Из досье «СОБЫТИЙ»
Александр Белявский родился 17 декабря 1953 года во Львове. В 20 лет стал чемпионом мира среди юношей, в 21 год — международным гроссмейстером. Чемпион СССР 1974, 1980, 1987 и 1990 годов. В 1983 году уступил в претендентском матче за шахматную корону будущему чемпиону мира Гарри Каспарову. В составе сборной СССР четыре раза выигрывал золотые медали Всемирных шахматных олимпиад, а также командные чемпионаты мира и Европы. Последние тринадцать лет украинский гроссмейстер выступает за сборную Словении, но по-прежнему живет во Львове.
Вот уже 35 лет гроссмейстер из Львова Александр Белявский неизменно входит в мировую шахматную элиту. В нынешнем, изрядно помолодевшем за последние годы списке 100 сильнейших по рейтингу игроков мира лишь трое шахматистов перешагнули 50-летний возраст и еще продолжают выступать в соревнованиях. Это Александр Белявский, а также два извечных соперника — Анатолий Карпов и Виктор Корчной. Интересно, что на празднование своего юбилея выдающийся украинский шахматист едва не опоздал. Из-за бессрочной забастовки венгерских железнодорожников группа украинских шахматистов, возвращавшихся с соревнований в Будапеште, прибыла во Львов с большим опозданием.
«В начале 80-х годов за две тысячи долларов купил себе компьютер»
— Думаю, опыт шахматистов может быть полезен и другим украинцам, оказавшимся в похожей ситуации, — рассказал «СОБЫТИЯМ» в телефонном разговоре Александр Белявский. — В Будапеште мы, пять пассажиров, за 300 евро наняли два такси до украинской границы. Венгерские водители были готовы везти нас и дальше, но у них не оказалось с собой заграничных паспортов. Пешком мы границу перейти не могли (нас привезли к автомобильному переходу) и поэтому уже в дороге вызвали две машины с украинской стороны — из Чопа. Обошлось это в сущие копейки, а уже в Чопе пересели в поезд до Львова.
— Случались ли с вами до этого подобные экстремальные ситуации?
— Однажды во время одного из чемпионатов СССР на сцену театра, где мы играли, упала громадная хрустальная люстра. Представляете, какой стоял грохот? Но я настолько был увлечен происходящим на шахматной доске, что ничего не заметил.
— Чемпионаты Советского Союза в ту пору были самыми сильными турнирами в мире. Сколько получал их победитель?
— В мое время весьма солидную сумму — пять тысяч рублей. Ведущим шахматистам страны полагалась государственная стипендия — 250 рублей. На сборах перед шахматными олимпиадами выдавали спортивные костюмы. Знаю, что были еще выездные распродажи, но я ими никогда не интересовался. Важным стимулом для шахматистов была поездка на зарубежные соревнования. По существовавшей тогда разнарядке члену сборной СССР полагался один выезд в год в капиталистическую страну и один — в социалистическую.
— На что вы тратили заработанную валюту?
— В начале 80-х годов я за две тысячи долларов купил себе компьютер. Тогда никто из гроссмейстеров не использовал компьютерные базы данных, а популярных сегодня игровых программ не существовало вовсе. Поэтому долгое время мне пришлось оплачивать услуги известного московского программиста. Огромное количество времени уходило на то, чтобы ввести в память машины тысячи шахматных партий. Кстати, в ту пору мониторов еще не было, и наши львовские умельцы приспособили под него экран маленького черно-белого телевизора. А чтобы компьютер можно было безбоязненно сдавать в багаж, для него сделали специальный железный ящик...
В начале 90-х деньги потратил достаточно нетрадиционно — отправил сына на учебу в Мюнхен. Владимир окончил факультет информатики, стал квалифицированным программистом.
17-летняя дочь Мишель живет с нами. Она пошла по стопам моей жены, учится в медицинском училище.
«Какой допинг? Иванчук, видимо, решил, что у него собираются взять кровь, уколоть куда-нибудь, вот и убежал»
— Скажите, пенсию вы приличную получаете?
— Как оказалось, в Украине я себе пенсии не заработал. У меня 18 лет трудового стажа, а говорят, что по закону необходимо 20. В Словении, сборную которой я возглавляю (после того, как украинские шахматные функционеры не выполнили своих обещаний. — Авт.), пенсии шахматистам не платят. Это маленькая страна с населением около двух миллионов. За выступление на Всемирных шахматных олимпиадах словенские шахматисты получают гонорар в зависимости от результата. Сейчас в Дрездене наша команда была 28-й по среднему рейтингу, а заняла 17-е место. За каждое место сверх плана установлена премия в 100 евро. Вот и считайте...
Кроме игры в шахматы и тренерской деятельности, а ко мне для занятий приезжают молодые гроссмейстеры из Италии и Закавказья, и такое творческое общение продлевает мое шахматное долголетие, я в последние годы решил серьезно заняться инвестиционным бизнесом. Надеюсь, что на склоне лет обузой для своих детей не буду.
— Ну хоть какие-то привилегии вам полагаются в Словении?
— Главное преимущество выступлений за сборную этой страны — это то, что не надо всякий раз ездить в Киев для того, чтобы получать визы в страны, где проводится большинство крупнейших соревнований. В остальном же особой разницы нет. Искренне рад, что удалось сыграть за киевскую команду на Кубке Европы в Греции и поспособствовать в меру моих поубавившихся сил выигрышу бронзовых медалей (на этих соревнованиях мой собеседник одержал четыре победы и две встречи завершил вничью. — Авт.). Надеюсь больше выступать в Украине: наша команда уже играла в Харькове и Алуште.
— Вы, Олег Романишин, Адриан Михальчишин и Марта Литинская принесли львовской шахматной школе мировую славу. Злые языки утверждают, что ваш тренер Виктор Карт всячески поощрял конкуренцию между своими воспитанниками и играл на их амбициях, дабы закалить характер и подстегнуть спортивный рост.
— Карт никогда не позволял себе подобных вещей. Соперничество между мной и Романишиным действительно было очень острое. Но зависти или каких-то недобрых чувств по отношению к нему я никогда не испытывал. Как, впрочем, позже и к юному Василию Иванчуку.
— Какие у вас сегодня отношения с Иванчуком, сменившим вас в качестве лидера украинской сборной?
— Мы нормально с ним общаемся. Правда, в основном на темы, не связанные с шахматами. Иванчук, как и Гарри Каспаров, обладает удивительной способностью генерировать идеи. В отличие от подавляющего большинства игроков, Василий думает о шахматах постоянно — за едой, на прогулке, в автобусе или самолете. В свою творческую лабораторию старается никого не пускать, поскольку считает, что от него другие гроссмейстеры могут научиться большему, чем он от них. Кстати, никогда не поверю, что Василий мог принимать допинг (о скандале с украинским гроссмейстером, отказавшимся три недели назад пройти допинг-контроль, ранее раассказывала газета «ФАКТЫ». — Авт.). Иванчук, видимо, решил, что у него собираются взять кровь, уколоть куда-нибудь иглой. Вот он и убежал...
— Многие ведущие советские шахматисты жаловались, что им чуть ли не насильно приказывали принимать участие в подготовке Анатолия Карпова к поединкам против Виктора Корчного...
— Мне никто не мог ничего приказывать. Карпову я предложил вместе работать уже после того, как он уступил звание чемпиона мира Каспарову. Анатолий Евгеньевич находился тогда в своеобразной опале, вот я и решил пригласить его во Львов. Точно так же, как за десять лет до этого — Корчного, на которого начались гонения после его проигрыша Карпову.
— Кто оплачивал расходы по проведению тренировочных сборов?
— Платило украинское спортивное общество «Авангард», а когда уже я поехал к Карпову в Москву, то армейский клуб ЦСКА. Во Львове Карпова принимали по высшему разряду. На встрече с ним было все руководство города, а поселили экс-чемпиона мира в трехкомнатный номер лучшей интуристовской гостиницы, главным украшением которого был... роскошный старинный рояль.
«После каждого занятия я выходил из квартиры Ботвинника весь в слезах с мыслью, что ничего не понимаю в шахматах»
— Как принимали Корчного?
— Немножко хуже, чем Карпова. После тренировочной сессии со львовскими шахматистами Виктор Львович попросил политического убежища на турнире в Амстердаме, и мы встретились только спустя восемь лет.
— В Советском Союзе фамилию Корчного в то время упоминать запрещалось, а как складывались ваши личные отношения?
— Поскольку гроссмейстеры из СССР котировались очень высоко, советская шахматная федерация предоставляла зарубежным организаторам выбирать: или наши игроки, или Корчной. Как правило, из соревнований исключали Корчного. Но в 1984 году бойкот отменили, и я стал первым советским гроссмейстером, которому разрешили выступать вместе с Корчным. В нашем поединке случился небольшой инцидент. Соперник был на приеме у врача и на 20 минут опоздал на игру. Я посчитал, что пользоваться преимуществом во времени неспортивно, и предложил, чтобы по 10 минут отняли у нас обоих. Партия завершилась вничью, которая позволила Корчному занять первое место. С тех пор нас связывают дружеские отношения.
— Известно, что у первого советского чемпиона мира Михаила Ботвинника был непростой характер. Это не мешало вашему общению?
— Хотя я и не посещал знаменитую школу Ботвинника, Михаил Моисеевич занимался со мной едва ли не больше, чем с другими своими учениками. Я уже был чемпионом мира среди юношей и шел на занятия с патриархом советских шахмат окрыленным. Ботвинник принимал меня очень радушно, угощал ужином. Потом мы садились разбирать мои партии, и экс-чемпион мира раскритиковывал мою игру в пух и прах. В результате каждый раз я уходил от Ботвинника в слезах, с мыслью, что ничего не понимаю в игре и никогда не научусь хорошо играть в шахматы.
— Какова была обстановка в доме великого шахматиста?
— Я много раз бывал и в квартире, и на даче Ботвинника. И дачу — бревенчатый сруб в ныне очень престижном районе Подмосковья, и машину — подарок сталинского наркома Серго Орджоникидзе, Михаил Моисеевич получил за успехи в турнирах 30-х годов. Квартира патриарха хоть и находилась в центре Москве на 3-й Фрунзенской улице, была довольно скромной. Три комнаты и маленькая кухонька. Всего 60 квадратных метров. Занимались мы в самой большой комнате, приспособленной под кабинет. Там стояли стеллажи с книгами, большой письменный стол и шахматный столик. Комплект шахмат у него был классический — турнирный, но также изготовленный еще в 30-х годах. Большинство фигур со временем облупились, а мелкие детали вообще были отломаны.
— У Ботвинника была мечта увидеть, как компьютер выиграет у чемпиона мира. А о чем мечтаете вы?
— Пять лет назад я говорил, что мечтаю прыгнуть с парашютом. Теперь же хочу научиться управлять одномоторным самолетом. Для этого нужно иметь полгода летной практики, налетать не менее 50 часов. Потом экзамены — английский язык и материальная часть. Жаль только, что времени осуществить свои желания катастрофически не хватает...
