Примадонна всех времен и народов Алла Пугачева свое шестидесятилетие решила предварить глобальной пресс-конференцией. Для встречи с журналистами были выбраны московский офис «РИА-Новости» и студии этого агентства в Киеве, Тбилиси и Ереване. Пугачева появилась в зале минута в минуту, как обещала. Села за стол, украшенный розами, осмотрелась, достала маленький платочек (который потом периодически прикладывала ко рту). Ее голос был чуть хрипловат, а интонации печальны. Примадонна заявила, что прощается со сценой навсегда. Но не сразу, а после грандиозного тура длиною в... год — «От апреля до апреля». Пугачева проедется по всем бывшим странам Советского Союза и дальнему зарубежью.

«Я напишу книгу, которую раньше боялась написать, — о том, как все было»

— Должна сказать, грядет неприятнейшее событие — мое 60-летие (15 апреля. — Авт.), — начала пресс-конференцию Алла Борисовна. — Почему-то все привыкли думать, что шестьдесят — это уже старость и немощь. Для меня это всего лишь этап. Мне многие напоминают, что я обещала петь до 60 лет. Хочу сказать, что я не буду целовать сцену на прощанье. Не собираюсь делать прощального тура, но так как никогда не бываю голословной, то заявляю, что концертную деятельность как певица Алла Пугачева я завершаю!

— На дворе кризис, а вы работать прекращаете...

— Наверное, не вовремя, да. Деньги ведь как-то зарабатывать надо. Но делать это на том, что уже некачественно, я не буду. Алла Пугачева — певица уйдет со сцены, и наступит время другой Пугачевой, которая займется делами на радио «Алла», в театре, кино, в издательском бизнесе. Сидеть сложа руки я на пенсии не буду. Есть еще ряд причин, по которым концертную деятельность надо заканчивать. Первая — здоровье. Организм, особенно сердце, уже не очень позволяет кататься туда-сюда на кораблях, самолетах. Вторая — после ряда операций, которые мне пришлось перенести, голос подсел. И он не может выразить тех чувств и интонаций, которые выражал раньше. Мой новый голос будет выражать новые чувства, но уже не в пении. Я понятненько говорю? Четко? Чтобы потом опять обо мне не писали, что, мол, спилась, скурилась...

— Ваша издательская деятельность начинается с фотоальбома «Алла»?

— Да, это лишь первый шаг. Моя пробная работа в желании исповедоваться. В альбоме — только фотографии, связанные с творчеством. Он начинается с уникального снимка, когда я в 16 лет впервые пришла на звукозаписывающую студию. Мне приятно, что собрали фотографии, где я красивая, худая, стройная, молодая. Чего уж там говорить... Во второе издание войдут фото моих друзей, родных, бывших и настоящих, с рассказами. Ну и, в конце концов, я напишу книгу, которую раньше боялась написать.

— Практически все ваши бывшие мужья уже сделали это.

— Это меня и сподвигло на собственные мемуары. Ну, с одной стороны, пусть пишут, меня это радует. Я хоть буду знать, как они себе представляли жизнь со мной. А с другой — придется отвечать. Я безумно этого не хотела, так как в этом есть доля оправдывания, развенчивания. Но я постараюсь собраться с духом и написать, как все было. Если, конечно, у меня будет настроение. Как сегодня. А мое настроение — оно переменчиво. И может, прочитав еще какие-нибудь мемуары моих «последних», скажу, что достаточно и их воспоминаний. Подождем...

— Ваш гастрольный тур рассчитан на целый год, а начнется в день рождения. Как будете его отмечать?

— Сначала состоятся три моих сольных концерта «Сны о любви» в Кремле — 7, 8 и 9 апреля. 15 апреля в Лужниках будет сам день рождения с приглашенными артистами. Эдакие мои желания наяву. Вот я хотела спеть с Софией Михайловной Ротару — мое желание должно сбыться. Хазанов что-то готовит. Мне самой безумно интересно, что это будет. Внуки хотят сделать сюрприз. Мне приятно, что Никита собирается отпроситься с учебы в Америке и приехать на юбилей. Может, что-то споет...

«Есть два человека, которые никогда не научатся петь под фонограмму, — Кобзон и я»

— Как отреагировали ваши близкие на новость о завершении творческой карьеры?

— Они знали об этом еще год назад. И всегда верили в меня — что дочь, что Максим Галкин. Честно говоря, когда посмотришь на Максима и пообщаешься с ним, то уже ничего не страшно — ни кризис, ни уход со сцены. Страшно только постареть совсем.

— Вас называют голосом России.

— Меня? Если учесть, что наши люди разбросаны по всему миру, то я — звезда мира. Хотя считаю себя просто российской женщиной, которая поет. Если кому-то нравятся мои песни, большей награды я себе и не желаю. Я всегда относилась к выбору репертуара и своему месту на сцене как к какой-то миссии, данной свыше. Я эту миссию выполнила, может, даже раньше, чем вы думаете, сделав программу «Избранное».

— Алла Борисовна, вы практически никогда не поете под фонограмму...

— Под фонограмму я бы с удовольствием пела, но для меня это очень сложно. Никогда ее не запоминаю. По-моему, есть два человека, которые никогда не научатся петь под фонограмму, — Кобзон и я. У нас был случай, когда мы должны были петь дуэт под «плюс». Нашли выход: когда я пела, то поворачивалась спиной к залу, когда Кобзон — то он.

— Не будут ли ваши концерты в Москве выглядеть, как пир во время чумы?

— Да мои концерты — это чума во время пира! Кризис меня тоже коснулся — не могу забрать деньги из банка. У меня их немного, но я на них рассчитывала. Этот вопрос остается до сих пор открытым, и денег у меня пока нет. Зато есть хорошие друзья, которые скинулись, и на эти средства я делаю и тур, и сольные концерты. Меня больше волнует кризис в душах людей, чем материальный. Главное, чтобы люди не озлобились, чтобы ушла мода на цинизм, а пришла мода на великодушие, душевную щедрость.

— Профессия артиста — тяжелый труд?

— Как любой труд, если ты отдаешь ему все. Тяжело не с физической точки зрения, потому что даже больной артист на сцене не чувствует болезни. Нужно положить на алтарь актерского искусства все: семейный уют, возможность близкого общения с родными, личное счастье. Все только зрителям. И тогда, конечно, победа. От этого не устаешь. За все 44 года, что я работала на сцене (ой, столько не живут), я устала только от одной вещи — ответственности. Смотрят на тебя не как на других, и ты обязан не разочаровать ни одного человека в зале. Я ни о чем не жалею, моя совесть чиста. И профессия эта сложная. Это я говорю для тех, кто считает ее легкой: быстро отрастил ноги от ушей, одел бикини, снялся в эротическом клипе за деньги мужа-олигарха — и вперед. Так к сердцам людей не пробраться. Настоящее искусство — проповедническое и абсолютная связь с космосом.

— Вы уже строите планы в актерской профессии?

— Все начинается с того, о чем ты бредишь. У меня всегда так было: ничего на блюдечке не приносили, я все делала сама. Теперь всех информирую, что готова сниматься. Хотя меня недавно успокоил Никита Михалков, сказав, что мне спешить некуда, мое амплуа — это комическая старуха. Так что есть еще время...

— Вы счастливая женщина?

— Конечно, я счастлива! Что этого со мной нет, а этот есть. Может, когда-то вообще никого не будет, и я отдохну. Хоть раз я говорила, что несчастна?! Я столько сделала, стольких повидала, родила дочь, увидела внуков. Меня любят зрители, вот вы, журналисты, интересуетесь. Что может омрачить мое настроение? Это счастье, к которому когда-то я была даже не готова. Хочу упаковать его, собрать и начать новую страницу жизни. И вам желаю счастья! Все!