Сегодня Владимир Кузьмин ведет жизнь настоящего рокера — на широкую ногу, красиво и свободно. При этом с каждым годом легенда российского рока прибавляет в творческом весе. Он записал уже 20(!) студийных альбомов, его выступления по-прежнему собирают полные залы. Однако для тех, кто в музыке разбирается плохо, Кузьмин остался лишь одним из протеже Аллы Пугачевой. Сегодня союз с Примадонной Владимир вспоминает с двойственными чувствами.

«Как по мне, чтение Бродского или Достоевского может заменить хороший секс»

— Владимир, в 1983 году рок-группа «Динамик» была признана лучшей в Советском Союзе, но в том же году и распалась. Говорили, что причиной стало то, что многие музыканты подсели на иглу. Это правда?

— Нет, неправда. Это лишь слухи. На самом деле просто некоторые музыканты заболели звездной болезнью. Вот и все. Они подумали, что после такого успеха вполне могут и без меня гастролировать по стране, играть рок. Я ни на кого не держал зла, хотя находился в некотором недоумении: почему ребят так испортили слава и деньги? Почему после года полного взаимопонимания наши отношения так резко дали трещину? Какое-то время со мной оставались барабанщик и басист, но и им пришло время уходить — взаимопонимание куда-то исчезло. Раньше мы вместе работали, пили водку, решали, как сделать ту или иную песню. А потом начались интриги... Сложная тема, не хочу углубляться. Но я одного не мог понять: почему ушедшие люди, которые претендовали на «звездность», пели не свои, а мои песни? Хотя и это их не спасло — они затерялись, их никто не знал и не знает вне группы «Динамик». Но ничего. Спустя четыре года, когда я решил возродить «Динамик», на их место пришли другие люди, не менее талантливые. Со мной вообще всегда работали и работают только лучшие музыканты.

— А как вам, будучи на пике славы, удалось не заболеть звездной болезнью?

— Период был действительно непростым. Но он связан не со славой, а с поиском себя. У меня тогда были сложности на личном фронте, проблемы с водкой. А к славе я очень просто отношусь. Да, были девушки, которые приходили и орали под гостиницей, где я отдыхал в перерывах перед выступлениями в том или ином городе. Но я, как бы это сказать, нехарактерный рокер. Да, я любил выпить, любил женский пол (Владимир Кузьмин был пять раз женат. Сейчас живет с женой, которая на тридцать лет его моложе. — Авт.). Но при этом я еще умудрялся в перерывах между поклонниками, музыкой и водкой и книжку серьезную почитать. Очень уважаю русскую литературу. Чтение Бродского или Достоевского, как по мне, может заменить хороший секс. Не всегда, конечно, но... Так что я мог запросто остаться наедине с книгой и абсолютно обо всем забыть. Так случалось довольно часто. К тому же я не любитель больших тусовок и дискотек. Они меня раздражают. Люблю работать! Вот, к примеру, сейчас пишу сразу четыре альбома, и несмотря на то, что меня постоянно достают все, в том числе и журналисты, это работать не мешает.

— Все это как-то не соответствует титулу секс-символа, которым вас «наградили» в середине 80-х. Ходили слухи, будто вы устраивали в номерах гостиниц настоящие оргии.

— Находились девицы, которые были бы не прочь устроить эти самые оргии, но я им говорил: «Без меня!» — и закрывал перед их носом дверь. Меня подобные персоны, которым хочется переспать хоть с какой-нибудь звездой, не интересовали.

«Я понял, что с Пугачевой деградирую как музыкант»

— Это правда, что не вы Пугачеву, а она вас добивалась?

— Сейчас это все стало легендой, но доля правды здесь имеется. Как-то в одной из центральных газет появилась статья о том, что сейчас в Советском Союзе есть только две звезды — Пугачева и Кузьмин. Видимо, после этой заметки Алле стало интересно, она решила познакомиться со мной поближе... Да, у нас с ней был творческий союз, небольшой роман, не более. Когда мы были вместе, я писал ей песни, она их с благодарностью исполняла, говорила, что это хорошие и талантливые работы. Но... Мне не хотелось быть в тени Пугачевой. Тем более я — рокер, а с ней мне приходилось превращаться в попсовика. Я понял, что как музыкант деградирую. Я — птица вольная. А с Аллой были правила. Но какие для рокера могут быть правила? На определенном этапе отношений мы оба почувствовали дискомфорт. Мне было трудно об этом сказать Примадонне. К счастью, она все поняла сама и отпустила меня.

Я ей благодарен... Сейчас мы с ней часто пересекаемся на разных фестивалях, говорим о том о сем. Недавно я написал для нее песню, но, к сожалению, Алла Борисовна ее не исполнила. Предложила мне самому ее спеть на конкурсе «Фабрика звезд», где принимала участие моя дочь Соня.

— Уж не Алла Борисовна ли стала тогда причиной вашего отъезда за границу?

— Не она, а тот ажиотаж, который возник после нашей с ней совместной деятельности. Многие тогда думали, что если б не Алла, то меня бы никогда не узнали. Хотя до знакомства с ней наша группа собирала стадионы и тысячи людей стоя пели мои песни. А потом началось действительно какое-то безумие. На мои концерты ломились те, кто хотел посмотреть на «любимчика Пугачевой». Мне приходилось выходить и говорить: «Сегодня не будет песен «Две звезды», «Моя любовь»...» В подъезде все время сидели толпы сумасшедших, бесконечные звонки, постоянное напряжение... Я не мог нормально заниматься творчеством. Но, правда, именно в это тяжелое время написал лучший свой альбом — «Слезы в огне». Он был антикоммерческим по всем параметрам, но в нем столько энергии!

В общем, я не выдержал такого напора популярности. Мне вдруг стало противно все, что связано с Россией. Сначала мы стали ездить по Европе, пели на разных языках, а потом меня пригласили на гастроли в Америку. И я решил там остаться.

Американцы — замечательные люди. Да, они живут по правилам, у них специфический стиль жизни, юмор, присущий только им. Но я бы не называл их тупыми, как это делает Задорнов. Мой друг американец очень смеялся, когда я ему рассказывал русские анекдоты. Доходило. Другое дело, что мне как советскому человеку очень непросто было привыкать к их быту. Но я на этом не зацикливался. За время пребывания в Америке я написал около 400 песен в разных стилях: поп, рок, блюз, джаз.

«Я все оставил своей американской жене. Ушел с одной гитарой...»

— Однако в Штатах вы еще и женились.

— Ну, это особая история. Так сказать, по работе познакомились — я много выступал в ночных клубах... Впрочем, вскоре разошлись.

— Отчего так?

— Через месяц после знакомства она собрала все свои вещи и с кучей чемоданов приехала в Россию. По-русски — ни слова. Ну, думаю, попал! А потом все время какие-то обломы: туда с ней нельзя, в гостиницу нельзя, какие-то документы требуют. Она говорит: «Давай поженимся, и все упростится. Будем жить и там, и здесь». Ее отец-миллионер помогал нам финансово и вообще. Первое время ей даже нравилось жить здесь. Она же не видела всех этих бандитов, которые на меня постоянно наезжали и с которыми я разбирался. Ничего не понимала — просто сидела и улыбалась. Ну а когда у нас здесь произошел путч, она сказала: «Мне страшно, я здесь жить не буду». К тому же и родители ей сказали: «Ты не получишь ни копейки наследства, если останешься в Москве». В общем, разошлись мы в Штатах. Вещей у меня было немного — все оставил ей. Ушел с одной гитарой...

— То есть разрыв с Америкой произошел по причине разрыва с женой?

— Нет, не из-за нее. Просто Америка надоела, мне там все осточертело. Не поверите, самое яркое впечатление после Штатов у меня осталось от рок-звезд. К примеру, Дэвид Ковердэйл (солист легендарной рок-группы «Дип Перпл». — Авт.) оказался простым как пять копеек. Мы с ним почти как давние друзья сидели в баре, сосали пиво, говорили о музыке. На сцене же он абсолютно дикий и драйвовый чувак! Нас познакомила его жена, которая была на моем концерте, хорошо меня знала. Сначала я получил приглашение на концерт Дейва, а потом мы с ним встретились. Я недоумевал, как человек, прооравший четыре часа живого концерта, мог быть таким обычным в разговоре. Буквально своим в доску! Он, как и я, в Америке был на заработках. (Смеется.)

— Сложно вам пришлось после возвращения домой?

— Да нет, все было хорошо. Ну, кроме рэкета. Но кто же в то время (начало 90-х. — Авт.) от него не страдал? Я стал творить бешеными темпами! И про Америку начал быстро забывать. Однако я благодарен этой стране за все, что она мне дала. Благодаря Штатам я стал лучше играть на акустике, петь, начал более глубоко разбираться в музыкальных стилях, чувствовать рок. Я понял, что рок — это целая философия, а не три аккорда и два ритма, как думали у нас, в России. Рок — это наука.

Так вот, когда я приехал домой, то передал все свои хиты, написанные в США, на радио, расписал гастрольный план и ушел полностью в работу. Песня «Сибирские морозы» сразу возглавила отечественные хит-парады. Потом я написал хит «Пять минут от дома», который поднял меня в рейтингах. Одно было плохо...

— Женщины?

— Да! До Кати (нынешняя жена Кузьмина. — Авт.) я пытался построить отношения с четырьмя женщинами. Тщетно. Слава Богу, я встретил Катю именно тогда, когда у меня был самый сложный период в жизни — я остался абсолютно один. Кате было 18, она была еще студенткой, мне — 47, но возраст для нас не имел и не имеет значения.

«Лишь благодаря Кате понял, что такое любовь»

— Расскажите, как вы познакомились.

— Это было восемь лет назад, на концерте в Анапе. Жара стояла страшная. Мы с моими музыкантами вышли с концертной площадки посидеть в кафе. Смеялись, рассказывали анекдоты. И вот я вижу — прошла красивая девушка. Мелькнула шальная мысль: «Вот если бы у меня была такая!» Потом мы встретились взглядами, и я понял, что попал. Она там была с родителями и подругой. Подруга меня узнала и попросила Катю взять автограф. Катя ее спросила: «А кто это?» Та отвечает: «Кузьмин!» Я расписался и захотел позвать их к нам за столик. Тут подошли родители Кати. Я пригласил всех на концерт. Так мы и познакомились. Потом обменялись телефонами, встретились в Москве.

Где-то через полгода я понял, что мои чувства серьезны. Катя, правда, поняла это только через год. Потом я сделал ей предложение, и мы поженились...

— Катины родители не возражали, ведь их дочь была совсем юной?

— Они поняли и приняли мое отношение к ней, причем сразу. Убедились, насколько я искренен в своих чувствах, и в конце концов одобрили наш брак.

Знаете, раньше я занимался только музыкой и женился по обстоятельствам, а не по любви. Я понял, что такое любовь, лишь благодаря Кате.

— А как ваши дети отнеслись к новой семье отца?

— Внешне отношения очень хорошие, но, наверное, только внешне. На самом деле это тяжелый вопрос. Я женился, когда решил, что дети уже выросли и что теперь должен им только помогать (у музыканта было пятеро детей от разных браков. — Авт.). Но оказалось, что ничего не изменилось, они по-прежнему — дети.

— В новом браке тоже могут быть дети...

— Нет. Как принято говорить в таких случаях, нам хочется насладиться обществом друг друга.

— Вы что же, действительно не расстаетесь ни на минуту?

— Практически так и есть. Мы все делаем вместе. Читаем одни и те же книги, смотрим одни и те же фильмы, вместе отдыхаем, занимаемся хозяйством...

Я всегда был эгоистом. Моя работа, моя музыка для меня стояли на первом, втором и третьем месте. Все остальное — потом. Включая, кстати, и семейную жизнь. Когда-то, очень давно, я понял, что артистом я, наверное, стану неплохим, а вот хорошего семьянина из меня точно не получится. Таков был мой выбор, и, не появись в моей жизни Катя, так продолжалось бы без конца. Жизнь заставляет меняться.

— В 2002 году судьба забрала у вас старшую дочь...

— Я вам скажу только одно: я сделал все, чтобы Лиза (25-летняя Лиза Кузьмина, дочь от первого брака, была найдена зверски убитой 18-летним сожителем в собственной квартире на Сеславинской улице в Москве 13 декабря 2002 г. — Авт.) могла жить достойно. Все, что было в моих силах. Случившееся стало для меня самым большим ударом в жизни...

«На весь бывший Союз остался только один рокер — я»

— Чем сейчас занимаетесь?

— Дописываю новый диск. Скоро премьера!

— В Украину не собираетесь?

— Я недавно был у вас. Меня встречали на ура. Вот только я люблю приезжать с новыми программами, которые выпускаю каждый год. Народ же постоянно требует засаленные хиты: «Симона», «Две звезды», «Сибирские морозы». А мне повторяться так надоело! Когда представляю на суд новую вещь, которая по всем рок-канонам является хитом, и вижу в глазах зрителя пустоту, становится грустно. Просто для того, чтобы слушатель понял мою песню, ему нужно прослушать ее много раз.

— Что вы думаете о современном российском роке?

— У нас на постсоветском пространстве роком называли то, что в других странах именуют самодеятельностью! У нас как было? Сядут пацаны на лавочке, в одной руке пиво, в другой — гитара, и начинают петь социальные тексты о неправильном политическом строе. Какой же это рок? Рок — это совсем другое. Рок — это не грохот барабанов и шум гитар. «Мумий Тролль» или «Сплин» — это не рок. Я это ХСП называю — хор самодеятельной песни. Не более. К примеру, когда я спел песню «Моя любовь», многие «рокеры» стали приходить ко мне и спрашивать, как правильно петь рок. А ведь это знаменитые исполнители, но они ничего не умеют! На весь бывший союз остался только один рокер — я. Гребенщикова я уважаю, но он никогда не пел рок.

— А Цой?

— Витьку я очень любил, он часто бывал у меня дома, мы пили с ним водку, общались, но рок он играть не умел. Увы. Вот у вас в Украине есть неплохая группа... (Пауза. Пытается вспомнить название. — Авт.)

— «Океан Эльзы»?

— Да! Вот ребята рулят! Умеют играть настоящий рок, со вкусом. Хотя они ничего нового и не придумали. Все у меня стырили, но ничего, для дела можно! Из-за такого огорчения, что нет нормальных рок-групп, я даже в свое время бросил пить водку! Десять лет уже не пью, только пиво!

— Страдаете?

— Не-а. Чувствую себя на пять с плюсом!