Вначале марта стало известно, что принц Гарри, младший сын наследного принца Чарльза и ныне покойной принцессы Дианы, служит в Афганистане. Внук британской королевы Елизаветы II отправился туда еще в декабре. Место его воинской службы хранилось в строжайшем секрете. Букингемскому дворцу удалось договориться с прессой и телевидением, чтобы они из соображений безопасности не обнародовали эту информацию. Однако один австралийский журнал не устоял перед искушением сделать сенсацию. История попала в интернет, и больше делать тайну из местопребывания молодого принца уже не имело смысла. Министерство обороны Великобритании тут же приняло решение вернуть Гарри домой, что и было незамедлительно сделано. А самая уважаемая британская газета «Таймс» получила возможность опубликовать два интервью с ним. Первое принц дал накануне отправки в Афганистан, второе — когда уже находился там.
«Часто жалею о том, что я — принц»
Декабрь 2007 года. Лондон, Великобритания.
— Что вы почувствовали, когда узнали, что отправляетесь на войну?
— Восторг! Я сказал себе: «Парень, наконец-то тебе представился шанс стать настоящим солдатом — тем, кем ты хотел быть с самого прихода в армию!»
— Что говорят по этому поводу друзья?
— Большинство из них ничего не знает. Я так решил. Очень не хотелось снова все испортить: ведь весной я не попал в Ирак только потому, что кто-то из моих приятелей проболтался еще до того, как меня туда отправили. Поэтому сейчас эта важная новость известна только самым близким людям, в которых я полностью уверен и которые должны знать, где я нахожусь. А остальные пусть узнают все потом, когда вернусь.
— А бабушке вы сообщили?
— Точнее, это она сообщила мне! Сказала, что меня ждет служба в Афганистане.
— Значит, королева узнала раньше вас?
— Выходит, так. Мы с ней часто обсуждали эту проблему. С апреля, с тех пор как меня не рискнули отправить в Ирак. Она меня поддерживала. — Вы часто видитесь с Ее Величеством?
— Да, она — прекрасная собеседница. И для бабушки очень хорошо разбирается в армейских делах. Впрочем, насколько я понимаю, это часть ее работы! (Смеется.)
— Она была свидетельницей вашей депрессии в мае?
— Как и другие члены семьи. Именно бабушка напомнила мне тогда одну армейскую поговорку: «Поверни направо и продолжай движение!»
— Мысли о том, чтобы все бросить и уйти из армии, тогда не приходили?
— Было дело. Но не от обиды. Ее не чувствовал. Думал о том, что если я в своем стремлении служить вызываю такой хаос, ставлю стольких людей в затруднительное положение, то не лучше ли все бросить? К счастью, справился с этим настроением.
— Вам нравится армейская служба?
— Очень. Не понимаю тех, кто утверждает, что не любит армию! Просто к ней нужно привыкнуть. Первая неделя всем дается очень тяжело. Все вокруг ненавистно. Однако уже со второй недели армия кажется лучшим, что есть в этой жизни.
— Когда не получилось с Ираком, не жалели о том, что вы — принц?
— О, я часто об этом жалею. Невозможность отправиться на войну — далеко не единственная причина. Но мы с Уильямом (старший брат. — Ред.) не раз говорили друг другу: из-за нашего происхождения мы упускаем множество возможностей, но по той же причине получаем не меньше шансов в жизни. В апреле мне действительно пришлось тяжело, но было ясно, что главная причина, почему не могу поступать как хочется, это я сам. Все из-за того, кто я есть.
— Военное начальство говорит, что одной из причин был риск подвергнуть опасности тех, кто должен был находиться рядом с вами...
— Конечно, это так. И потому было еще тяжелее. У нас состоялся долгий разговор с ребятами — 11 солдатами, которые были тогда у меня в подчинении. Мы вместе готовились к отправке, я был их командиром, они мне доверяли. И вдруг я никуда не еду! И все потому, что в прессе поднялся шум, мол, из-за меня этим парням грозит в Ираке повышенная опасность. Знаете, что они мне тогда сказали: «Командир! Это смешно! Мы будем счастливы сражаться рядом с вами!» Понимаете, это нормальная реакция любого солдата или офицера. В армии существует настоящее мужское братство. Подчиненные защищают своего командира, а он заботится о них. И никого из моих ребят не волновало, что в его сторону боевики выпустят чуть больше пуль только потому, что рядом нахожусь я, британский принц. В тот вечер, когда мы прощались, было много шуток, розыгрышей. Мы расстались друзьями. К счастью, все мои парни вернулись из Ирака целыми и невредимыми.
— Но ведь в Афганистане вряд ли будет меньше риска?
— Конечно. Но повторяю — это нормально! Неужели вы думаете, что я пошел в армию в надежде отсидеться в безопасном местечке? Я всегда надеялся, что смогу принять участие в боевых операциях, учился служить моей стране. Всего шесть месяцев в Афганистане! Это небольшой срок.
«В Афганистане нет ночных клубов? Спасибо, я об этом уже слышал!»
— И все же, вы не привыкли к такой жизни. Ведь предстоит служить в весьма отдаленном месте!
— Прекрасно понимаю, что Афганистан — не курорт. Но я хочу туда попасть. И даже зима меня не огорчает. Будет холодно, будет снег, но, по крайней мере, мне предстоит отпраздновать настоящее белое Рождество!
— А как же уже объявленные рождественские праздники с другими членами королевской семьи? Там будет ваш двойник?
— Таковых не имею. Проблема, безусловно, серьезная. Думаю, на Рождество правда о моем местонахождении откроется.
— Были ли среди тех, кто погиб в Ираке и Афганистане, ваши знакомые?
— Нет. А вот раненые есть.
— Откуда такое влечение к армии? Это у вас в крови?
— Вряд ли. В конце концов, мой отец ведь служил на флоте! (Смеется.) Думаю, это в крови у большинства мальчишек. Почему они так любят играть в солдатики?! Вот и я решил попробовать. И не жалею. Бывают хорошие дни и плохие, хорошие недели и плохие. Как и в обычной жизни. Но главное — я ни о чем не жалею. Мне нравится принимать решения самостоятельно.
— Возможно, вы — прирожденный лидер?
— Некоторые так считают, но сам я не хотел бы отвечать на такой вопрос. Могу только сказать, что мне нравится заботиться о ком-то. Власть для меня ничего не значит, но мне приятно, когда моим мнением интересуются или когда ко мне обращаются за помощью...
— Для вас важно, чтобы к вам относились так же, как к остальным?
— Надеюсь, что форма, которую носят тысячи других военных в Афганистане, даст мне едва ли не лучший шанс почувствовать себя нормальным человеком. Обычным парнем в каске, защитных очках, с шарфом на шее... Вы спрашиваете, важно ли это для меня? Еще как важно! Это будет поворотный момент в жизни.
— Что вы надеетесь извлечь из вашей поездки?
— Просто хочу наконец заняться делом. Понимаете, когда вы на протяжении многих месяцев тренируетесь, учитесь чему-то, вам не терпится узнать, чего вы добились, правда? Вот и я просто хочу применить на практике то, чему научился, и тем самым помочь армии, товарищам и немного самому себе.
— Простите, вы знаете, что в Афганистане нет ночных клубов?
— Спасибо, я об этом уже слышал.
— Вы дали понять, что план вашей отправки обсуждался с апреля?
— С мая. Я не сидел все это время сложа руки. Прошел дополнительный курс подготовки.
— Это помогало лучше справляться с депрессией?
— Да. Кроме того, я получал письма от моих ребят из Ирака. Они утверждали, что там жуткая скукотища! И что я ничего не потерял, оставшись дома. Я понимал, что они меня таким способом пытаются успокоить. Но это все равно срабатывало...
«Домой звоню: нам выдают телефонные карточки, 30 бесплатных минут в неделю»
1 января 2008 года. Оперативная база в Дели, Афганистан.
— Гарри, поздравляем вас с рождественскими праздниками, а главное, с тем, что ваша мечта сбылась. Как здесь живется?
— Это фантастика! Сначала я прилетел в Кандагар. Оттуда меня перебросили в Дуайер, где я провел неделю. Это было перед самым Рождеством. Набрался смелости и попросил командира направить меня сюда, в Дели. Узнал, что здесь находятся гуркхи. (Гуркхи — подразделения добровольцев из Непала, которых набирали в колониальную армию Великобритании. Были активно задействованы во всех войнах и конфликтах, в которых принимала участие Британия за последние 200 лет. — Ред.) Очень хотелось оказаться снова с ними, ведь мы некоторое время вместе тренировались в Англии, даже участвовали в учениях.
— Гуркхи все еще служат Ее Величеству?
— Да. Как и много лет назад, они считаются самыми преданными и лучшими воинами в британской армии.
— Вы нашли с ними общий язык?
— Конечно! Мы прекрасно понимаем друг друга. Их командир — Марк — отличный офицер! Я боялся, что он после Рождества отправит меня отсюда в тыл, но этого, как видите, не произошло. Я ему благодарен.
— Не совсем обычное Рождество у вас было, правда?
— А разве Рождество должно быть обычным? (Смеется.) Нет, серьезно, было здорово! Еда замечательная: цыплята, козье мясо с соусом карри...
— И все же это линия фронта!
— Поверьте, когда рядом гуркхи, бояться нечего. Это самое безопасное место на Земле! Знаете, они по-прежнему вооружены своими знаменитыми кривыми ножами — кукри. Владеют ими, как дьяволы! Если даже закончатся патроны, гуркхи с ножами способны на многое.
— В чем заключается ваша служба?
—Я — офицер JTAC. Задача этого подразделения в армии везде одинакова. Мы должны обеспечивать контроль воздушного пространства и координировать действия летчиков с действиями наземных подразделений. Уточняю наземные цели, вызываю поддержку с воздуха. Кроме того, отвечаю за то, чтобы не было случаев «дружественного огня», то есть чтобы по ошибке не бомбили наших же ребят.
— Есть разница между выполнением этой задачи во время учений и здесь, на линии фронта?
— Конечно, но не очень существенная. Отличие заключается в том, что большую часть времени приходится уделять поиску укрытий талибов. Они чертовски здорово умеют прятаться. Вы бы видели их подземные ходы! Порой кажется, что такого не может быть в реальной жизни.
— Вы больше общаетесь с офицерами или солдатами?
— Офицеров здесь мало. Марк, я, еще пара человек. Живу в комнате с гуркхами. Они отличные ребята! Мы стали настоящими друзьями. — Они знают, кто вы?
— Да. Гуркхи знают. Надеюсь, мое присутствие не слишком осложняет им жизнь. Марк говорит, что на фронте есть куда более важные дела, чем постоянно беспокоиться о британском принце. И все же его люди приглядывают за мной. Я это чувствую и, поверьте, ценю.
— Командование как-нибудь ограничивало ваши полномочия?
— Я очень этого боялся. Но несу службу, как любой другой офицер JTAC. Выполняю те же задачи без каких-либо ограничений.
— А летчики знают, кто координирует их действия?
— У каждого из нас свой позывной. Мы знаем друг друга только по ним. Поэтому для пилотов я обычный JTAC с позывным, скажем, «Вдова 67». И никакого принца Гарри здесь нет.
— Вам пришлось проходить какой-нибудь дополнительный курс подготовки в Афганистане?
— Это необходимо, его проходят все вновь прибывшие. Меня пару дней натаскивал американский подполковник в Кандагаре. Приятный человек.
— С домашними есть возможность общаться?
— Да. Нам выдают телефонные карточки. Бесплатных 30 минут в неделю. На Рождество давали 15 минут дополнительно. Так что домой звоню. Главное — уложиться в отведенное время. А поболтать хочется.
— Друзьям тоже звоните?
— Конечно. Но не говорю им, где я. Они не знают.
«Уже четыре дня не принимал горячий душ, неделю не стирал форму»
— Старший брат Уильям наверное вам завидует?
— Но не потому, что я в Афганистане. Ему завидно, что я — офицер JTAC. Поверьте, это самая классная профессия в армии. Многие будут со мной спорить, но я знаю, что говорю. А если серьезно, то мы с Уильямом друг другу никогда не завидуем. Я знаю, он переживает, ведь ему никогда не позволят то, что разрешили мне. Он — второй в ряду наследников.
— В Дуайере нам довелось подробно побеседовать с одним капралом, который лестно отзывался о вас...
— Я понял, о ком вы! Мы провели вместе неделю. Капрал — отличный человек! По должности он выше меня, но очень расстроился, когда меня направили в Дели. Сначала даже не хотел отпускать, но потом сам помог мне настроить рацию. Если бы не его любимая убийственная смесь — ирландский виски с темным пивом — у меня остались бы о нем только приятные воспоминания!
— Вам нравится, что к вам относятся здесь, как к обычному военнослужащему?
— Да! Это фантастика! Особенно мне по душе разговоры с пилотами.
— Что, разрешаются лирические отступления в эфире?
— Это нормально. Мы травим анекдоты, подшучиваем друг над другом.
— Не боитесь, что вас узнают?
— Нет. Местечко-то отдаленное. К тому же я редко снимаю очки и шлем. Из-за этого гуркхи надо мной смеются.
— У вас тяжелая аппаратура. Не надоело каждый день тягать все это, да еще и амуницию?
— Нет. Все отлично.
— Сколько времени занимает обычное дежурство?
— Патрулирование местности проводится ежедневно. Бывает три — три с половиной часа. А бывает и восемь. По-разному. Зависит от обстановки.
— Справляетесь?
— Нареканий нет.
— Скучаете по дому? Чего вам недостает больше всего?
— Честно говоря, не знаю. У меня все есть. В свободное время играем в регби, катаемся на мотоцикле. Музыка? Ее тоже слушаю каждый день. Все отлично. Уже четыре дня не принимал горячий душ, неделю не стирал форму. И это нормально. А мне нравится быть нормальным человеком.
— А ваши знаменитые попойки в ночных клубах?
— А, это... Нет, по ним я не скучаю.
— Вам последнее время не раз доставалось от прессы. Как думаете, после Афганистана отношение газет изменится?
— Откуда мне знать? Это у вас надо спрашивать. Газеты делают свое дело, а я, наконец, свое!
