Несмотря на то что за 12 лет выступлений в НХЛ Дмитрию Христичу, в отличие от других воспитанников украинского хоккея — Руслана Федотенко, Олега Твердовского и Антона Бабчука, так и не удалось завоевать Кубок Стэнли, именно этот форвард считается самой яркой хоккейной звездой Украины. Еще во время выступлений за киевский «Сокол» Христич в составе сборной СССР выиграл «золото» чемпионата мира и Игр доброй воли. Затем талантливый нападающий продолжил карьеру в сильнейшей хоккейной лиге мира. Выступая за «Вашингтон», «Лос-Анджелес», «Бостон» и «Торонто», Христич провел в общей сложности 886 матчей, забросил 274 шайбы и сделал 362 результативные передачи. Дважды участвовал в Матчах всех звезд НХЛ (1997 и 1999 гг.). В составе сборной Украины Дмитрий выступил на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити, а также на двух чемпионатах мира.

Свою игровую карьеру Христич завершил пять лет назад. Все его близкие остались жить в США, а Дмитрий вернулся в Киев. Летом прошлого года знаменитый хоккеист во второй раз женился. Затем получил приглашение поработать со сборной Украины. Пятого февраля, когда в Риге стартует отборочный турнир Олимпиады, состоится официальный дебют 39-летнего Христича на посту тренера национальной команды страны.

«Свою пенсию от НХЛ — 250 тысяч долларов — я смогу забрать, только когда мне исполнится 65»

— Дмитрий, ровно пять лет назад вы завершили свою спортивную карьеру. С бывшими одноклубниками поддерживаете отношения?

— С Андреем Николишиным поддерживаю связь, он сейчас играет в Челябинске. С Петером Бондрой встречались в Словакии полтора года назад. В этой стране проходил... чемпионат Украины по гольфу, в котором я принимал участие. Потом Петер свозил меня на один из местных благотворительных турниров по гольфу.

— А кто еще из хоккеистов силен в гольфе?

— В Северной Америке отлично играет Марио Лемье. Да и легендарный Уэйн Гретцки в гольфе отнюдь не середнячок. В России нет равных Алексею Ковалеву. Когда я только перебрался в Америку, мы с Бондрой и чехом Михалом Пивонькой встречались на поле для гольфа едва ли не каждые выходные. Вообще, гольф среди хоккеистов в Америке очень популярен. Я тоже увлекся. Клюшек разных накупил. Даже жалко было оставлять — привез их из Америки сюда. Вот только, к сожалению, в Украине, несмотря на благоприятные климатические условия, гольф пока на очень низком уровне. Сейчас этот вид спорта все-таки развивается, и в стране уже даже есть три поля.

— А с Гретцки во время совместных выступлений за «Лос-Анджелес» в гольф не играли?

— Было дело. Как-то после тренировки Уэйн пригласил меня и еще нескольких человек из команды поиграть с ним. Поле находилось рядом с участком, где строился его дом. После игры Уэйн и его жена провели для нас небольшую экскурсию по недостроенному дому.

— В Америке у вас тоже был свой дом, и вы вели довольно оседлый образ жизни. Тяжело было расставаться с нажитым?

— Я сначала вернулся не в Украину, а в Россию. И занимался тем же, чем и в Америке, — играл в хоккей. Из России меня тянуло в Украину. Начал интересоваться, как обстоят дела на родине. Завершив карьеру, совершенно не понимал, что я буду делать в Америке. В Украине же мне есть чем занять себя.

— И чем же вы себя заняли?

— По приезде возникло много проблем бытового плана. Квартира, ремонт. Мне до сих пор не понятно, почему строят квартиры и сдают голые стены. Качество того, что строят, оставляет желать лучшего. Ремонт делал долго — несколько лет. Мне уже самому надоело. На то время еще играл в России и, приезжая в Киев, некоторое время снимал жилплощадь.

— В новой квартире сделали уголок спортивной славы?

— У меня там гораздо больше чем просто уголок. В одной комнате в рамках висят свитера, в которых я играл в НХЛ, в другой разместил медали и кубки.

— Вы больше десяти лет провели в Америке. Что чувствовали, вернувшись в Украину?

— Непонимание. Многие вещи просто не поддавались логике. Особенно это происходило тогда, когда я сталкивался с государственными структурами. Хотя это бывает практически во всех странах, но в Украине такое встречается чаще.

— У вас есть свой бизнес?

— Нет. Как-то попытался вложить деньги в дело, доверился одному хорошему знакомому, но, увы, ничего из той затеи не вышло. Остался и без денег, и без знакомого. Для меня этого человека сейчас просто не существует.

— Вы — первый украинец, который заработал пенсию в НХЛ. Деньги уже поступили на ваш счет?

— Деньги действительно мне насчитывались, но пока распоряжаться ими я не могу. На мой счет они попадут, только когда мне исполнится 65 лет. Причитается около 250 тысяч долларов. По идее, можно начинать забирать деньги то ли после 40 лет, то ли после 45. Но это будет гораздо меньшая сумма. К тому же надо еще и налоги заплатить. А они в Америке немаленькие — сейчас около 50 процентов. Когда я начинал играть в НХЛ, налоги составляли 37 процентов. Не знаю, сколько заплатил в американскую казну, так как никогда не подсчитывал, сколько заработал. Самому разобраться в налогах просто нереально. В каждом штате могут быть свои суммы. В конце года бухгалтер все пересчитывал, смотрел, где я в какой день и месяц был. Бывало, что мы проводили игру в одном штате, а ночевали дома — в другом. Каждый штат хочет денег. В одном забираешь и перечисляешь в другой. У меня была ну очень толстая папка с финансовыми документами.

— А как в НХЛ выдается зарплата хоккеистам?

— В день зарплаты на тренировке тебе выдают конверт с чеком. Можно попросить, и деньги будут просто перечислять на твой счет.

— Свой дом в Нью-Гэмпшире вы продали?

— Этот дом при разводе я оставил жене. Она его потом продала. Своим родителям я купил дом в Филадельфии.

— А где вы жили, когда только попали в Вашингтон?

— Администраторы «Вашингтон Кэпиталс» сняли для меня квартиру, купили мебель, посуду — в общем, все, что надо. Я тогда еще плохо говорил по-английски. Меня привели, показали, где я буду жить. А после окончания сезона все хоккеисты разъехались. Я еще побыл немного, а потом, никому ничего не сказав, уехал домой, в Украину. Возвращаюсь в новом сезоне в Вашингтон, а меня спрашивают: «Слушай, а почему ты ничего из мебели не забрал? Мы же тебе все это купили за твои же деньги». (Смеется.) На второй сезон Бондра предложил поселиться по соседству. Так что вторую свою квартиру я уже сам выбрал. Потом начали искать дома. Но тоже в одном городишке. Поближе к тренировочному катку. Те, кто уже давно жили в Америке и знали окрестности, выбирали места покрасивее. Вариантов было много.

— Ваш первый дом был большим?

— Очень. Внизу под всем домом шел подвал, в котором я поставил и бильярдный стол, и теннисный. Столовая, пять спален. Только закончили ремонт, как меня «обменяли» в Лос-Анджелес. Пришлось продавать и переезжать.

«Поначалу и локтями зубы выбивали, и клюшками. Но это по мелочам»

— Как вас приняли в команде?

— Из славян там тогда играли бывший игрок «Сокола» Михаил Татаринов и словак Петер Бондра, к слову, уроженец Луцка. Татаринов, как мне казалось, не хотел учить английский. А Бондра пытался все узнать, запомнить. Мы с ним вместе и учили английский. Сначала нам троим, русскоговорящим, дали переводчика. Но это было очень неудобно — тот человек должен был присутствовать и на собраниях, и на тренировках. По-русски он говорил с акцентом и не все мог правильно объяснить. А на тренировках и вовсе не нужен был: и так понятно, чего хочет тренер и куда велит ехать. Потом Татаринова отправили в Квебек, и мы остались с Бондрой. В команде также играл и чех Михал Пивонька, он знал английский. Бондре он переводил на чешский, а Бондра мне — на русский.

— Чем занимались в свободное время?

— Оно в основном было только летом. В гольф играли, на рыбалку ездили. У Сашки Годынюка (первый украинец в НХЛ. — Авт.) был дом на берегу океана, лодка своя, вот он и приглашал на рыбалку. Там огромные рыбины очень легко ловятся. Берешь наживку — кусок другой рыбы — и закидываешь... Рыбу меньше 32 инчей (70 сантиметров. — Авт.) нужно выпускать обратно. Когда я купил дом возле озера, там уже за ловлю надо было платить 30 долларов.

— И улов можно было забирать?

— А там никто улов не забирал. Был как-то интересный случай. Ко мне зимой приехали родители, двоюродный брат. Он рыбак заядлый, а тут как раз на озере возле моего дома проводят соревнования по зимней рыбалке. Стояла большая доска, на которой вывешивались рыбы-чемпионы. Брат ахнул: «Вот это рыбы!» Я говорю: «Так их же никто не забирает. Хочешь, договорюсь и мы их заберем?» У организаторов спрашиваю, что дальше будут делать с рыбой. «Скорее всего, ее отвезут в заповедник и скормят орлам», — отвечают. «А можно мы заберем немного?» — «Можно!» После того как рыбакам раздали призы, мы пальцем показали: «Нам вот эту, эту, эту и эту!» Мама сразу взялась за приготовление. Вывернула щуку наизнанку, нафаршировала — так у американцев шок был.

А как я американцев таранкой угощал! Правда, не сам солил. Купил в русском магазине, почистил и только успевал скармливать обступившей детворе.

— Кстати, когда играли за североамериканские клубы, за весом следили?

— У меня проблем с весом не было. Любил заходить и в «Макдоналдс». Моя мама часто приезжала, всегда борщ готовила, вареники лепила.

— Что вас больше всего поразило в Америке?

— То, что у каждого игрока куча свободного времени и он волен сам им распоряжаться. Здесь, в Союзе, все сидели на базе, и был праздник, если тебя на сутки домой отпускали. А там хочешь — иди в ресторан и поужинай с вином. Даже если за соседним столиком сидит тренер, он ничего тебе не скажет. После тренировки занимайся чем хочешь. Конечно, проблемы у ребят были, но очень редко. Некоторое время играл у нас некий Джон Курдик. Так тот и по спиртному «выступал», и по наркотикам. Его быстро обменяли в другую команду, где он вскоре со спортом и закончил.

— У большинства спортсменов есть прозвища. Вас в Америке как прозвали?

— Долгое время меня звали просто Дима, поскольку выговорить мою фамилию большинству американцев было не под силу. Потом один знакомый окрестил меня второй половиной моей фамилии — Стич, что в переводе на русский означает шрам.

— Да уж, шрамов и различных травм у вас хватает. Вы даже зубов лишились...

— Поначалу и локтями зубы выбивали, и клюшками. Но это по мелочам. Последнюю точку поставила шайба. Это был домашний матч «Торонто» против «Эдмонтона». Частенько на матчи с моим участием ходил отец. А мне, как назло, то по ноге попадут, то нос разобьют. Вот и в тот раз родители приехали ко мне в Торонто погостить. Когда шайба в лицо попала, отец так расстроился: «Все, больше не буду ходить на твои матчи!»

По-дурному все получилось. Попал в меня... защитник моей команды. Причем мы тогда были в меньшинстве, но пошли в атаку. Понять не могу, что я делал тогда на чужом пятачке? По логике, надо было к своим воротам бежать. Меня как раз еще слегка подтолкнули, и шайба треснула мне прямо по зубам.

— Больно?

— Да не так уж и больно было. Из-за адреналина какое-то время боль не чувствуется. Когда полез пальцами в рот, испытал настоящий шок. Зубов нет, капа сломана. Врач повынимал мне выбитые зубы, швы наложил. Я еще хотел в игру возвращаться, а мне говорят: «Не-не, хватит, не надо». По традиции после матча русскоговорящие, а их тогда было в «Торонто» семь человек, вместе с женами и детьми шли ужинать в ближайший ресторанчик. Все думали, что я после случившегося есть не смогу. Но у меня такой аппетит разыгрался — лопал суши как ни в чем не бывало.

— Второй шок у вас был, когда счет за зубы выписали — 80 тысяч долларов?

— Счет не мне выписали. Там ведь работает система страховок. За тебя из твоих же денег платят профсоюзы, и есть страховка, которую оплачивает команда. Это травмы, полученные во время тренировок и матчей. Зубов еще не было, когда меня поменяли из «Торонто» в «Вашингтон». И в обмене был маленький пункт, что долг за мои выбитые зубы переходит «Вашингтону». Только по окончании сезона я нашел себе хорошего дантиста в Бостоне. Он осмотрел меня, потом выписал счет и назначил следующий прием. Я не глядя взял. А он: «Вы посмотрите счет». А чего мне смотреть? Клуб ведь все оплачивает! Хотя цифра — 80 тысяч долларов — меня впечатлила. После окончания сезона я еще несколько раз к нему обращался. Зубы сами по себе не дорогие, просто работы было очень много — мост из десяти зубов.

Когда я играл в «Металлурге», мне этот мост сломали, и зубы выпали. Магнитогорские дантисты долго рассматривали мост — никак не могли понять, как же к нему крепились зубы. Я просил склеить этот или сделать точно такой же. Они сделали точно такой же — вот только во рту он сильно шатался.

Вернулся в Киев и здесь попросил врача починить старый американский мост. Он говорит: «О! Я приклею зубы хорошим немецким клеем». — «Не надо немецким. Лучше американским». Приклеил, но, видимо, таки немецким — зубы снова выпали. Пока я не доехал до Америки, намучился с этим мостом. После того я еще несколько раз был у американского дантиста. Сначала клуб оплачивал половину, а затем пришлось самому платить.

— Теперь, если что-то опять случится с зубами — тьфу-тьфу-тьфу, — снова за океан?

— Да. Мой врач и так меня каждый год просит: «Прилетай, посмотрим!» С пониманием относится. Он хороший дантист, дорогой только — любое посещение обходится в 500 долларов. Правда, когда я у него был в последний раз, он ничего с меня не взял — делал «по гарантии». (Смеется.)

«С Ольгой мы хотели расписаться 08.08.08. Но желающих пожениться в этот день оказалось слишком много»

— Дима, а нос сколько раз вам ломали?

— Много. Врачи сказали, что после окончания карьеры можно сделать пластическую операцию. Помню, как мне однажды сломали нос, а потом «вставили» обратно и, чтобы кровь не текла, «закрыли» тампонами. Я не мог ни носом дышать, ни есть. Пошел в туалет и из каждой ноздри вынул чуть ли не двухметровые тампоны. Так что операции я точно не хочу. Как представлю, что надо неделю с этими бинтами лежать... Тем более что я не храплю. Жена, по крайней мере, не жалуется.

— Нам показалось, что вы немного прихрамываете.

— Да, это одна из причин, почему я закончил профессиональную карьеру. Нога — тазобедренный сустав, коленная чашечка — не в очень хорошем состоянии. Сижу — не болят, хожу — болят. Иногда забываю, на какую ногу хромаю, — болят обе.

— А где вы познакомились со своей нынешней женой Ольгой?

— Дело в том, что у нас были разные версии нашего знакомства (улыбается). В итоге сошлись во мнении, что нас познакомили друзья. Вот только кто, я и не вспомню. Познакомились, когда я еще играл за «Металлург». Довольно долго встречались, а в августе прошлого года поженились. Хотели расписаться 8 августа, ведь со времен выступления за киевский «Сокол» восьмерка — мое любимое число (даже на номерах «Хаммера» Христича цифры 08—08. — Авт.). Но желающих попасть в загс 08.08.08 оказалось слишком много...

По образованию Ольга юрист, но пока подходящую работу не нашла. Домохозяйничает, ходит на курсы английского языка.

— Хорошо готовит?

— Не жалуюсь. Вообще, в кулинарном плане мне угодить не сложно, я многие блюда люблю. Хотя с детства ненавижу молочные каши, особенно овсяную. На гарнир ничего, кроме картошки, не хочу. В детстве вообще мало ел. Даже сладости меня не интересовали.

— А какие напитки предпочитаете?

— Скажу так: дома у меня всегда в баре ждут своего случая несколько бутылок водки, коньяка, вина. Но это не значит, что я каждый день пополняю запасы спиртного. Пью немного и только по особым праздникам.

— В свадебное путешествие ездили?

— Были в Египте, Словакии. Очень хочу побыстрее сделать жене визу и показать ей Америку.

— Тем более что в Америке живет ваш сын. Мечтаете, чтобы Кай стал хоккеистом?

— Не возражал бы. Кай два года занимался хоккеем, но потом они переехали в другой город. Там сын увлекся футболом — причем как американским, так и европейским. Также любит играть в большой теннис. Он очень спортивный, но, как мне кажется, спортсменом все-таки не станет. Ему уже 11 лет. Определяться с одним из видов спорта надо было значительно раньше.

— Скучает за вами?

— Думаю, да. Я — так точно. Конечно, хотелось бы чаще видеться. Когда я приезжаю в Америку, то без проблем забираю его на все выходные, а если у него каникулы, то и на дольше. Кай прилетал ко мне в Киев, несколько раз летали вместе в Финляндию. Мальчик периодически видится со своими бабушкой и дедушкой — моими родителями. Там рядышком живет сын моего брата. У них с Каем полгода разницы, так что им есть чем заняться.

«Первый раз в Америке меня оштрафовали за то, что я обогнал автоинспекторов»

— От кого исходила инициатива назначить вас тренером сборной Украины?

— Еще больше года назад, когда Вячеслав Завальнюк (ме-неджер сборной Украины и киевского «Сокола». — Авт.) только приступил к работе в Федерации хоккея, он говорил, что рассчитывает на мою помощь. Однако конкретное предложение о работе я получил лишь в начале этого сезона.

— Раньше думали о тренерской работе?

— По правде говоря, нет. Да и сейчас называть меня полноценным тренером слишком рано. Наставник сборной и тренер клуба — очень большая разница. В национальной команде работать доводится лишь несколько раз в год.

— Так, может, вам еще и какой-нибудь клуб возглавить?

— Увы, пока тренерская работа в Украине — это что-то вроде хобби. Хочется верить, что в ближайшее время ситуация изменится и наставники смогут еще и зарабатывать.

— Но ведь в той же России тренеры живут неплохо...

— Да, но для работы за рубежом нужна тренерская лицензия. В Украине ее не выдают — надо ехать на учебу в Высшую школу тренеров в Санкт-Петербурге. В прошлом году туда поступили Василий Бобровников и Анатолий Степанищев — тренеры «Сокола». Посмотрим, будут предложения о работе — буду учиться.

— Были ли в вашей жизни какая-то мистика, вещие сны?

— Было разок. Я уже не помню деталей. Я тогда еще в «Соколе» играл. Ездили мы в Чехословакию — то ли на турнир, то ли на товарищеский матч. Днем, перед игрой, хоккеисты, как правило, спят. Так вот, мне приснился матч, а вечером, в поединке со словацким «Слованом», все произошло точь-в-точь как в моем сне — и авторы голов, и счет. Даже шайбу я забросил с того же места. А вообще, мне сны снятся очень редко. Но если я уж вижу сон, то точно знаю, что все будет очень хорошо.

— Свою машину купили в Амеике?

— Да, «Хаммер» купил в Америке. Там он раза в два дешевле, чем здесь. Я очень привыкаю к своему «железному коню», и потом мне жаль с ним расставаться. В США у меня еще осталась машина, которой больше десяти лет — 320-й «Мерседес», кабриолет зеленого цвета.

— Лихачите?

— Да разве в городе на такой машине погоняешь? На трассе иногда могу разогнаться.

— На дороге с представителями правопорядка часто приходится общаться?

— Бывало, приходилось и штрафы платить. Первый раз в Америке меня оштрафовали за то, что я обогнал автоинспекторов. Я просто не заметил, что впереди меня полицейская машина. А вообще я законопослушный водитель. Вот только еще если бы все знаки на наших дорогах и дорожная разметка отвечали логике и здравому смыслу. К примеру, понять не могу, почему заезд ко мне во двор есть, а поворот указать забыли? Теперь, чтобы не пересекать двойную осевую, приходится делать крюк в несколько кварталов.

— Дима, когда на коньки последний раз становились?

— Вчера! Но стараюсь играть с непрофессионалами. Борьба за результат — это уже не для меня. Главное — чтобы больную ногу не задели!