20 лет назад, в 1989 году, никому не известная и очень стеснительная студентка школы-студии при петербургском мюзик-холле Таня Буланова, дочь папы — морского офицера и мамы-фотографа, волею судеб стала солисткой местной группы «Летний сад». Но мгновенного чуда не произошло. Путь к успеху и признанию оказался довольно тернистым...

Довольно часто, читая пестрящие громкими фамилиями мемуары известных людей, мы ловим себя на мысли, что никогда и ни при каких обстоятельствах нам, простым смертным, не пережить того, что выпадает на долю «небожителей». В этом плане книга Татьяны Булановой — отличное лекарство от хандры. Все то, что происходило и происходит в жизни певицы, может случиться с каждым из нас. И рассказывает она об этом «по-домашнему» просто — так, как рассказываем друг другу мы с вами.

Словом, хотите узнать незвездную сторону звезды эстрады Тани Булановой — читайте фрагменты ее автобиографической книги «Территория женщины», выпущенной российским «Издательством Оксаны Робски».

«Раймонд Паулс написал для меня десять песен... Столько же, сколько и для Аллы Пугачевой»

...Мама рассказывала, что, когда я родилась и акушерка хлопнула меня по попке, своим криком я оглушила врачей и медсестер роддома. «О, поздравляем! У вас родилась оперная певица!» — сказали врачи моей маме. Подобное говорят многим, но мама словам медиков поверила и решила, что так оно и будет...

В детстве у меня была своя концертная площадка. На даче под это дело родители выделили мне небольшую сцену в пристройке сарая и гримерку на чердаке, где можно было сменить костюм и поправить прическу... Оттого, что я вышла на сцену, пою и всем нравится то, что я делаю, меня охватывала эйфория. Посмотреть на нас шли со всего поселка... Среди наших зрителей была одна женщина. Не знаю, правда это или нет, но она говорила, будто хорошо знакома с Аллой Пугачевой, обещая показать певице нашу фотографию и пригласить на представление. И я в свои 13 лет искренне верила, что Пугачева обязательно придет на наш концерт. Все лето перед началом каждого выступления я выглядывала из самодельных кулис и внимательно рассматривала зрителей — а вдруг! Тогда у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь мы будем выступать с Аллой Борисовной на одной сцене и она даже придет ко мне за кулисы...

...Мне 20 лет, я учусь в студии мюзик-холла. Неожиданно к нам в класс заходят два молодых человека, о чем-то шепчутся с нашим преподавателем. Через полчаса выхожу на улицу. Мороз жуткий. Я в пуховике, перетянутом шарфом, сапогах-дутиках, замотана шалью по самые глаза... Выгляжу как матрешка. Увидела свой трамвай и рванула к нему. На полпути меня догоняет молодой человек — тот самый, что заходил к нам в класс и шептался с преподавателем.

— Девушка, мы ищем солистку. Хотим записать с вами пару песен. Можем подвезти вас до дома и заодно все обсудить. Кстати, а кто вы по гороскопу?

— Рыба...

— Все! Вы нам подходите!

— Но вы же еще не слышали, как я пою...

— Это неважно.

Потом я узнала, что Коля Тагрин, руководитель группы «Летний сад», очень верит гороскопам и ему, «Раку», нужна была именно «Рыба»...

Мы договорились встретиться через пару дней у Коли дома. На смотрины собралась вся группа. Я спела «Горницу». Коля восхищенно посмотрел на меня и повернулся к своей жене: «Рита, послушай, как человек кайфово поет!» Начали работать вместе...

...В начале 1990-х мы познакомились с предпринимателем Игорем Поповым. Он устраивал сборные концерты, которые транслировались в прямом эфире... «Летний сад» Попову понравился, и он пригласил нас поучаствовать в большом концерте, где я впервые близко увидела Пугачеву, Ротару, Преснякова, Малинина, Буйнова, Розенбаума. Я не верила своему счастью, что буду петь с ними на одной сцене. Они были для меня звездами первой величины, а наша группа на фоне всего этого величия казалась самодеятельным ансамблем.

С Игоря Попова и зазвучала моя фамилия. «Группы распадаются, — сказал он. — А мне нужна конкретная фамилия, я должен быть уверен в исполнителе». Вообще-то я люблю работать в коллективе: чем больше народу на сцене, тем комфортнее себя чувствую... Но если нужна фамилия — пусть будет фамилия, мне было все равно.

Через какое-то время звонит Попов: «Я договорился с Раймондом Паулсом — вы встретитесь, и он напишет для тебя несколько песен». Я не верила в эту затею: зачем это такой мэтр будет писать песни для какой-то полуподпольной группы? Но встреча состоялась. Мы приехали к Паулсу домой в Ригу.

«Вообще-то я уже не пишу для молодежи, — посмотрев на меня, сказал Раймонд. — Не уверен, что у меня получится. Вы привезли с собой какие-нибудь записи?» Мы поставили ему несколько песен. Лицо у композитора изменилось: «Знаете, у вас есть что-то общее с Эдит Пиаф. Давайте попробуем поработать»...

Тогда Раймонд Паулс написал для меня десять песен... Столько же, сколько и для Аллы Пугачевой. Но об этом я узнала позже...

Олег Газманов подарил мне свой рецепт: «Никогда не говори, что тебе плохо!»

Первые сольные концерты в Москве... Я ужасно переживала. Тем более что посмотреть на меня и послушать приходили не только обыкновенные зрители, но и многие уже известные артисты: им было интересно поглазеть на новичка... Для меня, человека эмоционального, это было тяжелым испытанием.

Помню, перед концертом у меня брали интервью. От волнения я начала путать падежи: вроде бы произношу какие-то слова, а как соединить их, не знаю. После концерта наконец выдохнула с облегчением... Не поднимаясь в гримерку, я переоделась за сценой и собралась идти: все наши музыканты ждали меня на улице. Взяв бутылку коньяка и пластиковые стаканчики, направилась к выходу. И столкнулась... с Аллой Пугачевой и Ильей Резником. О том, что Алла Борисовна была в зале, я знала, но никак не ожидала, что после моего выступления она ко мне подойдет. «Таня, куда ты спряталась? — Пугачева улыбалась. — Ты — молодец. Наконец-то я попала на концерт, где можно было и поплакать, и посмеяться»...

Буквально через несколько дней после этих сольников мы поехали на гастроли в Германию. Звоню оттуда домой, в Питер. Моя мама в шоке: «Таня, тут газета написала про твои московские концерты. Будто одно выступление задержали на 40 минут, потому что ты заявила: «Пока денег не дадут, я не выйду». А когда тебе сказали, что в зале сидит Пугачева, ты обозвала ее «сукой» и послала матом...» Я успокоила маму, все ей объяснила. И позвонила Пугачевой: «Алла Борисовна, вы читали статью?» Эту газету она не читала. «Имейте в виду, что это неправда!» Примадонна рассмеялась: «Не беспокойся, Таня. Я прекрасно понимаю, что газеты иногда врут».

А как-то на концерте мы встретились за кулисами с Олегом Газмановым. «Как дела?» — спросил Олег. Я понимала, что вопрос он задал просто из вежливости, но мне очень хотелось с ним поговорить. Тем более что в то время я как раз находилась в каком-то творческом ступоре. «Не очень мои дела, Олег», — начала я свой грустный рассказ... Газманов все выслушал и подарил мне свой рецепт: «Никогда не говори, что тебе плохо! Ты должна встать, поднять руки к небу и крикнуть: «У меня все замечательно! У меня все супер!» Я тут же, прямо за кулисами, так и сделала — подняла руки и крикнула: «Все супер!» Не знаю, что это было — самовнушение или совпадение, но вскоре все действительно стало «супер»... Будто что-то произошло на космическом уровне: я отправила туда свой запрос — и положительное решение не заставило себя ждать...

...В самом начале у меня сложился имидж вечно грустной певицы, этакой царевны-несмеяны. Наверное, это из-за того, что особую популярность получили песни «Не плачь» и «Колыбельная». Потом в моем репертуаре появились песни повеселее... Мы долго думали, на какие песни делать упор. И на этот вопрос, сами того не зная, ответили мои слушатели. «Таня, зачем ты поменялась? — говорили мне одни. — Раньше так хорошо пела грустные песни — мы всей семьей плакали. Ну зачем эти «ля-ля-ля»? Возвращайся обратно!» Другие же напротив восхищались: «Таня, молодец, что сменила репертуар! Хватит плакать, эти слезы уж всем надоели!» В результате мы сошлись на мнении, что репертуар должен быть разноплановым, тогда каждый может выбрать для себя то, что ему нравится.

«Представление о футболистах у меня было не самое приятное, поэтому на интервью с Владом Радимовым я отправилась с тяжелым чувством»

...«Давай поженимся!» — то ли в шутку, то ли всерьез предложил мне как-то Влад Радимов. «Давай, — в тон ему ответила я. — А это ничего, что я замужем?»

С Владом, игроком футбольной команды «Зенит», мы познакомились случайно. Мне позвонили из спортивной газеты: «Татьяна, вы не хотели бы поучаствовать в нашей акции: взять интервью у футболиста Влада Радимова?» (для рубрики «Звезда с звездою говорит». — Ред.). Я никогда в жизни не увлекалась футболом. О существовании питерской команды «Зенит», конечно, знала, но как зовут футболистов и как они выглядят, не имела ни малейшего представления. Маленькие одинаковые человечки гоняют мяч по зеленому полю. И все. Поэтому я даже немного испугалась: какое интервью, о чем я буду его спрашивать? Мягкий, но настойчивый голос на том конце провода продолжал уговаривать: «Таня, Влад Радимов очень хотел бы, чтобы пришли именно вы»... В конце концов я попросила прислать мне о нем какую-нибудь информацию и согласилась...

Незадолго до того я выступала на чествовании футболистов, выигравших серебряные медали на чемпионате России. Мне подарили маленький футбольный мячик с фотографиями и автографами. Совсем не женский сувенир я даже рассматривать не стала и тут же отдала сыну. Собираясь на интервью, вспомнила об этом мячике — решила посмотреть, как выглядит человек, с которым предстоит встретиться. Фотография была очень неудачная, из серии «Их разыскивает милиция». Неулыбчивое, напряженное лицо с глазами-буравчиками. «Да уж, ко всему прочему он еще и в футбол играет», — подумала я. Почему-то представление о футболистах у меня было не самое благоприятное. На «свидание» я отправилась с тяжелым чувством.

С Владом мы встретились в кафе. Он принес в подарок огромную футболку с автографами игроков «Зенита», а мне даже не пришло в голову презентовать ему свой последний альбом. Я сразу же призналась, что не знаю, о чем говорить, но исключила из разговора обсуждение узнанных накануне от друзей неудобных подробностей личной жизни Влада: несколько лет назад от него ушла жена, были проблемы с дочкой и т. д.

— Вам не страшно выходить на поле и играть перед целым стадионом зрителей? — спросила первое, что пришло в голову.

— Мне не страшно. А вы не боитесь петь перед огромным залом?

— Еще как боюсь! А вы, наверное, часто травмы получаете...

— Бывает. Недавно на тренировке мне в глаз попали. Удар был таким сильным, что меня сразу же отправили в медчасть. Теперь у меня разные зрачки, правый гораздо больше, чем левый.

Мы сидели за маленьким столиком. Я подалась вперед, мне хотелось получше рассмотреть эту разницу, и мы оказались друг от друга близко-близко... По-моему, Влад слегка опешил от моей любознательности... Позже, вспоминая эту встречу, мы признались друг другу, что в тот момент, с «увеличенного зрачка», все и началось — между нами прошел электрический разряд... Последствия оказались более чем серьезными...

Тогда, во время интервью, у меня было время рассмотреть Влада. Оказалось, что у него очень приятное лицо, открытая улыбка и он умный, интересный собеседник, умеющий развить любую мысль. Мы проговорили часа два. В процессе беседы перешли с «вы» на «ты», обменялись телефонами и распрощались. Напоследок он пригласил меня на какой-то футбольный матч, и я еще подумала: в жизни не пойду! Мне казалось, на таких «мероприятиях» собираются только пьяные фанаты, бандиты и шпана...

Вечером я получила сообщение: «Спасибо за встречу». Ответила. Мы начали переписываться. Вернее, писал Влад, а я отвечала. И не придавала этой шутливой переписке никакого значения. Потом Влад пригласил меня с мужем и музыкантами из нашей группы в ресторан. Мы сидели большой компанией, было весело... О том, что буквально через полгода именно этот человек станет для меня самым близким и родным, у меня не было ни мыслей, ни предчувствий!

...Прошло несколько недель после нашего знакомства, и Влад прислал мне сообщение: «Будет скучно — пиши»... В отличие от моей интуиции, которая спала крепким сном, интуиция моего мужа Коли Тагрина бодрствовала и была начеку. Увидев случайно это короткое, ничего не означающее послание, Коля погрустнел.

А мы с Владом продолжали встречаться — в ресторанах, клубах, на футбольных матчах. Познакомились наши дети, мои музыканты завели друзей в футбольной команде Радимова. Мы с ним незаметно становились ближе друг другу. Это сближение было похоже на какую-то игру, которая постепенно затягивала нас, потихонечку, на цыпочках войдя в нашу жизнь...

«С продюсером Колей Тагриным мы прожили 13 лет и все время были вместе 24 часа в сутки. Нас связывало общее дело, взгляды, сын Саша»

Наша с Колей «история» закручивалась совсем по-другому... Это не была любовь с первого взгляда. Мы вместе записывали свои первые песни, вместе пережили позорный свист на первых концертах, терпели тяготы гастрольных поездок. Мы вместе преодолевали какие-то преграды и трудно поднимались по лестнице успеха. Симпатия появлялась постепенно, но я, увлеченная творчеством, не придавала своим чувствам особого значения. Тем более что Коля был женат, а я... всегда старалась от женатых держаться подальше...

...Спустя месяц после того, как Коля развелся, мы снимали наш первый клип на песню «Девчонка». По сценарию нужно было поцеловаться. Мы с Колей чмокнулись. «Ну что вы как маленькие! — возмутился режиссер. — Целуйтесь по-настоящему!» С этого поцелуя все и началось...

...Когда я заработала первые деньги — по тем временам целое состояние, я купила себе модные очки и блузку, в которой потом долго выступала. Узнав об этом, Коля, к тому времени уже мой муж, возмутился: «Как ты могла потратить наши деньги? Мы ведь их вместе заработали!» И мы с Колей спокойно решили, что у каждого должны быть свои деньги, а на общие нужды будем просто скидываться...

Мы стали зарабатывать, купили машины, квартиры, построили дачи. Но у каждого был свой дом, свой автомобиль, своя дача... Общей у нас была только работа. Вокруг нее все и крутилось: мы были отличными коллегами, а еще оставались мужем и женой. Может быть, именно эта независимость друг от друга сыграла злую шутку в наших с Колей отношениях. Со временем совместная жизнь дала трещину. В работе мы продолжали оставаться одним целым, а в обычной жизни постепенно становились чужими людьми... Так сложилось, что каждый из нас был сам по себе и сам за себя... Но со временем наше общее душевное равновесие стало деформироваться во взаимное душевное равнодушие.

...Я бы не хотела, чтобы обо мне думали как о бабочке, которая легкомысленно перелетела от одного мужа к другому... Уходила я от Коли не к Владу Радимову. Я уходила в никуда: мне нужно было подумать, пожить отдельно... Меня журналисты все спрашивали: развод с Николаем Тагриным произошел по причине моего романа с Владом Радимовым? С точностью до наоборот! Роман с Владом стал следствием нашего с Колей разлада...

Когда я получила свидетельство о разводе, меня охватило странное чувство. Я вдруг поняла, что до этого никогда не была одна. Из родительского дома ушла в дом мужа, с которым мы прожили 13 лет и все время были вместе 24 часа в сутки, стали, казалось, единым целым... Нас связывало общее дело, взгляды, сын Саша. Да много чего... И вдруг все это закончилось. У меня в голове не укладывалось, что я свободна... Было ощущение, будто теряю равновесие... Формально развод прошел легко: делить было нечего, ведь у нас не было совместного имущества. У каждого осталась своя квартира, своя машина, своя дача, свои деньги... Но нам обоим было безумно тяжело...

...Кстати, с Владом по-настоящему встречаться мы стали только после того, как я официально получила развод... Через какое-то время мы стали жить вместе... Влад не раз делал мне предложение. Но как-то полушутя-полусерьезно... А потом мы встретились в Париже... У меня было одно выступление — в клубе. Оно пришлось на выходные, и Влад прилетел ко мне. После выступления мы гуляли по ночному Парижу. Добрались до Эйфелевой башни, которая, естественно, была закрыта. Мы устроились на лавочке под башней и часа полтора смотрели на нее не отрываясь. В тот момент говорить ни о чем не хотелось. А на следующий день мы все-таки поднялись на Эйфелеву башню. Там Влад и сделал мне официальное предло-жение...

...Примерно за час до росписи мне позвонила заведующая петербургским Дворцом бракосочетания на Английской набережной: «Таня, столько прессы не было, даже когда Пугачева с Киркоровым у нас расписывались...» Кто-то оповестил о дне и времени нашей свадьбы через интернет... В результате, когда мы с Владом и восемь наших гостей приехали ко Дворцу, там уже собралась целая армия теле- и фоторепортеров, не считая болельщиков «Зенита» и моих фанатов.

Я понимала, что наша свадьба не станет интимным событием, но что она превратится в некое представление, честно говоря, не ожидала... Бедные молодожены, которые должны были расписываться после нас! Ведь из-за съемок наша официальная часть сильно растянулась... Уезжая из Дворца, мы надеялись, что шоу закончилось. Наивные! Где бы ни останавливался свадебный лимузин, нас поджидали съемочные бригады...

...Когда я была беременна нашим с Владом сыном, мы шутили, что назовем его Сашей. Чтобы не запутаться в именах. Моего старшего сына — нашего с Колей — зовут Сашей, дочь Влада от первого брака тоже Саша... А если серьезно... Я не люблю говорить о чем-то заранее, боюсь сглазить. Поэтому, когда мы с Владом ждали рождения ребенка, я старалась ни с кем из посторонних не обсуждать эту тему... Однако информацию о том, как протекает моя беременность, не опубликовал тогда только ленивый, и меня это ужасно расстраивало... Чем меньше времени оставалось до родов, тем чаще и настойчивее становились звонки из газет и телеканалов.

— Вы в каком роддоме будете рожать?

— Мы хотим эксклюзив!

— А можно вас снять перед родами и сразу после?

Я просто обалдевала от такой наглости... И чтобы от меня на время отстали, врала, что буду рожать за границей, в элитной клинике...

...Одна очень желтая газета написала, что мы с Владом разводимся. Причем якобы я дала интервью о том, как мы плохо живем, жалуясь, что мне грустно. Далее следовала «прямая речь» Коли Тагрина: он рассказывал, что именно так и должно было произойти. И обещал, что, когда я к нему вернусь, он воспитает моего второго ребенка как родного. Естественно, никакие журналисты нам не звонили. А Коля, когда прочел эту «новость», набрал мой номер:

— Таня, я, конечно, очень хорошо к тебе отношусь, но, судя по интервью, ты полная дура.

— Судя по твоим интервью, ты тоже хорош, раз собираешься воспитывать моего второго ребенка, — парировала я...

«В середине 1990-х я была невестой Владимира Преснякова, собиралась под венец с Дмитрием Маликовым и сыграла свадьбу с Игорем Корнелюком»

Раньше, когда бульварные издания публиковали всякие сплетни, на меня обижался Коля. Приходилось доказывать, что я не верблюд и никаких интервью не давала. Сейчас и Коля, и мои родственники, и друзья уже привыкли и не придают особого значения газетным «скандалам». У родителей Влада еще нет такой закалки, и, когда появляется очередное сообщение о нашем разводе, они очень волнуются... Я их успокаиваю: «Возьмите эту газету и выбросьте на помойку. Я всю жизнь так живу».

...Мы с Владом еще не поженились, когда я увидела в витрине газетного киоска один глянцевый журнал. На обложке была моя фотография, а внизу подпись: «Я влюбилась как девчонка!» Материал начинался со слов: «Таня Буланова пришла к нам в редакцию и рассказала о том, как она влюблена в футболиста Влада Радимова». Этот журнальчик увидела не только я. Звонит моя мама: «Ты правда дала это интервью?» Потом моя подруга: «Таня, ты действительно ходила в редакцию?» А я ее спрашиваю: «Ты можешь представить, как я прихожу в редакцию и говорю: «Здравствуйте! Я — Таня Буланова и хочу рассказать, что влюбилась как девчонка!»?

Интервью оказалось целиком придуманное, но мне было смешно его читать. Да и Влад был доволен: я же именно в него влюбилась как девчонка! Бывают, правда, и не такие безобидные «шутки».

...Самую первую сплетню я прочла о себе в 1994 году. Мы выступали в Красноярске и купили какую-то федеральную газету. Оттуда я узнала, что, когда была маленькой, часто возвращалась с прогулки с полными карманами мелочи. Мама меня спрашивала: «Откуда у тебя, Танечка, деньги?» Я краснела и отвечала, что нашла их на дороге. В общем, бред какой-то.

Я отнеслась к этому спокойно, зато Коля позвонил в редакцию, хотел разобраться. Ему ответили, что у них там много артистов, желающих разобраться, в очереди стоят... Мы поняли, что бесполезно тратить время на суды и разборки, и успокоились.

Потом из газет я узнала, что безобразно напилась в Павловске на какой-то вечеринке. Взяла у одного из музыкантов машину и, пьяная, отправилась в гости к Игорю Скляру. Но до Игоря не добралась. По дороге заехала в какое-то озеро и едва не утонула. Правда, мне повезло: рядом с этим озером шла стройка, и меня чудом спасли рабочие...

Еще была история, будто мне Лужков подарил квартиру в Москве. К сожалению, это не так: квартиру я купила себе сама. Затем из газет я узнала, кто мои соседи. Прочла, что подо мной, этажом ниже, живет Солженицын и я его однажды залила...

В середине 1990-х меня часто выдавали замуж. Я была то невестой Владимира Преснякова, то собиралась под венец с Дмитрием Маликовым и Игорем Корнелюком. Не знаю, как появились первые двое, а с Игорем мы просто решили приколоться. Как раз поженились Алла Пугачева и Филипп Киркоров. И мы сняли смешной клип: я в фате и белом платье и Игорь со своими роскошными кудрями. Мне потом никто ничего не высказывал, а вот Игоря, после того как этот клип показали по телевизору, замучили знакомые: «Ты с ума сошел! Игорь, у тебя такая жена замечательная, зачем тебе эта свадьба?!»

...В интервью я всегда старалась давать о себе минимум информации. Может, эта моя закрытость и порождает желание узнать что-то еще. Так и начинаешь обрастать непонятными, а иногда и страшными слухами.

О том, что меня больше нет, я узнала от бывшего соседа по даче. Он тогда жил в Орске. «Ну, слава Богу, Таня! — выдохнул он с облегчением, услышав мой голос в телефонной трубке. — А то в нашем городе слух пошел, что ты повесилась». Я думала, это только в Орске. Но потом эту «новость» стали перепечатывать все газеты. Мне звонили из разных городов. Знакомые из Америки оставляли тревожные сообщения на автоответчике, организаторы гастролей в Германии, куда мы собирались ехать в ближайшее время, оборвали телефоны, уточняя, действительно ли я жива и все ли со мной в порядке... А спустя некоторое время после того, как все узнали, что меня больше нет, я действительно едва не погибла. Правда, совсем другим способом.

В 1996 году в день выборов президента России мы с Колей очень хотели проголосовать. Ехали на двух машинах с его дачи на мою, чтобы забрать родителей и вместе поехать в Петербург на избирательный участок... До дачи оставалось всего несколько километров, и я решила отстегнуть ремень безопасности. Уже протянула руку, но почему-то передумала...

Перед въездом на дачу у нас есть мостик через речку — с проваленными досками, прямо как в фильмах про индейцев. Некоторые даже переходить его боятся. И только я об этом подумала, как мою машину резко повело вправо. Я пытаюсь вырулить и... не справляюсь с управлением — руль заклинивает. Перед глазами мельтешат зеленые ветки. «Ма-а-ама!!!»

Ствол молодой березки попал между колесом и крылом, от резкого удара вырвало клемму аккумулятора — машина заглохла. Ровнехонько между огромным деревом и бетонным столбом. Сантиметр влево или вправо — и неизвестно, чем бы закончилась эта история...

Коля — я ехала вслед за ним — заметил, что меня нет на дороге, примерно через минуту после аварии. Остановился и пошел меня искать. По следам от машины свернул в лес и увидел мою застрявшую искореженную «восьмерку»... Меня спасло только то, что я была пристегнута. Это было чудо: машина вдребезги, а у меня только синяки, шишки и истерика — то смех, то слезы... Видно, мой ангел-хранитель, когда я хотела отстегнуться, шепнул мне на ухо: не смей.

Коля вытащил меня, мы пересели в его машину, забрали родителей и даже успели проголосовать. А на следующий день поехали с папой и Колей вытаскивать мой автомобиль, превратившийся в груду металлолома. Оказалось, что я «улетела» в лес метров на 20. И чтобы вытащить машину, пришлось вырубать мелкие деревья...

«Когда меня объявляют как заслуженную артистку России, могу не понять, что это про меня. В моем сознании эти слова всегда ассоциировались исключительно с образом Людмилы Зыкиной»

...В детстве, еще дома, выступая перед родителями и старшим братом, я объявляла себя: «Выступает народная артистка Государственной премии!» Гораздо позже, когда я стала взрослой и известной, перестала мечтать о значках и званиях... Но как-то во время большого концерта руководитель одного из петербургских медиа-холдингов Олег Константинович Руднов поинтересовался:

— Таня, а вы — заслуженная?

— Нет. — Я пожала плечами. — И никогда к этому не стремилась.

— Да вы что, надо собирать документы!..

Он, в общем-то, и взял на себя эту сложную и хлопотную миссию... Помог собрать данные о том, сколько у меня было сольников, сколько гастрольных туров и так далее. В 2004 году был подписан указ и мне вручили значок. Правда, и сейчас, если меня объявляют как заслуженную артистку России, я могу не понять, что это про меня. В моем сознании эти слова всегда ассоциировались исключительно с образом Людмилы Зыкиной.

В принципе, это звание — единственный документ, подтверждающий, что я артистка: никаких других документов о музыкальном образовании у меня нет. Когда-то я пыталась поступить в знаменитый институт имени Гнесиных. Сподвигла меня на этот отчаянный шаг подружка Лена, с которой мы вместе учились в мюзик-холле и до сих пор дружим...

— Надо ехать в Москву, в Гнесинку! Только там можно чего-то добиться! — заявила Ленка...

Это было в 1990 году. Я впервые в жизни летела на самолете... Уже в московском аэропорту Шереметьево мне казалось, что я попала на другую планету...

В институте имени Гнесиных нас прослушали, и мы вернулись в Питер. Нужно было собрать необходимые документы, сделать поддельные справки, что мы уже работаем, и снова ехать в Москву...

На очередном прослушивании в Гнесинке наши вокальные данные внимательно изучали Лев Лещенко, Гелена Великанова, Иосиф Кобзон. Периодически появлялся и прохаживался мимо нас Александр Градский. Я исполнила свою любимую песню «Горница». Каждый куплет пела на тон выше — это было мое ноу-хау. Уже в коридоре ко мне подошел Левон Оганезов (виртуозный пианист и один из самых популярных аккомпаниаторов на советской эстраде. — Ред.). «Не знаю, что решит комиссия, но вот мое личное мнение — вы гений!»

...Прослушивание мы с Ленкой прошли, теперь нужно было подать документы и сдать основные экзамены. И тут выяснилось, что мы забыли сделать себе медицинские справки... На следующий день мы подошли к Кобзону... Естественно, для Иосифа Давыдовича мы были двумя из тысячи претенденток. «Если нет документов, то о чем тут говорить!» — был его вердикт... Ленка очень расстроилась, а я была на седьмом небе от счастья: мне не надо жить в Москве, мы возвращаемся домой, в Питер! Ура! На этом мои отношения с учебой закончились.

Наверное, если бы я закончила Гнесинку, то стала бы более подкованной профессионально. А с другой стороны, все сложилось и без институтских «корочек»... Хотя, если честно, в музыке я абсолютный профан. А мои университеты — это Коля Тагрин. И я благодарна судьбе, что она подарила мне эту встречу. Мне повезло, что Коля был моим мужем, что мы прожили рядом столько лет, что до сих пор работаем вместе...

В нашем тандеме у него всегда было положение серого кардинала, и его мало кто знал в лицо... Однако львиная доля успеха Тани Булановой принадлежит именно ему. Несмотря на то, что когда-то закончила музыкальную школу, я все равно не умею петь по нотам, не понимаю, что такое гармония. У Коли, в отличие от меня, консерваторское образование, и я многому у него научилась, но до сих пор нот не знаю и мелодию запоминаю исключительно на слух, не понимая при этом, хорошо я пою или плохо... Коля слышит то, что не слышу я.

«И у первого, и у второго мужа я — третья жена»

... Считается, что все артисты немного не в себе, особенно в том, что касается примет и суеверий. И я не исключение... Я боюсь кошек, которые встречаются на моем пути. Даже если кошка не черная, я все равно буду стоять, как вкопанная, и ждать, пока кто-нибудь более смелый не пересечет эту невидимую линию. Не сойду с места, даже если очень опаздываю. А если за рулем — обязательно приторможу и дам обогнать себя другому автомобилисту. Что бы ни случилось, я стараюсь не возвращаться: боюсь, что не будет дороги...

Одна поклонница подарила мне деревянное колечко, чтобы у меня всегда было дерево под рукой. Плевать через левое плечо и стучать по дереву — для меня это обязательно... Никогда не выйду на сцену и не шагну на последнюю ступеньку с левой ноги. Обязательно переступлю и зайду с правой. Уже спустя много лет после того, как я начала «шагать с правой», услышала где-то, что во всех древних храмах количество ступенек обязательно нечетное: чтобы ступить на лестницу с правой ноги и на последней ступеньке также оказалась правая. Я никогда не углублялась в суть вопроса, но, если и в древних храмах придерживались этого правила, то уж наверное в этом что-то есть.

У каждого человека есть свое число сущности — оно получается из сложения числа, месяца и года рождения. У меня это цифра «семь» — библейское число. И именно оно счастливое. В 1996-м — тоже семь! — вышел один из самых моих удачных альбомов, меня впервые пригласили поучаствовать в «Старых песнях о главном» и появилась песня «Нежность», которая прижилась в моем репертуаре. В 2005-м — знаковом для меня году — я вышла замуж за Влада...

...К математике я всегда относилась легкомысленно, не понимала, в чем ее смысл. И только с возрастом поняла, что в числах есть своя магия. Сочетание одних чисел — счастливое, сочетание других — опасное.

В моей судьбе так получилось, что, когда я вышла замуж в первый раз, моему мужу Коле Тагрину было 30 лет, а отцом он стал, когда ему было почти 32. Через 14 лет история повторилась. Когда мы поженились, Владу было ровно 30. У меня родился младший сын, когда мужу тоже было почти 32 года. И у первого, и у второго мужа я — третья жена. Может, это обыкновенные совпадения? Но мне кажется, что ничего в жизни не происходит просто так. Все, что с нами случается — плохое или хорошее, — предначертано судьбой.

Подготовила Ирина ТУМАРКИНА, «СОБЫТИЯ»