Несмотря на поломанную ногу и лонгету, в которую она «закована», шоумен ведет настолько активную жизнь, что дважды менял место нашей встречи. В итоге поговорили в офисе. Забинтованная травмированная нога обута в пластиковый шлепанец. «Другая обувь просто не налезает, а медицина еще не придумала ничего такого, чтобы с гипсом удобно было ходить по улицам», — посетовал Андрей. При нас он снял бинт, продемонстрировал синюшную ступню, после чего поудобнее закрепил лонгету. И вдруг из-под своего рабочего стола достал... еще один гипс. По форме было понятно, что он крепился на руку. «Травм у меня было много, — улыбнулся Андрей. — Особенно в детстве. Я доставил много хлопот своим родителям». Но беседу мы начали все же со «свежего» перелома ноги.
«Травмированную ногу обмотали мокрыми холодными полотенцами, я сел за руль и поехал к врачу»
— С 12 лет играю в баскетбол, — рассказывает Андрей. — Каждый четверг собираемся с друзьями. Две недели назад после небольшого перерыва, связанного с травмой колена, я вновь начал играть. Причем за несколько часов до этой игры в эфир моей программы на радио позвонил друг и в шутку сказал: «Приходи сегодня на баскетбол — я тебе ногу сломаю». Представляете, во время игры я ногу и поломал...
— Как это произошло?
— Неудачно прыгнул. Нога сразу опухла, стала в два раза больше. «Скорую» не вызывали. Ногу обмотали мокрыми холодными полотенцами, я сел за руль и поехал к травматологу.
— Боль была сильной?
— Жуткой! Рентгенолог поинтересовалась: «На что надеетесь?» «Главное, чтобы не было перелома», — ответил я. Но, узнав, в какой ситуации я получил травму, рентгенолог сказала: «Знаете, молодой человек, перелом в вашем случае предпочтительнее. Травма затем может «всплыть» очень неожиданно». Оказалось, у меня перелом малой берцовой кости. Чтобы она срослась, три недели нужно носить лонгету. Что делать затем, пока не знаю. Но не планирую долго восстанавливаться. Перевяжу себя миллионом жгутов — и пойду дальше.
— Кости не сопоставляли?
— Не пришлось. Я этого дико боялся. Когда ключицу поломал, мне ее вправляли пальцами. Это очень неприятно. Но самый страшный момент был, когда ставили на место выскочивший из сумки сустава локоть. Травму я получил 1 апреля. Вел программу на роликах, а на сцену пролили немного воды. Когда въехал в лужу, заскользил и упал. Перед этим я все время разыгрывал зал, здорово получалось. И после того как грохнулся, ко мне пять минут никто не подходил. «Ну артист, как играет!» — думали вокруг. А я не мог встать от боли. Локоть мне вправили, но я еле выдержал. Были и хруст, и скрежет...
— Обезболивающее не кололи?
— Я сразу попросил ввести лекарство. Врачи сделали укол прямо в сустав, лишь усилив боль. Легче стало гораздо позже. Хотя на следующий день, когда действие препарата прошло, было ОЧЕНЬ больно.
— Вам назначили пить лекарства, втирать в ногу мази?
— Да, пользуюсь специальными кремами, которые снимают отеки, синяки.
— Нога у вас не сильно отечная...
— Все уже сходит. Я же мажу постоянно. Но если две босые ноги поставить рядом, поломанная — зеленоватого цвета.
— Вы послушный пациент?
— Некоторые рекомендации врачей выполняю. Но на ногу ступаю, хотя как раз это запретили делать. Вообще-то, я должен лежать дома, ничем не заниматься. Но не могу себе это позволить. Два раза в неделю нужно записывать прогноз погоды для телевидения. Пять дней в неделю выходить в прямом эфире на различных радиостанциях. Помимо этого, еще и вести светские мероприятия...
— Но есть такое понятие, как больничный...
— В моей профессии — нет. Если бы я работал, как раньше, в Министерстве иностранных дел, то взял бы его обязательно.
— Я так понимаю, что из-за лонгеты для телевидения вас снимают не в полный рост?
— Меня никогда не показывали целиком. Только до колен. Так что в этом плане я никого не подвел. Правда, теперь я не могу проматывать ногой текст, ведь мне подсказывают, что говорить, с помощью электронного суфлера. На полу есть педалька, на которую время от времени нужно наступать.
«Порезы менее приятны, чем переломы. Поверьте моему опыту»
— Вы не любите болеть?
— В школе обожал! У меня была масса способов, как заставить окружающих думать, что я заболел. Главное — убедить в этом маму. Ее трудно провести. Что я делал? Градусник на батарее нагревал. Пока никто не видел, активно и быстро отжимался от пола. После этого ложишься в постель — горячий, потный, температура тела повышенная. Имитировать боль в животе — самый простой вариант. Два дня можно было прогулять отлично. Я наловчился обманывать и медсестру. Правда, пару раз дернулся к батарее с термометром, а она отключена (смеется).
— Вы подсчитывали количество своих травм?
— Я напоминаю себе собачку из анекдота. Объявление: «Пропала собака. Нет левого уха. Переломлен хвостик, хромает на передние лапки. Плешь на заднице. Кличка — Счастливчик». В детстве у меня было много порезов, ушибов, переломов. Такая уж у меня активная жизнь. Как-то отрезал себе пятку. В квартире еще не был окончен ремонт, не везде полностью положили плитку. И я наступил на край кафеля. А он же острый, как нож! Я даже ничего не почувствовал. Но куска пятки как не бывало. Мне ее наращивали. В течение трех недель на каждой перевязке отрывали от живой раны бинт. Вот тогда на ногу ступить не мог. Порезы менее приятны, чем переломы. Поверьте моему опыту, у меня есть с чем сравнивать (хохочет). Еще в детстве я ловил падающую хрустальную вазу. Она летела с подоконника. И в тот момент, когда мне показалось, что я ее уже схватил, ваза ударяется о батарею и рассыпается на мелкие осколки. Один из них поранил мне палец. Его даже зашивали.
Еще я разрезал колено о бутылку из-под шампанского. Шел по водной кромке, споткнулся и упал прямо на торчавшее стекло. Однажды наступил на гвоздь, который прошел сквозь ступню. Поскольку он был ржавым, мне делали уколы от столбняка. Собаки меня не кусали. А вот моя кошка насквозь палец прокусила! Слишком сильно мы с ней дурачились.
Теперь о переломах. В детстве была поломана ключица. Затем малая берцовая кость левой ноги: я показывал прием однокласснику. Неудачно показал... Также у меня был перелом пальца руки. Это я, будучи в пионерском лагере, «общался» с местными жителями. Пару лет назад моя бывшая девушка в истерике хлопнула дверью, а я попытался сдержать удар, чтобы соседей не разбудить. В результате поломал запястье правой руки.
— Гипс, который храните, вам надели после этого случая?
— Нет. «Реликвия» на левую руку. Признаюсь, даже не помню, что случилось. Была незначительная трещина. Две недели походил в гипсе, да и все.
А вот совсем недавно была у меня серьезная травма. Это произошло в ночном клубе. В конце шоу я со сцены прыгаю в толпу. Перед этим всегда предупреждаю людей: в вас летит 90 килограммов. Ни разу никаких проблем не было. А тут, когда я прыгнул, включили стробоскоп (световая установка. — Авт.), который был направлен на людей. Всех ослепило. И никто не увидел, что я уже прыгнул. Руки у ловивших оказались расслабленными, они меня не удержали. То есть с высоты метров пять я плашмя падаю на бетонный пол. Ударился локтями, коленями. Больше всего тревожила разбитая бровь. Доктор определил, что у меня разрыв крестовидного хряща в колене. Его нужно сшивать под наркозом, вставлять штифты. Лечение и восстановление растянулось бы на три-четыре месяца. Все это случилось в декабре. Как раз нужно было работать на «елках». Все уже расписано. В конце января, когда я готов был лечь в больницу, врачи разрыв не обнаружили...
— Сделали повторный снимок?
— Нет. Есть ряд упражнений, которые моментально показывают, есть ли проблема. Собрали консилиум. Потому что не может быть, чтобы такая травма прошла сама собой. Но после обследования мне позволили вернуться к активной жизни. Я тут же приобрел беговую дорожку, чтобы быстрее восстановить форму. На тренажере я пробегал по пять-шесть километров в день. За десять дней потерял шесть килограммов. Так я готовился к возвращению в баскетбол. Первая игра хорошо прошла, а вторая...
— И сколько вы дней после последней травмы провели дома?
— Уже на следующий день был на фотосессии.
— А через несколько дней отплясывали в ночном клубе...
— Ну, отплясывал — громко сказано! Я туда еле доковылял. Рядом со мной танцевали Евгения Власова и моя любимая. А я просто стоял. До «плясать» мне еще далековато.
— С возрастом у вас возникло желание как-то себя подстраховывать?
— Я всегда разумно действую. Когда прыгаю в зал, туда выходят танцоры из балета, чтобы подстраховать меня. А тут свои же и не удержали. Конечно, меня постоянно отчитывают родители. Сейчас их главный аргумент: «Ты уже отец». Да я и сам борюсь с собой. Например, перестал прыгать с парашютом.
— Но в баскетбол будете играть?
— Бесспорно. Четверг для меня — святой день. Иногда даже отказываюсь от работы ради спорта. Это такой азарт! Отвлекает от повседневной рутины и работы. Для того чтобы мышцы держать в тонусе, я хожу в тренажерный зал несколько раз в неделю.
— У вас есть знакомый врач, к которому вы сразу же обращаетесь?
— Да. До 12 лет я занимался народными танцами и со своими напарницами дружу до сих пор. Муж одной из них — хирург, он хорошо разбирается в травмах. Поэтому в первую очередь я обращаюсь к нему. А он уже подсказывает, к кому идти дальше.
«Когда мой сын появился на свет, я не смог сдержать слез»
— Сколько уже вашему ребенку?
— Три месяца.
— С появлением малыша изменился ритм жизни?
— Я бы не сказал. Просто теперь не всегда могу спокойно заснуть. Хотя сын очень... тактичный. Может спокойно лежать с открытыми глазами. Когда он плачет, я отлично его успокаиваю, рассказывая сказки. В ушко говорю ему все подряд. Бывает, абсолютный бред несу. Любимая смеется, когда я импровизирую.
— Плавает ребенок?
— Обожает. У нас джакузи почти два метра в диаметре. Малыш в восторге, когда плавает в нем. И если кладем его в ванночку, чтобы быстренько помыть, он ногами так активно работает, показывая, что ему не хватает простора.
— В родах вы принимали участие?
— От и до! Мне хотелось помочь, поддержать любимую морально. Я видел больше, чем Санта (модель и певица Санта Димопулос — жена шоумена. — Авт.). Когда ребенок появился на свет, я расплакался. Попытался это от всех скрыть. Но слезы просто полились. У меня же это первый ребенок. Он родился синего цвета. Не шевелится, молчит, сморщенный. Просто как желе. И у меня первые 30 секунд после его рождения была паника: живой или нет? А врачи молчат, работают. Для них все происходящее — рутина. Но когда сын закричал, у меня непроизвольно полились слезы. Малыша сначала положили маме на живот, а затем дали мне на руки. Первые дни страшно было даже прикоснуться к нему — пальчики маленькие, ручки крошечные, голова болтается. А сейчас спинку держит, смеется, узнает наши лица. У него такая улыбка!
— Ребенка, наверное, будете оберегать, чтобы столько травм, как вы, не получал...
— Учитывая, что у нас за семейка, он будет не только в щитках и налокотниках ходить, но и в бронежилете. Не дай бог, если сын пойдет в меня и проявит гиперактивность. За ним же глаз да глаз нужен будет. Сейчас, вспоминая, что я вытворял в детстве, поражаюсь, как родители все это выдержали. Когда-то посмотрел фильм о партизанах, которые сбежали из плена. Единственное, как они могли уйти от погони, — это проскочить под едущим поездом. И я решил повторить увиденное в кино. Проделывал этот трюк под товарняком. Правда, нужно, чтобы поезд ехал со скоростью не более 30 километров в час.
— Зачем вы это делали?
— Чтобы себе доказать: если кто-то смог сделать — значит, и у меня получится. Зрители и чье-то одобрение мне не были нужны. Вообще, я считаю, нужно уметь управлять ситуацией. Именно из этих соображений я никогда не буду ездить на мотоцикле. Всегда есть вероятность, что неожиданно на дорогу выскочит пешеход или тебя собьет машина. И тогда у того, кто на мотоцикле, практически нет шансов остаться целым.
— Сейчас, когда вы целый день ходите в лонгете, к вечеру нога сильно устает?
— Да, ощутимо. Дома сразу же снимаю бинты, лонгету. Утром, встав, до туалета дохожу отлично, а возвращаюсь с ощущением, которое бывает, если отсидишь ногу. Пощипывает так, как будто в ногу впивается сотня иголок.
— Остальные полученные травмы дают о себе знать?
— Конечно. На изменение погоды обязательно крутит в тех местах, которые пострадали. Ничего бесследно не проходит.