте напоследок о чем-то светлом. Что вы купили на самые крупные в своей жизни деньги?

— О светлом? Пожалуйста! Когда я впервые в своей жизни попал за границу, это было в 1991 году, то меня повезли в Швейцарию. Я гулял по Цюриху, и мне дали, скажем так, на мелкие расходы тысячу франков. На тот момент я себя богаче никогда в жизни не чувствовал. Вы себе даже не представляете, что это за ощущение! Я вышел в центр города, купил себе БЕЛЫЙ костюм, часы, подарки. И ходил по Цюриху в этом белом костюме, чувствуя себя почти Ротшильдом. Был только один-единственный нюанс: я забыл обрезать бирку на костюме! И вот с ней-то и ходил по всему городу (смеется). Но все равно был абсолютно счастлив. Это была самая большая покупка в моей жизни на тот момент.

— А как же «Майбахи» или частные самолеты?

— У меня нет «Майбаха». Но самолет частный у меня действительно был, причем самый первый в Украине частный реактивный самолет. Я долго на нем летал и до сих пор с нежностью к нему отношусь, хотя и продал его давно. Просто с тех пор я поумнел и понял, что если тебе нужен самолет, намного удобнее просто его заказать.