Жизнь народного артиста Украины Павла Зиброва — постоянные гастроли, поездки на машине и множество приключений, о которых певец вспоминает с улыбкой или заливаясь заразительным смехом. В этом не было бы ничего удивительного, если бы речь шла не о перевернувшемся или слетевшем в кювет автомобиле, оторвавшемся на ходу(!) колесе или об угоне. Неспроста Павел Николаевич, побывавший не в одной аварии, недавно приобрел именно «Лексус» (Lexus LS 460L) — машину, признанную американцами одной из самых надежных. Обсудить автомобильные происшествия и свои автопристрастия Зибров пригласил меня в свой же театр-студию. На стенах личного кабинета — множество фотографий певца с близкими людьми, но задерживается глаз на картине. Этот портрет Павла Зиброва в военной форме написала его любимая дочурка к 23 февраля. Рядом с рабочим столом — красный кожаный диван, на котором мы и располагаемся. Кофе, варить который обычно поручают секретаршам, Павел Николаевич готовит сам — маленький аппаратик находится здесь же в кабинете, под рукой.

— У меня и в машине кофеварочка стоит, — говорит Павел Зибров. — Подключил к прикуривателю — и все дела. Очень удобно, особенно когда едешь на гастроли, где вечно не успеваешь поесть. Еще в салоне есть мини-бар, микрохолодильник. Комфорт! Конечно, хорошая машина дорога в обслуживании, но, раз уж назвался народным любимцем, звездой, нужно держать марку.

«Как только снял в клипе свою шикарную «Ауди», ее угнали прямо со стоянки»

— Помнится, вы сказали как-то, что с радостью ездили бы на «Таврии», но положение обязывает... Лукавите?

— Если на «Таврию» установить коробку-автомат, ездил бы! Но приходится колесить на «Лексусе»... Ведь по одежке встречают. Вот, скажем, приглашаю я человека на серьезный разговор к себе в студию. Здесь у меня балетный класс, видео- и аудиостудия, монтажная, лучшая аппаратура, кухня и даже баня — в общем, видно, что все солидно, что здесь серьезная контора. Газом и трубами мы не занимаемся, зарабатываем концертной деятельностью. И раз у нас все хорошо, значит, мы кому-то нужны, значит, за это платят деньги, и немаленькие! Хотя хвастовство — это плохо. Моя мама всегда говорила: «Павлик, ну не бреши мне». Брехать — это хвастаться. А я ее убеждал: «Мам, я же только констатирую факты...»

— С вашей профессией скромным быть нельзя. Хотя, будь вы поскромнее, может, и не угнали бы у вас спортивную «Ауди»...

— Это была лучшая моя машина! Уж какой у меня сейчас хороший автомобиль, но «Ауди» была настоящим зверем! Недаром на авто этой марки ездят многие мировые лидеры. А мою «Ауди» угнали, как только я снял ее в клипе — там Калныньш так красиво въезжает на ней в свое поместье!.. Словом, приглянулась она ворам. Эх, у меня тогда был водитель — полковник милиции в отставке. Мало того что профи, так еще и не боялся гаишников и мог гонять как угодно. К примеру, у нас через три часа выступление в Одессе. «Нет вопросов, — говорит, — мы за 2.50 доедем!» Самолеты так не летают, а мы с Колей летали! Иногда радары зашкаливали, потому что и 220 шли без проблем. Я скорость люблю, хотя сам гонял редко, а теперь уже стал совсем осторожным. Мне с Колей страшно не было, а вот барышни из моего коллектива боялись!.. Как-то 400 километров за два с половиной часа проехали, я им только и успел посоветовать: «Наденьте памперсы!» Так что машина была шикарная. Поэтому ее и украли прямо со стоянки.

И какой же я дурак! Прямо перед угоном поменял зимние колеса, прошел техобслуживание, заплатил за все это три «штуки» баксов плюс оставил в бардачке 200 долларов!

«Я хотел серебристый «Лексус», но жена сказала, что представительный мужчина должен ездить на черной машине»

— «Лексус», на котором вы сейчас ездите, вам помогала выбирать супруга? Она ведь ваш стилист по жизни...

— Я, честно говоря, хотел серебристую машину. У меня когда-то «Мерседес-220» был — серебристый, «лупоглазый», красивый. Говорю жене: «Давай возьмем «Лексус» серебристый?» — «Нет, давай черный. Ты же представительный мужчина, тебе положено ездить на черной машине». Вот мы и ждали черный «Лексус» два месяца: заказывали его в Америке и купили не за 123 тысячи евро, а за 115 тысяч долларов!

— Жена умеет водить машину?

— Пару раз водила. Я ее учил, Коля ее учил — наш водитель-милиционер. Все было нормально, пока Марина не врезалась в дерево. Уже доехала из Киева до дачи и... сбила березку у ворот. Это было года четыре или пять назад. Думали, березка погибнет, но она выжила, выросла. И такая оригинальная сейчас, хоть и согнутая, с такими выкрутасами... Я говорю: «Марина Владимировна, смотри, какую красивую березку ты сделала бампером «Мерседеса»!» С ремонтом «влетели» в 400 долларов... А через месяц-два жена снова поехала и снова на даче врезалась — в кирпичи. После этого я сказал: «Мамка, пока ты научишься водить, давай возьмем автомобиль попроще, чтобы не жалко было...» Она ведь то «Мерседес» бацнула, то «Ауди»... Но Марина теперь боится садиться за руль, а на недорогих машинах ездить не хочет.

— Знаю, что недавно вы попали в аварию...

— Осенью мы целой компанией ехали микроавтобусом из Трускавца во Львов, спешили на киевский поезд. Потому что на следующий день у нас концерт в Киеве. Мчимся и замечаем, как на обочину выносит чью-то машину. И в этот самый момент наш микроавтобус вдруг влетает в огромную яму, нас разбрасывает к чертовой матери в разные стороны, некоторых ударяет так, что они разбивают носы... Останавливаемся, и оказывается, что дальше ехать невозможно — диски погнуты, машина поломана, необходимо срочно менять два колеса. А времени до поезда — в обрез! Слава Богу, у водителя были с собой две запаски, и мы в рекордные сроки — за пять минут — поменяли оба колеса! Рядом с нами «раком» стоят еще две пострадавшие из-за этой ямы машины, тут же — милиция пишет протоколы. И это вместо того чтобы установить перед ямой треугольник или хотя бы какое-то бревно положить! Я подхожу к гаишникам, а они отмахиваются: мол, некогда нам, оформляем ДТП. Меня это просто убило! Трасса ведь оживленная, к тому же шел дождь! Нам спешить надо, мы в машину сели и давай звонить друзьям, которые ехали следом. Говорим: будьте осторожны, впереди опасное место... И в это время из трубки доносится: «Мать-перемать, мы в такую яму влетели! Здесь еще пять машин стоят!» Представляете? А гаишники развлекаются!

На вокзал мы примчались за две минуты до отправления поезда... Как только приехали в Киев, я набрал номер телефона начальника ГАИ Львовской области. Представился, описал ситуацию на дороге и говорю: «Скажите, это нормально? Что за гаишники такие?» Начальник пообещал разобраться.

А еще был случай, когда в мою «Ауди» врезалась машина, которую занесло на льду. Мы с водителем остались живы только благодаря ремням безопасности. Причем пристегнуться меня заставила жена.

— Правда, что в начале 1990-х у вас началась звездная болезнь? Вы требовали возить вас во время гастролей только на «Волге».

— (Смеется.) Ой, давно это было... Я служил тогда в Государственном эстрадном симфоническом оркестре — сначала музыкантом, потом солистом-вокалистом, и выступали мы по всей стране. Незадолго до моего ухода из оркестра стали давать по 20 концертов в месяц. Отпеть два концерта в день, несколько часов вживую, не сбиться, не спутать слова — такого сейчас практически нет. Были аншлаги, пошли денежки, премии, и вокалиста, как правило, возили на «Волге». Иногда — на «Жигулях». Тогда-то я и стал возмущаться, требовать исключительно «Волгу»! А в гостинице — номер «люкс», тогда это были две комнаты со «стенкой» во всю стену и холодильником «Днепр», который всю ночь рычал.

По утрам я выходил на базар купить творожка, сметанки, молочка — все-таки сельский хлопец. Продавцы узнавали, угощали. Тут появлялся директор рынка — самый уважаемый человек в городе — и звал меня в свой кабинет. Пока мы там с ним по 100 граммов выпивали, мне уже упаковывали огромный кулек, в котором было все с базара. Естественно, я давал директору пару контрамарок, и он с женой после концерта заходил ко мне в гримерку, где повторялось то же, что и утром. Вот такое наше украинское гостеприимство. Сейчас уже не то! У людей появилась безумная жажда наживы. Они стали менее искренними и открытыми.

— Какие теперь машины на гастролях заказываете?

— Если близко — до 400 километров, то езжу часто и на своей. Если далеко, сажусь в поезд или самолет, а потом прошу предоставить мне «автомобиль высшего класса с молчаливым водителем». Марка машины не важна, ведь в глубинке может и не быть какого-то конкретного «Линкольна». А вот молчаливый водитель — это обязательно! Потому что иногда прилетаешь утром, выходишь из самолета еще сонный, а водитель как начнет засыпать тебя вопросами: как там дела у Пугачевой, и кто там с кем спит, и тра-та-та... А я должен давать ему интервью, хотя хочу отдохнуть, собраться перед концертом.

«После аварии выпил два стакана спирта и вышел на сцену. Это был лучший концерт в моей жизни!»

— А правда, что в Гусятине стоит памятник вашей разбитой машине?

— Давно там не был. Но раньше памятник стоял — моя первая машина на постаменте. В начале 1990-х я, как и многие, очень хотел автомобиль. И знакомые киевские менты «подарили» мне списанные «Жигули» за условную цену — 400 долларов. Я пошел к обменнику купить валюту, но он не работал. Тут же появились менялы и... «кинули» меня, оставив всего четыре доллара. Пришлось возвращаться домой, брать деньги еще на 400 долларов... В общем, купил я «Жигули», которые в результате обошлись мне в 800 долларов и, кстати, оказались с поломанной дверцей, а тут подвернулся концерт в Гусятине. Мы с заслуженным артистом Украины Валерием Астаховым, который работал тогда со мной конферансье, отправились в путь. Через 400 километров Валерий предложил: «Сядь за руль ты, а я пивка попью». Проехал я буквально метров сто и так газанул, что не вписался в поворот. Машина перевернулась, меня через поломанную дверцу выбросило наружу. Я пролетел шесть метров и упал лицом в чернозем. Мягкая земля меня и спасла. Правда, нос разбил, палец сломал, исцарапался весь...

Машину от удара заклинило: работает только первая передача, магнитофон не выключается. Мы с Валерой грязные — у меня все лицо в черноземе и крови — едем потихоньку дальше. И вдруг навстречу похоронная процессия. Надо остановиться, а мы не можем! Стекол нет, двери не закрываются, музыка орет. Люди смотрят на нас, чумазых и побитых, и не знают, что и думать. Было ощущение, что сам покойник встал посмотреть, как мы его в последний путь провожаем...

Наконец добрались до какого-то пригорка и поняли, что «Жигули» на него не заедут. Валерка выскочил и стал толкать машину. А на пригорке милиционер движение регулирует и нас не пропускает. Я ему кричу: «Я Павло Зибров!» — «Да какой ты Зибров? Вон отсюда! У нас День города, сейчас Зибров приедет!» Выхожу из машины: «Что, не признал? Давай толкай нас». Словом, милиционер дотолкал «Жигули» до Дома культуры, весь взмок, испачкался... А там нас уже встречают хлебом-солью! Я кричу: «Не надо фотографировать! Проведите нас черным ходом!»

Кое-как привели мы себя в порядок, и я попросил: «Водки!» А водка вся на банкете, есть только канистра со спиртом! Бахнули мы с Валеркой по стакану спирта — ничего! Нам еще по 200 граммов налили — кажется, теплее стало. А концерт уже давно должен начаться, зрители ждут, ропщут, слух пошел, дескать, Зибров-то разбился... Надел я белый костюмчик, наложили мне повязку на палец, сделали шину из обычного карандаша. И в результате такой концерт получился, какого у меня в жизни не было! Лучший концерт!

Но вот что самое интересное. Когда потом мы на банкете сели за стол, я пью-пью, а водка меня не берет! Уже один начальник лицом в салат упал, другой, а мы с Валеркой трезвые! Такой стресс был, что водка нас не брала! Потом пошли душ на ночь принять, а от воды больно — потому что все тело побито. Утром встали поздно, и я домой позвонил: «Марина, приеду поездом. Машину тут немножко задели, я ее оставлю в Гусятине». Тогда милиция и установила мои «Жигули» на постамент — как предупреждение другим водителям.