В кондитерскую в центре Киева Ирина Бочай пришла раньше своего партнера по танцам Дяди Жоры, которого в миру зовут Вадимом Мичковским. «Даже странно, что нет ежедневных многочасовых репетиций», — улыбнулась очаровательная блондинка. До прихода своего звездного партнера многодетная мама рассказала о том, с каким трудом ей далось участие в популярном проекте. Оказалось, что о многом во время прямого эфира ребята не говорили, чтобы не давить на жалость зрителей. Шоумен, резидент «Кoмеди клаб Украина» Дядя Жора эти слова подтвердил. Правда, нашу беседу прерывали посетители кафе, чтобы взять автографы у полюбившейся пары. Ребятам, которые дошли до финала, но не выиграли первое место, такое внимание было очень приятно.
«За четыре часа до эфира мою ногу обкалывали обезболивающими, «заковывали» ее в лангеты и тонировали все так, чтобы не было заметно»
— Мне казалось, что танцы — это легко, — говорит Ирина Бочай. — Но, попробовав себя в этом, поняла: танцовщики — «пахари»! Признаюсь, я не выкладывалась на сто процентов, потому что до сих пор кормлю грудью самую младшую дочку, которой всего годик. Малышку привозили мне на кормления прямо перед эфирами.
— Даже ради шоу не прекратили грудного вскармливания?
— Одну из дочек, которой сейчас три года, кормила до двух с половиной лет. Сын в год сам отказался... Всех детей кормила грудью столько, сколько могла. Это же хорошо для них. Поэтому, даже участвуя в проекте, старалась сохранить молоко. Как только увеличивались физические нагрузки, молока тут же становилось меньше. Поэтому мы не очень-то усердствовали.
— Глядя на вашу пару, невозможно было даже представить, что вы получали травмы. Ведь ни разу не пожаловались...
— Ой, во время последней передачи было совсем тяжело. Три недели назад мы делали поддержку, и я упала «со второго этажа», как говорят у нас, у танцоров. (Смеется.) Подвернула ногу и надорвала связки. Врачи сказали: «Два месяца покоя. Ни в коем случае не танцевать!» Но мы решили не отказываться от участия в проекте из-за такой мелочи, как травма. Перед каждым эфиром мне обкалывали ногу обезболивающими препаратами, «заковывали» ее в лангеты. Без них я не могла встать на каблуки вообще. Все тонировалось так, что не было заметно. Операторы, режиссеры знали о лангетах, поэтому старались крупным планом мои ноги не показывать. Но вскоре появились боли в колене. Из-за перераспределения нагрузки в нем страдали связки. Плюс у меня была еще и травма шеи. На генеральной репетиции перед эфиром мы повторяли движение: я сижу на корточках, а Дядя Жора, стоя ко мне спиной и не видя меня, ногой проводит надо мной. Но я, видно, не выдержала неудобного положения и приподнялась. В этот момент партнер с разворота ногой двинул мне по шее. Такой хруст был! Я упала, Вадим меня поднял. Несколько секунд я не могла понять, где нахожусь. Потом начались головные боли. Чем ближе мы подходили к финалу, тем больше требовалось помощи врачей.
— Вам сделали рентген шеи, МРТ (магнитно-резонансная томография. — Авт.)?
— Я человек мнительный. Поэтому ничего не делала, чтобы не знать точного диагноза. Решила: проект закончится, тогда все и выясню. Кроме того, мы с Дядей Жорой решили не афишировать наши трудности, чтобы зрители не восприняли это как желание вызвать жалость. Старались свои проблемы держать при себе.
— Получив травму ноги, отменили репетиции хоть на несколько дней?
— Нет. Единственное, что изменили, — мою танцевальную обувь. Обычно разминались в чешках, а для репетиций танца я надевала каблуки. Для классических танцев — пятисантиметровые, для латиноамериканских — восьмисантиметровые. После травмы же тренировалась исключительно в чешках. Даже на генеральных прогонах. Только для эфира надевала туфли.
— Во время выступлений боль чувствовалась?
— Да, но притупленная. За четыре часа до программы мне начинали вводить обезболивающие. Их подобрали так, чтобы они не влияли на качество молока. Ведь это меня тоже волновало! Последняя передача стала самым тяжелым испытанием. Танцевать цыганочку нужно было босиком. Во время генеральной репетиции я чешки не надела, и мне стало очень плохо. Буквально теряла сознание, даже речь начала тормозить. Врачи объяснили: когда выступаешь босиком, нагрузка на ногу увеличивается в два раза. Кроме того, паркет был холодным. Из-за этого начался спазм сосудов, мышц, травма обострилась.
— Все это произошло перед эфиром?
— Да, буквально за три часа до финала.
— Разве вы не могли отказаться от выступления? Ведь и так дошли до финала, стали любимцами многих зрителей. Все бы поняли, если бы вы не вышли на паркет.
— За два месяца нас научили, как себя защитить, как смягчить нагрузку на пострадавшую часть тела. Ситуация не была катастрофической. Тем более мы танцевали диско. Это один из самых легких танцев, физическая нагрузка в нем минимальная. Его не сравнить с рок-н-роллом. Поэтому я спокойно вышла на паркет. А цыганочку танцевала в чешках. Все были босыми, а я — обутой. И канкан тоже отплясывала не в туфлях, а в чешках.
— Ни разу за время проекта не было желания все бросить? Или вы по природе боец?
— Да, это в крови. Может, именно поэтому мне тяжело было принять второе место. Хотя я отдаю отчет: мы с Дядей Жорой — не танцоры. Знаете, я очень редко плачу. Из меня слезы выжать тяжело. Все, кто меня знает, удивлялись, что я плакала в эфире. Напряжение было колоссальным. Но я довольна, что использовала свой шанс. Теперь все знают, что наша главная мечта — квартира, где моя семья могла бы нормально жить. Мы уже четыре года бьемся над этим вопросом. Инвесторы, которые будут перестраивать дом, где мы прописаны, все время водят нас за нос. Приказ об отселении подписан еще в 2001 году. Нам тогда предложили переехать в частный дом на Краснозвездном проспекте, и мы тут же согласились. Это был прекрасный вариант: мы оставались на правом берегу Киева, где расположены школы, в которые ходят дети. Почему-то инвестор удивился нашему моментальному согласию на его предложение, начал увиливать... По закону нам положены две квартиры: пятикомнатная и одно-, двухкомнатная. Многодетным семьям так и дают. Но не нашей...
«За время проекта Ира похудела на десять килограммов, а я — на семь»
В этот момент к нам присоединился Вадим Мичковский, которого все знают как Дядю Жору.
— Вадим, как на вашем здоровье отразилось участие в проекте?
— Замучили постоянные растяжения. Начинаем репетировать новый танец, включаются в работу новые мышцы, которые до сих пор не были задействованы, — появляется крепатура, боль. Как-то на репетиции у меня «заклинило» шейные позвонки. Решил: нужно просто хорошенько растянуться на подоконнике, и все встанет на место. И... рванул еще сильнее. Стало только хуже. Две недели промучился. Утром встаешь — шею можно повернуть только вместе с туловищем. Потом мышцы разогреваются, становится легче. Мне даже вызывали массажиста — певец Джанго подсказал хорошего специалиста. Но нужно было пройти курс процедур, а у меня не хватало на это времени.
— Для выступлений вам обезболивали мышцы плеча?
— Нет. Когда выходишь на паркет в прямом эфире, забываешь обо всем на свете. Состояние эйфории, драйва действует как лучшее обезболивание.
— Все, кто участвовал в танцевальных проектах, рассказывали о том, как сильно похудели. Вы тоже сбросили вес?
Ирина: — Я похудела на десять килограммов.
Дядя Жора: — А я — на семь. Сначала это происходит очень быстро. После пяти-шести часов тренировок уходишь мокрым. Проще в атлетическом зале час позаниматься или три километра пробежать. Еще и голова постоянно занята запоминанием: это движение нужно сделать на четвертый такт, левая нога — на шестой, затем восьмерка, переход... После тренировки чувствуешь себя так, как будто весь день пахал.
— Что ели в этот период?
Дядя Жора: — Чаек и печенюшки. Когда тренируешься, есть особо не хочется. Весь погружаешься в работу. Если поешь, только тяжелее станет. У нас были 10—15-минутные перерывы, во время которых мы чаек гоняли.
— А по вечерам все же ели плотно?
Дядя Жора: — Да, дома на ночь я обедал хорошо.
— И продолжали терять вес?
Дядя Жора: — Конечно. Постоянная физическая нагрузка, да еще перед эфиром и во время программы выматываешься психологически.
— До проекта было желание похудеть?
Ирина: — Я давно об этом мечтала. После пятых родов сильно набрала вес, никак не могла от него избавиться. Пыталась бегать по утрам. Но это не всегда получалось, да и результат не был заметен.
— Сейчас результатом довольны?
— Еще килограмма три лишних осталось. Если будут организовывать наш тур по Украине, я тут же соглашусь. Тогда точно сброшу оставшиеся килограммы.
Дядя Жора: — Да на паркете даже худые худеют! Когда мы только начали репетировать, я еще находил время раз или два в неделю выбраться в тренажерный зал. Но потом нагрузка настолько выросла, что я ничего не успевал. Занимаясь только танцами, чувствовал, как интенсивно тренировались мышцы. Когда репетировали украинские танцы, активно работали мышцы ног. Икры были деревянными. А руки накачивались, потому что Ирку тягал постоянно.
Ирина: — А Ирка не худенькая! (Смеется.)
— Дядя Жора, у вас есть чувство вины за какую-то травму, нанесенную Ирине?
— Ну, я старался ее беречь. У нас была одна поддержка: я крутил Иру за руку и ногу, затем бросал на пол и резко поднимал. Очень старался мягче приземлить партнершу, чтобы она не ударялась о паркет.
Ирина: — А мы с хореографом кричали на него: «Бросай резко!»
Дядя Жора: — Если я останавливаю Иру мягче, теряется инерция. Тогда за руку плохо поднимать. А если бросаешь резко, она сильно ударяется боком. Ира потом мне показывала огромные синяки. У нас вообще тренировки были экстремальными. Репетируем-репетируем, тут Ира говорит: «Стоп. Молоко пришло. Посидим». И мы ждем, пока молоко уйдет. Еще часик тренируемся — снова молоко потекло. Я уже шутил: «Давай будем сцеживать да продавать, трохи подзаработаем».
«Всю неделю мечтал, чтобы пришла суббота, окончился эфир, и я мог выпить бокальчик пива»
— Ирина, муж не возмущался, что тебя целыми днями нет дома, что ты травмы получаешь?
— Олег понимал, ради чего мы все это делаем. Но, хотя он у меня очень терпеливый, иногда недовольство все же прорывалось. Я младшую дочку по ночам трижды кормлю. Утром пятерых школьников нужно в школу отправить. Конечно, с участием в проекте нагрузка у меня, да и у всех членов моей семьи, увеличилась. После тренировки, придя домой, я должна была все сделать. Никто этого не отменял: стирка, готовка, детей выкупать, уложить...
— В этот период вам никто из родственников не помогал?
— К сожалению, ни у меня, ни у мужа нет таких родственников, которые на два месяца могли бы отказаться от своих дел и заниматься нашими детьми. Все было на двух старших дочерях. Это мои правая и левая руки. Настя была няней — покормить, переодеть, уложить спать младших. На Кате держалась кухня. Девчонкам было очень сложно. К концу программы они устали ужасно.
— Ребята, вы несколько раз подряд могли вылететь из проекта. Обидно было?
Дядя Жора: — Когда это произошло в первый раз, я пошутил: «Через дуэли будем идти к финалу». Так и получилось.
— Переживали сильно, когда выходили на дуэль?
Дядя Жора: — Конечно. Но мы верили, что люди нас полюбили, поэтому вытянут. Мы же оставались в проекте не потому, что лучше всех танцевали. Ни в коем случае. Просто мы нравились телезрителям. А у жюри появилась традиция — ставить нас на дуэль. Уже даже ведущий, Юра Горбунов, был с этим не согласен. Намекал: «Дядя Жора уже был на дуэли». А в третий раз сказал даже резко: «Имейте совесть! Они же третий раз будут соревноваться». Но мы воспринимали такие решения спокойно. Это правило программы: кому-то нужно идти на дуэль. Может, поэтому нас и поддерживали зрители, что мы так часто оказывались в номинации.
— После прямого эфира сложно было уснуть? Что вы делали, чтобы успокоиться?
Дядя Жора: — Я с друзьями выпивал долгожданный бокальчик пива. Постоянно мечтал о том, чтобы пришла суббота, окончился эфир, я выпил пива и — домой, спать. Усталость была дикая. Некогда даже было заниматься улучшением своего сайта www.jora.biz, чтобы общаться со зрителями.
Ирина: — Домой я приезжала после эфира в первом часу ночи. Чаще всего меня подвозил Вадим, по дороге мы обсуждали произошедшее. Затем долго не могла уснуть. Муж заставлял: «Спи уже!» Но я падала на кровать и снова все проговаривала. А из-за травмы ноги утром всегда была проблема встать. Боль жуткая! Первые полчаса нужно расходиться. Так как я встаю раньше всех, в шесть утра, слава Богу, никто не видел моего лица.
— Зная истории других участников, как вы оценивали шансы вашей пары?
Дядя Жора: — После первого эфира приходилось слышать: мол, этот проект спекулирует на чувствах людей. Используют инвалидов, чтобы денег заработать. Но время показало, что это не так. И цель проекта — действительно помочь людям. Все истории настолько разные, что их нельзя сравнивать. У каждого своя мечта. Каждому необходимо внимание. Наша история очень позитивная. Слава Богу, все Ирины дети здоровы, ухожены. Но если бы ситуация повернулась так, что нам нужно было бы уступить, допустим, в пользу девочки, которой нужна пластическая операция, мы бы это сделали, не задумываясь. У этого ребенка беда! У Иры — проблема. Не в том, что в семье восемь детей, а в том, что их нужно достойно растить. Это большие расходы. Им нужно жить в нормальных условиях. А ожоги, рубцы, операции — это беда.
Очень тяжело было во время первой программы, когда показывали сюжеты о каждом герое. Мы все сидели за кулисами, ожидая своего выхода, смотрели каждый ролик и ревели. Все! Режиссеры просили: «Не смотрите на экраны. Грим течет!» А слезы сдержать невозможно. Ведь каждая история — трогательная, щемящая.
— Вы легко нашли общий язык?
Ира: — Такое впечатление, что познакомились лет пять назад. (Смеются.)
Дядя Жора: — Первый раз увиделись в день рождения Иры. Она с семейством была на природе. Я приехал поздравить. Готовился увидеть этакую огрядну тiтоньку — маму восьмерых детей. Ну, меня привезли...
— На смотрины?
Ирина: — Да, но это мой муж смотрел на Дядю Жору. Для него было важно знать, в какие руки он меня отдает.
Дядя Жора: — Ой, а знаете, как выглядела Ира при нашем первом знакомстве? Шкет в кепке козырьком назад, в джинсах, с шампурами в руках, и командует оравой детей. Я ей задал идиотский вопрос, который, наверное, все задают: «Все восемь твои?» Затем: «У вас было несколько пар близнецов?»
Ирина: — О нас как раз в тот момент снимали сюжет. Но глаза редакторов, режиссеров были направлены в ту сторону, где беседовали Вадим с моим мужем. Все ждали реакции Олега.
Дядя Жора: — Затем мы достаточно легко сошлись с нашим хореографом Тоней. Пришла к нам девочка. Ростом один метр 85 сантиметров!
Ирина: — При этом она была босиком! И мы сразу начали разучивать какие-то движения. Пробовать, что у нас получится. Я себя ощущала, как в семье. И как в любой семье, у нас было всякое. Мы и ссорились, и отношения выясняли, и хохотали до слез. У меня были вспышки раздражения, я многого не понимала, не могла сделать какие-то движения. Тоня возмущалась. Этот проект заставил меня задуматься над многими вопросами. Раньше я считала, что рожать детей, воспитывать их, обувать и кормить — этого достаточно. В этом вся моя роль. Теперь думаю иначе. Я должна быть не только мамой, но и находить время для своего развития. Теперь у меня появилась мечта обзавестись цифровым фотоаппаратом, ноутбуком, чтобы я могла дальше развиваться. Сейчас мне подарили машину. Значит, нужно окончить курсы вождения, сдать на права. Зато потом не буду просить мужа съездить на базар. Буду сама это делать.
За 14 лет декрета я привыкла быть домашним командиром, эдакой вожатой в пионерском лагере. Привыкла, что контролировать меня может только муж. А тут появились новые люди, которых я впустила в свой мир, и они стали командовать мной. Ну, Вадим — все-таки мужчина, поэтому он имеет право быть более сильным, чем я. А Тонька, которая годится мне в сестры, просто не имеет права мной руководить. Вот я иногда и срывалась. К счастью, она хорошо понимала, почему так происходит, поэтому мы остались в хороших отношениях, стали единой командой.
— Ира, трудно растить восьмерых детей?
— Ну я не пробовала воспитывать девять!
— А может быть и девять?!
— Если Бог даст, конечно же, приму еще одного ребенка с радостью. Он будет самый желанный, самый любимый, как и все остальные. Мне кажется, всем тяжело растить детей — одного, двоих, троих, десятерых. Каждому Бог дает свой крест. Если ты его несешь, все будет хорошо. А если сопротивляешься, перекладываешь его на кого-то, будет плохо. Мне хорошо. Тяжело, но хорошо.
— Вадим, чему вы научились у Иры?
— Я с ней начал советоваться в некоторых вопросах воспитания. Как-то перед очередным эфиром, в котором принимали участие наши дети, я наблюдал такую картину. Детвора носилась, визжала, заглядывала во все углы. Утихомирить их было невозможно. В какой-то момент я не выдержал, пожаловался Ире: «Этот, этот и тот уже не дают покоя». И она самому шебутному говорит: «Олежка, подойди к шкафу и держи его ручку». Он спокойно подошел и стал возле шкафа. Другие дети подбивали его развлекаться и дальше, а он все равно делал то, что сказала мама. Моя бы малая так не стояла.
Ирина: — Есть дети, которые понимают только команды, как в спорте. С другими нужно быть мягким, спокойным. Все мои малыши разные. Одни любят на завтрак гречневую кашу, другие — рисовую. Тут главное — не перепутать.
— Вадим, у вас всего двое детей. Не хотите последовать примеру Иры?
— Ну, у нас с женой есть намерение родить мальчика. Так что третий ребенок в нашей семье будет точно.
— А если будет третья девочка? — спрашивает Ира.
— И слава Богу, но тогда придется и четвертого рожать. (Хохочут.) У меня есть знакомый, у которого шестеро детей. Все мальчика ждут, а пока получаются только девочки!
